Я всю жизнь искала пути, ведущие из Тамбл-Три, и мечтала о дороге, которая наконец уведет меня далеко от удушающей жары моего пустынного дома. Я читала заметки о путешествиях, журналы, атласы автомобильных дорог и все подобное, чтобы спланировать свой побег, но ни разу я не могла себе представить, что не будет Тамбл-Три, в который можно вернуться. В моем сердце все дороги, которые ведут меня прочь, с такой же легкостью могут вернуть меня обратно; обратно в мамин парк и к качелям, где мои воспоминания о ней такие же яркие, как безоблачное небо Тамбл-Три; обратно на извилистую грунтовую дорогу, ведущую к бездонным водам Миракл-Лейк; обратно в наш передний двор, где мы с мамой считали номерные знаки и мечтали о том, что когда-нибудь утром «Гавайи или Аляска» с громыханием въедут на нашу ухабистую дорогу. Куда бы я ни поехала, Тамбл-Три всегда будет моим домом. Я не смогла бы это изменить, даже если бы хотела. Я сжимаю кулон со звездой между пальцами и наконец понимаю, почему Марко подарил его мне: я девушка из его истории с компасом в сердце, а это звезда, которая указывает путь домой.
Поэтому должен быть дом, в который я всегда смогу вернуться.
Я вглядываюсь в лица своих друзей и соседей.
Мисси из кондитерской «Пай», которая всегда дает мне дополнительный панкейк. Сейчас она улыбается, снова став веселой и беззаботной.
Мама и бабушка Мануэлы, которые вырастили девочку, у которой достаточно бойцовских качеств и твердости характера, чтобы свергнуть любого потенциального мэра.
Миссис Гомес, которая откладывает новые книги о путешествиях, поступающие в библиотеку, только для того чтобы я была первой, кто возьмет их в руки.
Мистер Льюис, который всегда встречает меня с улыбкой и комментариями по поводу неизменной погоды; который был достаточно храбр, чтобы противостоять мэру даже перед лицом угроз и оружия.
Мануэла, которая оказалась намного лучшим человеком, чем я ожидала, и, возможно, если мне повезет, станет тем другом, который будет приходить ко мне с ночевками, кататься со мной на велосипеде и делать все, что приготовило для нас будущее.
И Марко – парень, в которого влюбилась другая версия меня. Парень, который заставил меня влюбляться в него снова и снова.
Куда они пойдут, когда шахты закроются? И кем я буду без них? Тамбл-Три – наш дом, красная звезда на нашей карте. Мэр был прав в одном: мы не можем допустить, чтобы это место стало еще одним забытым городком на обочине пустынного шоссе.
– У меня есть идея, – говорю я. Я выхожу в центр комнаты и чувствую на себе пристальные взгляды всех присутствующих, когда говорю им о том, о чем думаю. Возможно, это не будет постоянным решением проблемы, но для тех, кто готов остаться, это будет хорошим, честным началом.
44
Десять месяцев спустя
Люди приезжают отовсюду, чтобы вспомнить.
С тех пор как папа заделал выбоину на нашей подъездной дорожке, трудно определить, когда в Дом Воспоминаний приезжает новый гость – шум от строительства неподалеку тоже не очень-то помогает, но у Виви уши как у летучей мыши. Она, кажется, всегда знает, когда подъезжает кто-то новый.
– Это автобус, – кричит она, просовывая голову внутрь дома. Вода из кувшина, который она несет, выплескивает на входной коврик. – Я думаю, это из одного из колледжей на севере штата. Я не знаю, где мы их всех разместим.
– В центре города и так многолюдно. Нам понадобится еще один светофор, если движение будет продолжаться в том же духе. – Отец вытирает лоб и ставит свой ящик с инструментами на землю, чтобы можно было посмотреть на улицу. Последние несколько месяцев он был целой ремонтной мастерской, решительно настроенной на то, чтобы привести наш дом в порядок. Приятно видеть его занятым. Занятость – это хорошо. Это не дает ему слишком много думать о прошлом.
Я прохожу в гостиную и выглядываю в окно. Как и следовало ожидать, в дальней части парковки стоит междугородний автобус, полный ребят студенческого возраста. Несколько из них выходят на грунтовую парковку, закрывая глаза от солнца и вытирая пот, который уже выступил на лбу. Дождь шел почти всю прошлую неделю, но этого не скажешь, потому что солнце уже высушило влагу с земли, вернув Тамбл-Три привычный облик: жаркий, сухой и томимый жаждой.
Виви идет к автобусу с планшетом в руках. Мама Мануэлы идет позади нее вместе с остальным персоналом, которому поручено встречать новоприбывших. Все они одеты в одинаковые футболки с новым логотипом Дома Воспоминаний, который разработала Мануэла.
– Сегодня утром прибыло еще пять человек в ответ на письма, и один человек пришел по объявлению, – говорю я, защищая глаза от яркого солнца. – Похоже, сейчас к нам прибывает полдюжины или около того в день. Это не так уж плохо, но я ожидала, что у нас к настоящему времени будет больше.
Отец смотрит на заполненную стоянку.
– Мы с Виви поболтали и собираемся нанять еще несколько человек, чтобы помогать писать письма. И мы попросили людей, чтобы поработали над увеличением количества объявлений, которые мы размещаем. Это должно помочь, но все равно это займет много времени, Люс. За эти годы я облегчил душу многим людям. То же самое с твоим дедушкой и его дедушкой до этого. Могут пройти годы, прежде чем мы найдем их всех. И даже когда мы найдем их, некоторые люди не захотят вспоминать – некоторые захотят оставить свое бремя здесь.
– Я знаю. Но главное, чтобы у них был выбор.
Мне все равно, сколько времени это займет, я хочу, чтобы у каждого обремененного гостя, который когда-либо переступал порог Дома Воспоминаний, был шанс вернуть то, что он потерял. Мне кажется правильным, если мы объясним провалы в их памяти и чувство, что чего-то не хватает, которое, возможно, мучает их с тех пор, как они ушли. А что касается людей, принявших эликсир мэра – мы будем искать столько, сколько потребуется, чтобы найти всех, кто его принял. Может, мэр и был тем, кто заварил эту кашу, но я не успокоюсь, пока все это не будет очищено раз и навсегда.
Отец на секунду замолкает, его взгляд устремлен на двор перед домом.
– Я горжусь тобой, – наконец произносит он, стоя ко мне спиной.
Я вижу, что он хочет сказать больше, но я не настаиваю. В эти дни мы даем друг другу пространство, которое нам необходимо, чтобы разобраться в своих чувствах. Я не знаю, вернемся ли мы когда-нибудь к прежним взаимоотношениям, но папа старается изо всех сил. И он изо всех сил старается простить себя за то, что позволил мэру влезть в свою жизнь и использовать его. Я тоже стараюсь простить его. Помогает то, что мы проводим время за разговорами о маме и неделях, предшествовавших ее отъезду.
Он рассказывает мне, как печаль подкрадывалась к ней медленно. Так медленно, что сначала он даже не замечал этого, пока однажды его жена, которая когда-то была полна смеха, жажды жизни и приключений, не потеряла ко всему интерес, оставила все, что любила. Он рассказывает мне о днях, когда тоска приковала ее к постели, и как бы он ни умолял, она не позволяла ему помочь ей, не позволяла снять с себя ее бремя. Как будто что-то просочилось внутрь нее и заставило поверить, что она не заслуживает помощи.
