В деревне застали такую картину — около одного из домов (убогая развалюха!), откуда и доносились женские крики, плачь, стояло четверо скучающих слуг, державших на поводу коней. Неподалеку переминались с ноги на ногу несколько женщин и стариков. Отчего-то не было видно ни мужчин, ни даже юношей.
Похоже, какие-то знатные негодяи, воспользовавшись отсутствием мужчин, решили «позабавиться» с беззащитными женщинами.
Кажется, рыцарь даже не сошел, а слетел с седла и, пинком тяжелого башмака высадив хлипкую дверь, ворвался внутрь развалюхи.
На какое-то время там воцарилась тишина, сменившаяся криками боли, а потом, наружу начали вылетать молодые люди — один, второй.
После того, как был выброшен третий, появился и сам рыцарь фон Шлангебург — багровый, как слива, и разъяренный, словно бык-трехлеток, завидевший соперника.
Нам даже не пришлось вмешиваться. Было любо-дорого посмотреть, как рыцарь гоняет эту троицу, раздавая пинки направо и налево, отвешивает подзатыльники, тычет их мордой в землю. Забавно, что ни один из негодяев не попытался сопротивляться, схватиться за оружие, хотя у каждого имелось оружие.
На всякий случай, я посматривал и в сторону слуг. Похоже, один из парней собрался вступиться за своего господина и даже вытащил из-под полы дубинку. Он уже сделал шаг вперед, но заметив мою улыбку (а может, разглядел еще и руку, в которой зажат метательный нож?), резко остановился, уронил дубинку на землю, стараясь сделать это незаметно, наступил на нее ногой, а потом старательно отпихнул в сторону, делая вид, что он тут совершенно не при чем, а дубинка валяется здесь, появившись невесть откуда.
Когда вся троица была основательно избита, рыцарь фон Шлангебург позволил слугам забрать своих господ, усадить их на коней и убраться восвояси. Сам рыцарь, махнул своим людям, и те немедленно побежали ставить на место дверь, сорванную с петель. Что любопытно — из дома к нам так никто и не вышел, чтобы поблагодарить за спасение, а народ, толпящийся около дома, начал расходится, бросая на нас недовольные взгляды. Ну, спасибо и на этом. Могли бы и серп в нас кинуть, или косу. Мы их спасли, да и уехали, а им еще здесь жить.
Ночевать в этой «вороньей слободке» нам расхотелось. Пришлось вернуться обратно, устроиться возле дороги. Слуги развели костер и радостно взялись за приготовление ужина из моих припасов. А мы с юным Силингом принялись снова уговаривать рыцаря.
— Господин фон Шлангебург, вы не желаете поступить на службу к моему герцогу? — поинтересовался я. — Наследник престола готов предложить вам должность при своей особе. Думаю, его Высочество не будет против?
— Наоборот, мой отец давно предлагал создать для меня Малый двор, — отозвался Вилфрид.
— Вот видите, господин рыцарь? — улыбнулся я. — У вас есть возможность занять должность при дворе наследника престола — можете стать хоть сенешалем, хоть конюшим.
— Заманчиво, — вздохнул рыцарь. — В Швабсонии у меня ничего не осталось. Даже замок уже не мой — я его тоже проиграл. Скучно мне тут жить. Вон, спасибо фон Вестфаллену — хотя бы настоящим рыцарем себя почувствовал. Но я смогу поступить на службу к Его Высочеству, если вначале отслужу свой долг перед вами.
— Рыцарь, а как вы себе представляете исполнение долга? — поинтересовался я.
— Я должен в течение месяца исполнять все ваши приказы, — сообщил фон Шлангебург, потом уточнил: — Разумеется, если они не войдут в противоречие с рыцарской честью.
— А как быть, если у меня не будет для вас приказов? Вы обратили внимание — у меня даже слуг нет.
— Теперь у вас целых два слуги! — радостно сообщил рыцарь. — Эти люди — моя последняя собственность, и теперь они принадлежат вам. Что же касается приказов — так это сейчас их нет, а потом могут и появится.
Здравый смысл рыцаря не давал мне ни малейшей возможности увильнуть от «приза». Может, лучше мне было проиграть турнир? Ну, подумаешь, сломал бы мне фон Шлангебург ногу там, или руку, или вообще бы отделался ушибами. Полежал бы себе, отдохнул. А теперь вот, заполучил геморрой на всю голову.
Глава 25. И снова Ульбург.
С утра я осознал, что в Ульбург все-таки заезжать придется. Вчера и сегодня моим припасам был нанесен изрядный (да что там изрядный — непоправимый!) ущерб. Я же не рассчитывал, что к нам прибьется трое нахлебников! Ох уж эти рыцарские турниры, когда победитель вынужден содержать побежденного. Сплошные убытки… А если добавить трех коней, желающих кушать не только траву, но и овес (а рыцарский конь — тот вообще жрет, как будто никогда зерна не видел!), то остается лишь развести руками, горько поплакать, или плюнуть на свои плохие предчувствия и ехать за припасами в город, который хотелось бы объехать третьей дорогой.
За завтраком я сделал очередную попытку «вразумить» рыцаря.
— Хочу вас предупредить, что мой дом далеко отсюда, по другую сторону гор. Вам будет трудно вернуться на родину.
— Это где, в Силингии? — спросил рыцарь, старательно подчищая днище своей миски от прилипшей каши.
Вот тут, и мне, и магу с принцем, впору было оторопеть. Но пришлось брать себя в руки.
— А откуда вам известно название герцогства? — осторожно поинтересовался я.
— Цыганка сказала, — равнодушно сообщил фон Шлангебург, передавая грязную миску слуге. — Вот, за день до вас, может за два, около меня цыганская кибитка остановилась. Нет, не кибитка… Вроде, кибитка, она маленькая? Значит, фургон был. Цыганка вышла и говорит — позолоти ручку, красавчик. А я ей — мол, нет у меня ничего, все потратил, да и было бы, так не дал, самому мало. А она — монета под порог закатилось, пойди да глянь. Я полог отогнул, глянул — а там и впрямь, фартинг лежит. А она — дай, молодой да красивый, руку. Я ей правую подаю, а она — левую дай, что к сердцу ближе. Дал я ей левую руку, она глянула, да заахала — мол, ждет тебя, красавчик, мой золотой, дальняя дорога, в страну чужую, в Силингию, с самим Артаксом! Мне смешно стало — Артакса-то убили давным-давно!
— Граф, а когда вас успели убить? — заинтересовался придворный маг.
Я слегка удивился. Вроде бы, господин Габриэль слышал наш разговор с сестрами Лайнс (ну, ладно-ладно, это их сестра была фрау Лайнс, но так удобнее), но видимо, пропустил мимо ушей.
— Подождите! — уставился на меня рыцарь. — Вы — тот самый Артакс? Но мой слуга сказал, что вас зовут граф Юргенс. Получается, вы меня обманули?
Мне стало чуть-чуть неловко перед рыцарем, но я тоже был немного задет. С каких это пор меня считают обманщиком?
— Юргенс — или Йорген, имение, которое я приобрел в Силингии. Графского титула меня никто не лишал, даже если меня объявили мертвым. Вы считаете меня лжецом?
— Граф, я прошу меня извинить, — смутился рыцарь. — Я просто неправильно выразился. Если бы вы представились графом Артаксом — прошу прощения, графом д’Арто, то вы не могли бы принять мой вызов.
