– Поздновато для вечеринки, вам не кажется? – объявляет офицер Льюис. – Я думал, мы договорились, что вы, ребята, не будете проводить здесь время после одиннадцати часов. И я очень надеюсь, что никто из вас не купался в темноте. Мы не просто так поставили эти знаки. Это опасно.
– Извините, сэр, – отвечает низкий голос, который я не узнаю. – Мы, должно быть, потеряли счет времени. Мы как раз собирались закругляться.
С места из-под машины у меня обзор только до пояса, но я узнаю эксклюзивные ботинки мэра из змеиной кожи, когда он направляется к своему племяннику. Ноги Мануэлы находятся так близко к ногам Марко, будто она практически сидит на нем. Интересно, держит ли она его за руку? Эта мысль заставляет меня скрипеть зубами.
– Вы же, ребята, не пили сегодня, а?
– Нет, сэр, – отвечает Марко серьезно. – Мы просто слушали музыку и разговаривали. Как и было сказано, мы просто потеряли счет времени.
– Отис, сходи проверь ту холодильную сумку, ладно?
Темные ботинки офицера Льюиса шагают к кузову машины, где стоит сумка-холодильник. Крышка с громким стуком открывается. Лед падает на землю, вода хлюпает. Затем раздается треск и шипение открываемой банки, и я могу только предположить, что он взял одну из газировок себе.
– Только кола, сэр. – Офицер Льюис испускает громкую отрыжку.
– Проверь вокруг, чтобы точно быть уверенным.
Еще больше льда падает на тротуар, затем раздаются глухие звуки со стороны офицера Льюиса, копающегося в поисках чего-то нелегального. Похоже, он проверяет каждую банку кока-колы. Пока он ищет, мэр расхаживает вдоль толпы, останавливаясь перед каждым человеком. Его ботинки стучат, стучат, стучат по тротуару.
Я надеюсь, что здесь больше нет фляг, кроме той, что забрала Мануэла, – если офицер Льюис или мэр найдут их, они нескоро уйдут. Мэр, похоже, и так не торопится; видимо, он наслаждается тем, что заставляет всех собравшихся испытывать напряжение. У меня чешется нос и затекла левая рука. Не знаю, сколько еще я смогу так пролежать.
– Я больше ничего не нашел, сэр, кроме пачки сигарет, – сообщает офицер Льюис. – Я думаю, ребята говорят правду.
– Ну что ж, хорошо. – Мэр возвращается к Марко. Мануэла стоит к нему слишком близко. Она переминается с ноги на ногу, как будто едва может устоять на месте.
– Мануэла, ты в порядке? – Мэр подходит к ней. – Как у тебя дела? Мой племянник хорошо к тебе относится?
– Да, сэр, – говорит она, продолжая переминаться с ноги на ногу. – Простите, сэр, но мне очень нужно в туалет. Не думаю, что смогу больше сдерживаться. Слишком много выпила кока-колы, наверное.
Несколько человек хихикают, в том числе и мэр.
– Да, хорошо. Иди. Уборная заперта на ночь, хотя, я думаю, вы и так это знаете.
– Да, сэр, – говорит она. – Я быстро.
Потом Мануэла поворачивается и направляется в сторону «Юкона».
Пульс учащается. Я пытаюсь вжаться в землю, молясь, чтобы под машиной было достаточно темно, и она меня не заметила.
Она шлепает мимо меня в направлении задней части «Юкона».
Черт.
Я слышу, как под ее ногами хрустят камни, когда она садится на корточки прямо там, за машиной Марко. Я зажмуриваю глаза и стискиваю зубы, как будто это что-то изменит.
Ведь я лежу как раз «вниз по течению».
Снова какое-то шарканье. Снова хруст земли под обувью, пока она усаживается.
Ни за что. Я не могу сидеть сложа руки. Мэр там или нет, я не могу позволить Мануэле пописать на меня.
Я пытаюсь уползти в сторону подальше от дорожки, удары сердца отдают в голове.
– Я знаю, что ты там, под машиной.
Я открываю глаза. Я лежу лицом в другую сторону, но вижу тень от ее тела, отбрасываемую в районе задней части машины, где она присела. Мой желудок сжимается.
– Почему ты прячешься от дяди Марко? – На этот раз она говорит громче. У меня такое чувство, что она делает это специально.
– Мануэла, пожалуйста, – шиплю я в ответ. – Тише.
– Ты снова встречаешься с Марко?
Снова.
С парковки доносится голос Марко:
– Я должен отвезти Мануэлу домой. – Наверное, он говорит это мэру, но по громкости его голоса я думаю, что это предназначено мне и Мануэле. – Я не заметил, что уже так поздно.
– Вы, ребята, должны придерживаться нашей договоренности – не болтаться здесь после одиннадцати. – Слышно, как стучат ботинки мэра. Похоже, он отходит. – В следующий раз мы с офицером Льюисом не будем столь лояльны. Я говорю это серьезно.
Хором раздается «да, сэр» и «извините, сэр», а затем звук шагов, удаляющийся в разных направлениях. Всех отпустили.
Двери машин открываются и закрываются. Кузов автомобиля захлопнули. Завели двигатели. Я облегченно выдыхаю.
Мануэла поднимается. Я слышу, как кто-то идет к машине.
Пожалуйста, пусть это будет Марко.
– Я скоро буду дома, – говорит Марко мэру, теперь голос уже слышится ближе, и я вспоминаю, что Виви и Марко живут в большом доме мэра на окраине города.
Затем я вижу, как ноги Марко оказываются рядом с ногами Мануэлы, и кажется, что он направляет ее к пассажирской двери «Юкона».
– Какого черта ты пыталась сделать? – шипит он.
– Я? Какого черта ты притащил сюда Люси Миллер? Ты собираешься рассказать мне, что происходит, или мне придется спросить твоего дядю?
– Просто садись в чертову машину. Куда делась Люси?
– Она ползает по земле, как жук, где ей самое место.
Я стискиваю зубы и едва сдерживаюсь, чтобы не ответить.
Мануэла забирается на переднее сиденье, а через несколько мгновений под машиной появляется голова Марко. Его улыбка не заставила себя ждать, когда он видит меня, спрятавшуюся под машиной.
– Теперь он ушел. Можешь вылезать.
Я выползаю, затем встаю и разминаю затекшие конечности. Я вся в грязи и саже. Шея болит так, будто кто-то на ней сидел.
– Ты в порядке?
Я вращаю руками, чтобы размять затекшие плечи.
– Думаю, да.
Марко открывает заднюю дверь и жестом показывает мне забираться внутрь.
– Я отвезу тебя домой. Наверное, будет лучше, если ты не будешь светиться на улице на случай, если офицер Льюис будет патрулировать.
– Да, хорошо. Мне только нужно забрать свой велосипед. – Я киваю головой в сторону того места, где я его оставила.
Марко соглашается, затем пересекает стоянку, чтобы забрать его. Я вытираю руки и одежду от грязи и забираюсь на заднее сиденье.
Тем временем Мануэла уставилась в пассажирское зеркало, проверяя, не стерлась ли помада на ее губах. Ее взгляд застывает на моем лице, и она щурит глаза.
