Бенни моя лидирующая роль в предстоящей операции явно не понравилась, но он сдержал себя. Недовольно покривил морду и угрюмо заявил.
— Я тоже без дела не сидел. Мыслил примерно в том же плане. Сейчас обрабатывают несколько кандидатов из числа персонала тюрьмы, которые могут согласиться помочь. Что до силовой поддержки — завтра прибудут полтора десятка хватких и умелых ребят с боевым опытом, специалистов в области тайных операций. Все из Монтаны, надежные парни. По поводу финансирования операции — я все расходы беру на себя.
Я одобрительно кивнул. Никогда не хватил сына, так хоть сейчас… того… Твою мать, хреновый все-таки из меня отец вышел.
Морана молчала, но я не стал наседать на нее. Предложения я озвучил, если она действительно имеет связи с советской разведкой — попробует решить вопрос, если нет… ну что же, справимся сами.
Мы обсудили еще кое-что, а потом Мари подала команду сворачиваться, так как долгая беседа могла привлечь к себе лишнее внимание.
— Батя… — явно заставляя себя, по-русски сказал Бенни. — Я рад… — он запнулся. — Я рад был снова тебя увидеть. Теперь я знаю, что все у нас получится…
Хотя он говорил через силу, чувствовалось, что сын искренне со мной.
Я внезапно растрогался. Крепко обнял сына и прижал к себе, но не нашелся что ему ответить.
— Я всегда любил тебя… — выдавил из себе Бенни и добавил: — Хотя ты всегда был редкостным мудаком. Помнишь, когда я пробил ногу подковным гвоздем и притащился скуля домой, ты бросил мне свой медицинский саквояж, дал подзатыльник и ушел? А тот случай, когда ты заставил меня добить моего жеребца? Черт… я думал с ума сойду…
— Помню… — недовольно буркнул я. — Я все помню? Но оправдываться не буду. Может я был не прав, не знаю, но я искренне хотел научить тебя жизни. Тяжелой и суровой жизни.
Бенни помолчал и тихо сказал.
— Не надо оправдываться. Ты все сделал правильно, я уже потом понял. Хотя тогда готов был пристрелить тебя. Спасибо, отец. Ты сделал меня таким как я есть. И это помогло мне выжить.
— Папа… — его сменила Морана. — Я всегда мечтала увидеть вас… вы удивительный и замечательный человек, но вид, как я и представляла — редкостный мерзавец. И за это я вас люблю…
Я про себя улыбнулся. Есть у семейства Вайтов одна отличная черта — мы умеем выбирать себе спутниц жизни. Хорошая девчонка. Просто замечательная.
С расставанием затягивать не стали, уговорились о следующей встрече и разошлись. К счастью, обошлось без эксцессов и мне даже стало стыдно за свою трусость.
Ну а уже в машине пришлось объясниться с Софией.
— Я обо всем догадалась, — нарочито возмущенно заявила португалка. — Мог и раньше сам рассказать.
Я молча вздохнул. В прошлой попаданческой эпопее обошлось без объяснений. Пру и Бель так и не узнали, что я попаданец. А тут…
— Так и хочется устроить тебе истерику… — притворно вздохнула сеньора Диаш. — Но не буду. Знаешь? — она лукаво улыбнулась. — Для старика, которому больше ста лет ты очень сексуально выглядишь.
На этом все расспросы и объяснения и закончились, чему я не очень огорчился, а точнее, совсем не огорчился. Обожаю умных женщин.
Дома нажрался, конечно. Вместе с Мари и Софией.
А когда дело дошло до постели, как всегда, очень кстати приперлась Мейли и сообщила, что на завтра назначена встреча представителем китайской разведки.
Глава 17
Бордель…
Бордели я понимаю и чувствую себя в них как рыба в воде. Дело в том, что в прошлой жизни, я был совладельцем одной из самых крупных сетей публичных домов в Америке. Мои женушки оную сеть создали, безжалостно прихватизируя подобные заведения не только в Монтане, но и во всех штатах, окружающих благословенную «страну лесов и гор». Бордели давали доход вполне сравнимый с серебряными и золотыми шахтами, которые Бель и Пруденс так же успешно подмяли под свою руку. Так что можно сказать, что основой моего состояния как раз и стали девочки с пониженной социальной ответственностью. Что не говори, мои женушки обладали железной коммерческой хваткой.
Я отвлекся от размышлений и тщательно орудуя расческой расчесал волосы на идеальный пробор. Взглянул в зеркало и довольно улыбнулся. Каждый уважающий себя джентльмен должен выглядеть должным образом, уж, извините за тавтологию. И не важно, куда он направляется; на утреннюю прогулку или в бордель.
Легкий светлый льняной костюм, белоснежная батистовая рубашка, летние туфли из кожи крокодила и шляпа — федора плетеная из соломки. В подмышечной кобуре Кольт «правительственной модели», в кобуре на лодыжке тоже детище моего старого знакомца дядюшки Мозеса, но уже компактный Vest Pocket калибра 25 АСР. Сзади на шее, в специальном карманчике шейный нож.
Все нужное при себе, так сказать, готов к труду и обороне. Что, в моей гребаной жизни, прямой залог выживаемости. Операция подразумевает прикрытие, меня будут страховать, но я привык полагаться только на себя.
Так… о чем это я? Ага! О борделях. Исключительно полезные заведения. Причем полезные не только для мужского, но и для женского пола. Нет, я не о походах дамочек для подобных развлечений, такой практике я непримиримый противник. Просто, любой мужик, натрахавшись досыта, причем без обязательств, опять начинает горячо любить свою благоверную. Проверенный факт. Чем не поддержка ячейки общества?
А какого хрена я сам собрался в публичный дом? Все просто — там у меня назначена встреча с представителем китайской разведки. Причем я не знаю, кто он такой и как будет выглядеть. Гребаный китаеза выйдет на меня сам. Звучит безумно, но, напомню, дело происходит на таком же гребаном безумном Диком Востоке. А на Востоке все через жопу, уж простите мой кантонский. За те считанные недели, что я здесь обитаюсь, произошло столько сумасшедшей хрени, что хватит на год.
— Ты куда-то собираешься, милый?
Мари очень искусно придала голосу оттенки полного безразличия.
Я про себя вздохнул и нашел в зеркале отражение русской француженки. Мари лежала на кровати, приняв изящно-небрежную позу в одной пижамной куртке на голое тело и преувеличенно внимательно рассматривала журнал мод.
Поняв, что я на нее смотрю, она как бы невзначай раздвинула ножки и показала аккуратно подстриженный треугольник русых, курчавых волос внизу живота.
«Вот же зараза… — ругнулся я про себя. — К чему эти перфомансы? Ведь прекрасно знает эмигрантское дитя, куда я иду и зачем. Нет, все-таки бабы — это… это дикий головняк…»
И счел нужным промолчать.
— И куда ты собрался? — из ванной в спальню влетела Софи и с ходу состроила оскорбленную рожицу. Учитывая, что на ней кроме тюрбана из полотенца ничего не было, выглядела она просто очаровательно.
Смуглое точеное тело, отливающие серебром капельки воды на коже… у меня даже мелькнула мысль уже никуда не идти.
