Там не было больше женщин за письменным столом, но зато
знакомый мужчина сидел в гостиной шикарного номера. Он предложил мне сесть и рассказал
кое-что о моих обязанностях в этой должности. Он вручил мне костюм-шотландку,
знаете, тот, в котором я была сегодня утром, блузку, чулки и даже нижнее белье.
Он сказал, что это будет мое первое задание, и предложил надеть всю эту одежду
и носить ее, пока я к ней не привыкну. Он хотел, чтобы я так перестроилась и
словно бы приспособилась к роскошной жизни, чтобы одежда выглядела как моя
повседневная, будничная, при этом я не должна быть ни капельки застенчивой. Он
предложил мне войти в спальню и примерить все.
— И вы примерили? — спросил Мейсон.
— Да, но после некоторого колебания, — сказала она. — И,
поверьте, я хорошо видела, что обе двери в спальню были плотно закрыты. Но у
меня было гадкое ощущение, что я ввязалась во что-то, немного непосильное для
меня.
— Ну хорошо, продолжайте, — подгонял ее Мейсон. — Что
произошло? Он к вам приставал?
— Да нет же. Оказалось, что я оценила эту сделку неверно на
все сто процентов. Мужчина проявил себя совершенным джентльменом. Я надела все
это на себя и вышла из спальни. Он внимательно осмотрел меня, одобрительно
кивнул, а потом вручил мне шляпку и сказал, что я должна ее носить. Он сказал,
что в течение нескольких первых дней мои обязанности будут очень легкими, что
могу на следующее утро спать допоздна, а проснуться и позавтракать надо к
половине одиннадцатого. Затем я должна отправиться на перекресток улиц Голливуд
и Вайн и перейти там улицу пятьдесят раз. А покончив эту странную, на мой
взгляд, прогулку, освобожусь и могу уходить домой…
— От какого места надо было переходить улицу? — спросил
Мейсон.
— Он сказал, что не имеет никакого значения. Просто надо
было ходить взад-вперед через улицу, внимательно следить за светофором и не
обращать никакого внимания на кого бы то ни было, кто, возможно, появился бы там
с фотоаппаратом.
— И что же, был кто-нибудь такой? — спросил Мейсон.
— Да, какой-то мужчина с камерой. Он фотографировал главным
образом меня, но иногда снимал и кого-нибудь еще.
— А вы так и ходили взад-вперед? — спросил Мейсон.
— Да, именно так.
— Эта одежда подошла вам?
— Да, причем так, как будто она была сшита на меня. Я как
раз в ней и была сегодня утром, я вам уже сказала.
— Так, — подвигал бровью Мейсон, — ну, это важный пункт. А
одежда была новой или ношеной?
— Она была новой. Насколько я могу судить, она еще не
побывала в чистке. Но, с другой стороны, было ясно, что одежда эта сшита на
заказ. Там даже на швах кое-где остались небольшие стежки ниток для наметки.
— А вы когда-нибудь видели хоть одно фото? — спросил Мейсон.
— Нет, я видела только мужчину с камерой.
— Ну, хорошо, продолжайте. Что же случилось?
— Мне сказали, что я должна обратиться за инструкциями по
номеру, который следовало запомнить, не записывая. Ну, я позвонила, и мне
ответили, что все, мол, в порядке. Я сделала все, что должна была в тот день, и
могла до следующего утра быть свободна.
— И что же дальше? — спросил Мейсон.
— Ну, я самостоятельно проделала кое-какую сыскную работу, —
скромно потупилась она.
— Какого же рода?
— Я позвонила по этому незаписанному номеру, изменила голос
и попросила позвать Мака. Мужчина ответил, что я ошиблась, спросил, какой номер
я набирала. Я назвала, конечно, правильный номер. А он ответил, что я ошиблась
и что у меня неверный набор цифр. Я в ответ сказала, что вовсе не ошиблась и знаю
этот номер, который дал мне Мак. Ну, и в итоге он стал напускать на себя некую
таинственность и даже немного заволновался. Он сказал: «Послушайте, это
детективное агентство „Биллингс и Комптон“. Никакой Мак на нас не работает». А
я ему говорю: «Ах, детективное агентство, угу». И бросила трубку.
— Ну а что дальше?
— Дальше, — сказала она, — я отыскала в справочной книге
адрес детективного агентства «Биллингс и Комптон» и решила побывать там и
попросить их раскрыть карты. Я же не знала, во что ввязалась.
— И что же произошло? — спросил Мейсон.
— Я так и не вошла к ним, — сказала она.
— Я…
Ну, кое-что случилось, и я подумала, что ситуация
проясняется.
— Что же это такое случилось?
— Я подъехала на своем автомобиле прямо к автостоянке у
торцовой стены здания, поставила машину и как раз выбиралась из нее, когда увидела
своего двойника.
— Вашего двойника?
— Моего двойника!
— Ну, теперь я начинаю понимать ситуацию, — сказал Мейсон. —
А как выглядит двойник?
— Она выглядит в точности как я. Одета точно так же, и,
знаете, это было больше чем просто внешнее сходство. Это было поистине
поразительно. У нее мой рост, моя осанка, мое телосложение, и, конечно, раз уж
мы были еще и одеты совершенно одинаково… Ну, мне пришлось остановиться и как
бы затаиться. Мне казалось, что я смотрю на себя в зеркало.
— И что же она делала?
— Стояла в очереди, поджидая, пока придет ее машина.
— Ну а вы?
— А я продолжала свою сыскную работу. Остановила свой
автомобиль и осталась сидеть в нем, а когда тамошний служащий вручил мне
талончик на парковку, просто продолжала сидеть в машине, пока не увидела, что
подогнали ее автомобиль. Я запомнила его номерной знак: UBL—873.
— Стало быть, вы посмотрели на регистрационную запись? —
спросил Мейсон.
— Да, верно.
— И в записи значилась Минерва Минден?
— Да.
— И дальше? — спросил Мейсон.
— Ну, дальше я вышла на работу на следующий день, и мне
сказали, что надо идти в другое место. На сей раз это был перекресток улиц
Сансет и Ла-Бреа, и я снова должна была переходить через улицу пятьдесят раз.
— И вы так и сделали?
— Да.
— А фотограф был там?
— Часть времени там был, а в остальное время он разъезжал
мимо меня на автомобиле. У него в машине кинокамера, он остановился,
припарковал автомобиль и снимал меня.
— И что потом?
— Потом я снова позвонила по этому загадочному телефону, и
мне ответили, что моя работа на этот день окончена и я могу отдохнуть, выпить
коктейль, пообедать, новых вызовов больше не последует.
— И что же вы сделали?
