— Мы что ни будь придумаем, найдем выход.
— Какой выход Бэйтон? В наставлениях отца не было ни слова как выбраться из рабства и разорвать связь, только о том, чтобы не попасть в нее.
— Мейт, вернемся домой, сходим в храм Пра-Отцов и найдем выход.
— Ты хочешь, чтобы меня четвертовали в храме, в который мы пойдем за помощью?! И я не верю, что Пра-Отцы что-то объяснят, мне кажется пятьсот лет назад они бежали с Эйтона но, обладая нужными для нас знаниями, не стали передавать их потомкам. Возможно, если мы сможем попасть на Эйтон, то… Нужно искать выход самим, методом проб и ошибок. Разорвать связь нельзя, нужно приспосабливаться.
Братья замолчали, и через время младший — Бэйтон спросил:
— Что ты чувствуешь?
Майт, задумался на минуту и ответил, подбирая правильные слова:
— Тепло, я словно опустил руку в теплую воду, и тепло течет сквозь меня и идет сюда. — Он указал свободной рукой на сердце, а затем коснулся головы. — И сюда. Два дня назад, когда ее состояние… было плохо, очень плохо.
— Скорее всего, твое состояние зависит теперь от ее. И потом мы не знаем, будет ли твое состояние зависеть от ее эмоционального фона. Собрать ее и привести в сносный вид я еще способен, но не заменить ей воспоминания. Если мое предположение верно, то как только она придет в себя, тебе поплохеет и сильно. Знаешь, мы можем ее держать на героте (наркотик), у нас его достаточно, я рассчитаю сточную дозу, и она будет как тряпичная кукла. Единственное, придется приобрести новую регенерационную камеру и периодически восстанавливать ее. Это хороший выход, возможно со временем дозу уменьшим и откажемся от герота вообще. Она привыкнет к своему новому положению и все наладится. Ее задача молчать и с благодарностью удовлетворять твои потребности.
— Подождем, когда она придет в себя.
Глава 5
Через неделю Аль пришла в себя, и как предсказывал Бэйтон, увидев Капитана, ее затрясло от ужаса. А Капитан, уже привычно для него державший ее за руку, сполз с кресла на пол. Бэйтон не знал, кому из них помогать первому, следуя родственному инстинкту он бросился к Мейту, но что бы он не делал тот не приходил в себя. И Бэйтон решил, что следует позаботиться о первопричине, поэтому сделав приблизительный расчет, он набрал дозу герота в иньектор и ввел препарат Аль, которая с ужасом наблюдала за происходящим в медотсеке. Через минуту герот подействовал, зрачки Аль расширились, а затем она погрузилась в сон. «Переборщил», подумал Бэйтон, и стал отцеплять сведенные судорогой пальцы брата от ладони Аль. Приподняв за подмышки тело старшего брата, он усадил того в кресло. Через пару минут Мейт самостоятельно пришел в себя. Когда Мейт открыл глаза, Бэйт увидел, что глаза брата покраснели от полопавшихся кровеносных сосудов.
— Ну что, вот мы и узнали. — С воодушевлением сказал Бэйт брату.
— Что ты с ней сделал?
— Ввел герот, немного переборщил правда, и она теперь спит, но сейчас я рассчитаю дозу, и в будущем будем придерживаться ее. Она будет находиться в сознании, но не будет испытывать никаких сильных эмоций, тем более страха и ненависти к тебе.
Мейт опасливо коснулся правой руки Аль. Затем успокоившись, взял ее руку в свои ладони. Немного помолчал, привыкая к ощущениям и сказал брату:
— Да, так хорошо, она тиха и спокойна.
Через десять дней Аль самостоятельно встала с кушетки и ее переселили в каюту к капитану. Она пребывала в полусне, и иногда выныривая из плотного как вата состояния, силилась понять, что происходит, кто она и где, но никак не могла, и опять уплывала по волнам апатии. Мейт нашел для Аль пару футболок и комбинезон, подходящего по размеру белья не было, и его приобретение приходилось отложить до того момента как они будут в Первые Миры. Одевая обнаженную Аль в комбинезон, он так возбудился, что завалил ее на свою кровать и стащил с ее плеч только что одетый комбинезон. Но прикусив маленький розовый сосок ее левой груди, он почувствовал, как откуда-то с паха к горлу стремительно накатывает сильная режущая боль, и когда горло перехватило до такой степени, что тяжело стало вдохнуть, он разжал зубы и отстранился. «Занятно», подумал Капитан и натянул на безучастную Аль комбинезон, наглухо застегнув его ей до самого горла. Натянул на ее ступни носки и мягкие закрытые тапочки, которые удивительным образом завалялись на их складе, и вдруг поймал себя на том, что давно уже одел ее и обул, но все еще сидит у ее ног и держит ее ступни в своих в руках. Стряхнув с себя странное оцепенение, он оставил Аль в своей каюте и вышел. Находясь на мостике, он периодически смотрел в экраны камер наблюдения, куда вывел видео со своей каюты, Мейт видел, как Аль несколько раз ходила в санблок его каюты, но подсматривать за ней там он почему-то постеснялся. Затем она возвращалась в каюту и опять садилась на его кровать, так как он ее оставил, когда уходил. «Нужно придумать, чем ее занять», подумал Мейт, но в голову ничего не шло и он сомневался, что состояние Аль позволит придумать, что-то сносное. Потом он вдруг решил, что визора настроенного на развлекательные каналы будет достаточно, хоть какую-то информацию извне она должна воспринимать.
Команда корабля привычно выполняла свою ежедневную работу, хотя новость уже была известна каждому. Однако Мейт не боялся потери авторитета, и доказал свою способность быть Капитаном пиратского корабля, когда продвигаясь в подпространстве по пути проложенному до Первых Миров они захватили торговый корабль с планеты Крон, известной своими алмазными копями. Поэтому достигнув Первых Миров и он и его команда, каждый член которой получил определенный процент награбленного, смогут позволить себе качественные и неограниченные ничем развлечения. Через несколько недель жизнь пришла в порядок, его существование с Аль обросло своими привычками и правилами. Правило первое — не причинять ей боли. Это правило он отлично усвоил, когда один раз вернувшись поздно вечером с кают-компании где выпивал с командной, с раздражением увидел, что Аль не дождалась его и уснула. Подойдя к своей кровати, он привычно и отработанно замахнулся рукой и отвесил спящей и ничего не подозревающей Аль тяжелую пощечину. От удара Аль проснулась, и он успел увидеть, как в ее глазах мелькнуло сознание, не затуманенное наркотиком, но потом пропало. А его скрутило так, что почти всю ночь он провел в санблоке и выблевывал все, что выпил вечером, а потом как ему показалось, и съел за прошлый день. Под утро, вернувшись в каюту, слабый и дрожащий, мокрый от холодного пота, он увидел Аль сидящей на кровати. Она не спала, страха в ее глазах не было, но на щеке горел след от его тяжелой руки, и Мейту впервые в жизни вдруг стало нестерпимо стыдно, сердце сжалось в комок, и это не проходило до тех пор, пока горящий алый след его руки не сошел с лица Аль. Правило второе — не думать о том, что под ее комбинезоном ничего нет, не думать о том, что Аль женщина. В нарушении этого правила тоже не было ничего хорошего, и он успокаивал себя тем, что действует только в своих интересах. Правило третье, и теперь для него самое главное — заботиться об Аль. Потому что он, вдруг со стыдом обнаружил, что разувая ее вечером, обувая утром, переодевая, отводя в столовую, и следя за тем как она ест, и как спит, чувствовал странное, не знакомое ранее тепло внутри себя. И вечером занимаясь расчетами у себя в каюте, он остро ощущал ее присутствие рядом, и почему то надеялся, что она смотрит на него.
