Слышится вздох, и этого достаточно. Потому что я узнала бы этот вздох, где бы ни находилась. Я слышу его по меньшей мере раз сто в день.
– Только не вы двое, – произносит Виви. – Клянусь, вы точно как магнит и железо, всегда находите друг друга.
6
– Мам, что ты здесь делаешь?
Марко все еще спрятан за кустарниками, под камуфляжем проглядывает его бледное лицо.
Виви подходит ко мне, крепко сжимает мое запястье. Она пристально смотрит на меня, словно не хочет, чтобы кто-нибудь еще знал, что здесь Марко, и ее следующие слова адресованы именно ему.
– Это не твое дело, – шепотом произносит она. – Тебе нужно выбираться отсюда. Прямо сейчас. Твой дядя не должен снова тебя здесь обнаружить.
Снова. О чем она говорит?
Я чувствую прожигающий взгляд, направленный в нашу сторону. Я стою достаточно близко к трейлеру, чтобы оказаться на свету, поэтому любой, кто посмотрит в этом направлении, увидит меня. Марко же находится в безопасности тени. О чем я вообще думала?
Я пытаюсь высвободить запястье из хватки Виви, но она сжимает его еще сильнее. Ее длинные ногти впиваются мне в кожу, я с силой прикусываю щеку, чтобы не закричать.
– Не ты. Тебя уже видели. – Она прожигает меня взглядом. – Марко, если твой дядя узнает, что ты опять пошел за ним следом…
Виви трясет головой и подносит загипсованную руку к груди, все еще смотря на меня, хотя обращается она к Марко.
– Что ты имеешь в виду под «снова пошел за ним следом»? – Марко морщит лоб, он в таком же замешательстве, как и я.
– Неважно, он сюда приходит периодически. Главное… не высовывайся. Пожалуйста, Марко. – Затем она начинает говорить громче и переключает внимание на тех, кто возле шахты, где мэр и один из вооруженных людей уже направляются в нашу сторону. – Это дочь Чарли.
– Она одна? – отзывается мэр, его солнечные очки отражают лунный свет. Позади него люди у шахт стоят не шелохнувшись.
– Да, – отвечает Виви. Она снова сжимает мне запястье: посыл понятен. Молчи.
– Ты уверена?
Краем глаза я вижу, как Марко крадется дальше в темноту, пока полностью не исчезает в глухой пустынной ночи.
– Конечно, я уверена, – Виви недовольно фыркает, но в ее руке, которой она меня держит, чувствуется легкая дрожь.
– Чарли, – обращается мэр, слегка повернув голову в сторону папы, не сбавляя темпа. – Тебе лучше пойти со мной. – Он произносит это не грубо, но очевидно, что это не является вопросом. Он произносит это так, как хозяин говорит своей собаке «сидеть».
Отец колеблется лишь секунду, затем тяжелой походкой направляется в сторону трейлера, обходя заросли ксерофиллума и юкки, разросшиеся на дорожке. Он пристально смотрит себе под ноги, на землю, словно не может себя заставить поднять на меня взгляд.
Мне в голову сразу же приходит мистер Льюис и то, как он выглядел: будто ему вырвали сердце прямо из груди. Бешеный пульс отдает в горле.
– Почему ты просто не можешь держаться от него подальше? Вам нужно оставить друг друга в покое. Это для вашего же блага. – Шепчет Виви мне на ухо, ее дыхание пахнет кофе и мятной жвачкой.
Держаться подальше? Она это серьезно? Марко едва ли смотрит в мою сторону.
Но вопрос так и крутится у меня на языке. У меня во рту словно кактус. Я крепко сжимаю закрытые глаза в надежде, что если я сожму их достаточно крепко, что снова окажусь в своей комнате спящей и ничего этого бы не было.
Когда я открываю глаза, передо мной стоит мэр, его лицо крупное, как луна. Его улыбка похожа на медленно крадущееся существо, растягивается вдоль рта, как полуденная тень от дерева. В нескольких футах позади него стоит охранник, оружие наготове.
– Люси, Люси, – произносит он с подчеркнутой медлительностью. Затем он цокает языком. – И что нам с тобой делать?
Он снова оглядывает пустынную местность.
– Ты точно уверена, что она одна? Ты проверяла? – Он смотрит на Виви, но я ловлю размытое отражение своего изможденного лица в его очках.
– Да, – кивает Виви, каким-то образом умудряясь звучать скучающе, несмотря на напряжение, висящее в наэлектризованном воздухе. – Как бы то ни было, не могу поверить, что вы всерьез считали, что могли это предотвратить. Вы с Чарли, как торнадо, ускользаете из этого старого дома. Каким образом вы рассчитывали ее не разбудить? – Она качает головой в сторону своего брата и снова недовольно фыркает. Но я все еще чувствую дрожь в ее пальцах. – Мне нужно закончить бумажную работу. Мы можем побыстрее с этим разобраться?
Мгновение мэр внимательно ее изучает, и несмотря на то, что через очки-авиаторы мне не видно его глаз, я отчетливо представляю, как его взгляд скользит мимо Виви, ищет в ночи что-то, что она могла упустить. Я снова внимательно вглядываюсь в темноту в поисках Марко, но не вижу ничего кроме растянувшейся темноты.
– Заходи внутрь. – Он пренебрежительно кивает. – Я со всем разберусь.
– Пожалуйста, скажи Чарли, чтобы он установил сигнализацию в доме.
Виви отпускает мою руку, и я дергаюсь вперед. Запястье пульсирует. Она ловит мой взгляд, смотрит на меня с выражением, которое я не вполне могу разобрать. Гнев? Страх? Вина? Затем она поворачивается ко мне спиной.
Через мгновение дверь трейлера закрывается со звучным щелчком.
– У моей сестры вечно какие-то дела. – Мэр произносит это несколько извиняюще, словно внезапный уход Виви – единственное, что меня беспокоит. Он наклоняет голову в сторону и внимательно на меня смотрит, на его лице легкая улыбка. – Ты с каждым днем становишься все больше и больше похожа на свою маму. Держу пари, когда ты вырастешь, будешь ее точной копией. Это комплимент. Амелия была очень красивой женщиной.
Имя мамы, произнесенное им, звучит как будто неправильно, неестественно. Мама была словно голубое небо, кружащееся над качелями, катаясь на которых, открываешь вид на океан. А мэр – это пустыня, пыль и все, что там обитает. Он даже не достоин произносить его мысленно, не говоря уже о том, чтобы произносить его вслух.
У меня возникает внезапный порыв броситься на него и стереть ухмылку прямо с его лица. Но потом рядом со мной оказывается отец, и жажда драки быстро покидает меня.
Он выглядит в точности как один из отягощенных воспоминаниями людей, которые с трудом выходят из своих машин после долгого пути, проделанного в Тамбл-Три. В шаге от того, чтобы упасть на землю от тяжести носимых воспоминаний.
– Люси. – Лицо папы – сплошь морщины.
– Папа, что происходит? Что ты здесь делаешь?
– О, Люс. Тебе не стоило приходить. – Он делает глубокий вдох и шаг вперед. Его лицо кажется слишком бледным при тусклом свете луны.
– Папа, пожалуйста, – умоляю я, хотя сама не знаю точно, о чем именно. Об ответе. Об извинении? Вот только не думаю, что он сейчас сможет сказать что-то, что бы послужило хоть каким-то оправданием происходящему здесь.
