– Ладно, поеду домой. Мне стало куда лучше. Спасибо тебе, Лер, огромное, – сказал Андрей, выдавливая улыбку из себя, никогда не думал, что просто улыбнуться бывает так трудно.
– Точно?
– Да, поверь, может быть, зайду сюда на днях. Ладно, спасибо тебе, пока.
Он вышел, не дожидаясь её ответа. Неважно, всё будет по его плану, всё будет так, как он захочет, и никак не по-другому.
– Чтоб ты сдохла, – злобно выругался Андрей, аккуратно лежавший на боку. Понимая, что, какими бы надеждами он ни ласкал себя, он не сможет добраться до телефона и что это его последние моменты жизни. Все вышло большим боком, а что теперь, конец?
– Нет. Нет.
Андрей залился слезами, схватившись снова за рукоятку ножа. Выдернуть нож из живота, чтобы быстрее покончить со всем этим раз и навсегда. Чтобы это кончилось быстро, а не так мучительно.
– Тварь. Гори в аду, – Андрей чуть вытащил нож из живота. Он почувствовал, как хлынула новая порция свежей крови и боли. – Пошла ты в ад, – он не сможет сделать. Андрей хотел ещё жить, а не умереть вот так глупо от тупой мамаши. – Будь ты проклята, тварь, пусть тебя и твоего сынишку сожрут собаки, – он прикусил нижнюю губу в спазмах боли. – Чтоб мучились упыри. Очень много-много, чтобы желали скорейшей сме… – сил не осталось никаких. Андрею хотелось лечь на кровать.
6
Голос в голове не собирался пропадать. Он с ним игрался, веселился по полной. Ничего, кроме как слушать внутри себя отличное радио, Андрею не приходилось делать.
Он ехал на машине домой, понимая, что там увидит жену, свою умирающую жену, и ничего не изменится с этого фокуса. Всё будет так же по-прежнему, будет ждать, пока она совсем не отправится на тот свет.
Вернувшись домой, Андрей невольно вздохнул, прислушиваясь к этой мёртвой тишине в квартире. Сверху над ними играла музыка. Кто-то хорошо сейчас отрывается, подумал Андрей, пройдя коридор.
«А давай мы тоже повеселимся вместе, будет круто. Она уже сдохнет, ты ей поможешь. Это наша жизнь, Андрей, мы должны как-то с ней справляться. Так что давай сыграем в такую опасную игру».
Андрей зашёл в ванную комнату и уставился в зеркало на самого себя. Время шло, а он не молодел. Такое ощущение, что всё это время спал, находился в автономном режиме.
– Думаешь, это будет лучше для всех нас? – спросил Андрей, смотря на улыбающегося себя.
Но голос в голове ничего не сказал. Он замолчал за столько времени, даже стало как-то непривычно.
– Да, это будет правильно и лучше для всех нас, потому что мы люди, а не роботы.
Он достал лекарство из аптечки дрожащей рукой, но что-то внутри него говорило, что это будет неправильно. Но Андрею уже было плевать. Он уже собирался сделать так, как задумал, а не как там приходило в голову кому-то.
Взяв пачку лекарств, сжав коробку, пошёл на кухню медленными шагами, словно растягивая некое удовольствие. Сев за стол с полным стаканом воды, Андрей принялся кидать в стакан таблетки по очереди, смотря, как они медленно растворяются в воде с тихим шипением.
– Для тебя это будет милосердие, дорогая. Другого выхода у тебя нет, как отправиться на тот свет, только на несколько недель раньше. Я устал от тебя, устал от тебя. Мучился вот так. Сама виновата, так плати же сама за всё это.
Растворив двадцать три таблетки, Андрей был доволен самим собой. Почему? Он сам этого не знал, но прилив счастья был большим. Может быть, наконец-то всё закончится, и жизнь станет намного проще, и он не будет бояться приехать домой.
Осталось напоить Нину, которая даже не будет подозревать, что любящий муж сейчас убивает её. У неё даже такое в мыслях не могло возникнуть, ведь Андрей такой хороший, что не обидит даже маленькой мухи на окне. Но убить собственную жену, которая сводит концы, может с большим удовольствием. Ведь это начало новой жизни.
Андрей улыбался, не замечая сам этого. Улыбка была широкой.
Зайдя в комнату, он затаил дыхание, словно она могла каким-то образом узнать, что муж собрался убивать её, но она лежала на кровати, а рука свисала вниз. «Мертва», – подумал Андрей, медленно пробираясь вперёд.
Сердце бешено стучало в груди. Казалось, что сейчас доступ к кислороду перекроется и он задохнётся, как мальчик из какой-то книги. Пол не скрипел, как иногда это бывает в такие моменты. Подойдя к жене, он замер.
– Нина? Нина? Нина?! – сердце всё сильнее билось внутри, дышать становилось труднее.
Рука свисала с кровати. Ночная сорочка, в которой она проводила последнее время, сползла с плеча, обнажая её некогда пышную красивую грудь. Глаза были закрыты, а лицо застыло в гримасе то ли улыбки, то ли ещё чего-то.
Из рук выпал стакан и разбился возле ног. Андрея опередила сама смерть, потому что её грудь больше не поднималась. Больше не было слышно её дыхания.
Андрей не мог поверить, что этот день наступил и она умерла вот так, одна, в полном одиночестве, в этой комнате, в этой квартире, где в это время её муж разглядывал свою бывшую жену.
– Нина.
Сердце продолжало бешено биться в груди, слёз на глазах не было. Он не мог поверить, что это произошло, не мог принять как факт.
Дотронувшись до её шеи, чтобы проверить пульс, убедиться, он отдёрнул руку. Тело было ещё тёплым. Она умерла совсем недавно, может даже, тогда, когда он кидал таблетки в стакан. Во второй раз он не отдёрнул руку, прижав к шее. Нет пульса. Но она была ещё тёплая. Взгляд ушёл на её грудь, где сосок затвердел. На него нахлынуло некое желание похоти. Внутри что-то захотелось, и Андрей понимал: он не должен об этом даже думать, но остановить самого себя не мог. Как будто сейчас взяли его под свой контроль. Некто. Или глупая отмазка.
Его член стал упираться в брюки. Хотелось достать его и войти в ещё тёплую жену, пока есть время, а потом вызвать скорую. Трахнуть свою жену. Никто не узнает, кроме него самого, а Нине вообще на это наплевать. Её тело теперь будут жрать эти противные черви.
– Я так давно не…
Дыхание сбилось. Член всё сильнее упирался в брюки. Желание трахнуть свою мёртвую, но тёплую Нину росло с каждой новой секундой.
– Ты против не будешь, дорогая. Тебе всё равно. Я знаю, значит, я сделаю это. Я так давно этим не занимался. Я больше не могу сдерживаться. Я хочу тебя напоследок, это наш последний раз. Пусть ты этого никогда не узнаешь.
Он коснулся её тёплой дряблой груди, как у старух, но как же было приятно прикоснуться к женской груди. Он сжал её, а затем разжал. Какое же удовольствие он получал. Это нечто большее, чем просто извращение со стороны трупа.
Похоть была сильнее любого здравого смысла, он не хотел до конца принимать тот факт, что она мертва. Она просто спит, а когда проснётся и увидит своего мужа, который резкими толчками входит в неё, улыбаясь, как безумец…
