Мэтр Габриэль пожал плечами, поджал губы.
— Старик — точно нет. Опыт, умение, знание людей — это да. Обаяние! Возможно, у них иная магия, нечеловеческая. Цыгане — потомки какой-то древней раса. Какой только, неизвестно.
— Цыгане — потомки эльфов.
— Эльфов?!
Маг, аж затрясся, услышав такую новость. Вцепившись в меня, как клещ в холку лошади, маг потребовал, чтобы я рассказал ему все, что знаю. Пришлось пересказывать наши приключения в Шварцвальде, где мы обнаружили мертвую девочку, похоронили ее, сняв заклятие с Черного леса. Все-таки, я сумел сократить свой рассказ, потому что мне было интереснее услышать другое.
— А что вы скажете о Папуше?
— Вы сами заметили, что девушка не цыганка? У нее иной тип лица, кожи, темно-русые волосы. А если вас интересуют ее способности к магии — нет. Все, что есть у девушки, она почерпнула либо у своего деда, либо у других цыганок, либо на своем опыте. Но это и хорошо. У женщин-магов появляется бесплодие. Я же вам говорил, что за все в этом мире нужно платить. Ну, вы это и без меня знаете.
Да уж. Неизвестно, что хуже — бесплодие для женщины, или импотенция для мужчин. Впрочем, и то, и другое — поганая штука.
— А про меня вы можете что-то сказать?
— Увы, господин Артакс. У вас нет никаких задатков. Более того — вы сами непроницаемы для любого мага. Помните чашку, которую вы бросили мне при нашем первом знакомстве? Я догадался, что вы хотели помешать мне использовать против вас магию. На самом деле, — только, не хватайтесь за меч, — я начал прощупывать вас еще стоя за дверью. Сказать, почему? У меня были подозрения, что вы сами обладаете магией. Ну, сами посудите — человек проникает из Швабсонии в Силингию, потом отправляется в Шварцвальд, куда боялись входить триста с лишним лет, и снимает заклятие с Черного леса. Я — не самый слабый маг, но даже я не могу вам ничего сделать. Возможно, именно поэтому вы и смогли раскусить моего лжеслугу!
— В Шварцвальде был момент, когда я поддался чарам леса из-за чего мы с Папушей … э-э… забыли обо всем на свете, и нас едва не лопало какое-то чудовище.
— А вы уверены, что чары — как вы их называете, это не эманации, или запахи каких-то растений? Есть такое растение — страстоцвет.
Дурак, как же я мог забыть? Мне Папуша про страстоцвет говорила.
— Да, а что за чудовище?
— Жаба. С собаку величиной, яд на коже.
— И эта жаба жила в лесу, рядом никого не было? — уточнил волшебник.
—Ну да.
— Магические создания могут существовать лишь рядом с создателем. Ну, если сильно постараться, то такое существо может существовать неделю, две. Скажем, я могу создать своего двойника, но долго он не протянет. Думаю, что ваша жаба имела самую обычную природу. Ну, а то, что она огромная и ядовитая — бывает. Даже если предположить, что это была волшебная тварь, вашей жизни все рано бы ничего не угрожало. Ну, разве что, вы могли стать жертвой собственного воображения.
— Подождите. Но я же видел тень отца Кэйтрин, я постоянно общаюсь с брауни, я видел мертвую девочку. Кстати, я чуть было не сошел с ума от страха.
— Ну и что? — пожал маг плечами. — Если они реально существуют, то почему вы их не могли увидеть?
— Но как же так? Я видел мертвую девочку, ее глаза, мне было холодно!
Кажется, я едва не кричал, рассказывая об этом магу. Но тот, только ухмылялся. Потом, господин Габриэль вздохнул.
— Давайте проведем опыт. Только пообещайте, что не станете меня убивать, и попросите своего коня держаться подальше. Да, — встрепенулся маг. — Если посмотреть на вашего жеребца, можно подумать, что он не простой конь, а волшебный.
Я оглянулся, надеясь, что гнедой не услышал мага. Фух, повезло. Вон, пасется мой друг на лугу, травку щиплет. Услышал бы, точно бы господину Габриэлю не поздоровилось. Ишь, что придумал! Конь у меня волшебный, видите ли! Вполне себе обыкновенный конь, только умный. Иные и прочие кони и лошади ему и в подкову не годятся, хотя и они далеко не дураки. Просто, хозяева лошадей не желают понимать своих подопечных, вот и все.
— И что за опыт? — заинтересовался я.
— Смотрите. — С этими словами маг вытащил откуда-то из пустоты ту самую огненную шпагу. — Подставьте руку, — попросил он. — Только, не убирайте ее и ничего не бойтесь.
Я вытянул вперед левую руку, а Габриэль, что было сил, рубанул по ней. Мне стоило большого труда не отдернуть ее, но еще больше усилий ушло на обуздание желания выхватить меч, парировать багровый клинок, а потом нанести ответный удар. Но, к моему удивлению, огненная шпага прошла сквозь мою плоть, не нанеся никакого вреда.
— Однако! — только и смог я вымолвить. Я же вчера своими глазами видел, как волшебный клинок рассекал древки багров!
— Если бы здесь стоял другой человек, он бы получил ранение.
Как мне показалось, Габриэль с облегчением убрал магическое оружие. (Или оно само убралось — я так и не понял).
— Спросите — зачем мне иметь обычное оружие, если могу создать магическое? Но дело-то в том, что я и простым-то оружием не пользуюсь — нет надобности, а создавать магическую иллюзию, каждый раз наполнять ее силой стального клинка, молнии — это вытягивает столько сил, что лучше сражаться простой шпагой, а силы поберечь для более важных дел. Когда я сегодня вытащил «пламенеющий стилос», у меня просто не было выбора. Вон, сегодня, по своей дурости, я остался без обуви. Я, разумеется, могу создать себе магические сапоги, но поверьте, оно того не стоит.
Донельзя озадаченный открытиями, я ушел спать, а господин маг, при свете костра, принялся мастерить себе обувь из уцелевшей рубахи.
Утром, чуть свет, мы выехали. В прошлый раз я сюда ехал по тропе, а теперь мы сразу же выехали на торную дорогу.
Пахнуло сыростью. Стало быть, скоро приблизимся к мосту. Ну, так и есть. Не прошло и получаса, как показался каменный мост. Чуть в стороне — каменная хижина. Ну, где же смотритель моста? А, вот и он — широкоплечий, здоровенный. Рядом с ним дубина, похожая на каменную. Мой старый знакомец. Он, особо и не изменился. Хотя, нет. Запах был не такой стойкий, как год назад. Не иначе, парень помылся. Глядя куда-то в сторону, сказал:
— Фартинг с человека, да фартинг с коня. С вас — шесть фартингов.
— Чё-то у тебя со счетом неладно! — весело сказал я, нащупывая кистень. — Два всадника, да три лошади — пять фартингов.
— Я же сказал — шесть фартингов, — хмыкнул здоровяк, потянувшись к дубине. Потом, подняв голову, удивленно воскликнул: — Опять ты?
Смотритель моста бросил дубину, вытащил из под камня шлем, напялил на голову.
— Ладно, два фартинга с вас, и проезжайте.
— Да нету уж, давай, как положено, — полез я в кошелек.
Отдав смотрителю деньги за проезд, сказал, с укоризной:
