— Просто ей случилось очень вовремя отозваться на мое объявление.
Бен шумно выдохнул.
— У нее что, достаточно квалификации, чтобы за вами ухаживать? Ей еще не доводилось заставать вас бродящей в два часа ночи по двору? Черт подери, Люси! Зачем вы втайне от меня решаете такие вопросы? Я лишь пытался вам помочь…
Наконец разговор в кухне затих, и Джесс попыталась умерить взволнованное дыхание. Неподдельное переживание в голосе Бена задело ее за живое. Он действительно беспокоился за Люси. Джесс вдохнула поглубже и толкнула внутреннюю дверь.
— Я там все вокруг оглядела — никакого медведя. Наверно, я его спугнула.
Бен развернулся к ней, и его брови сошлись над переносицей: он, без сомнения, сейчас думал о том, как много Джесс успела услышать. Люси сидела за кухонным столом, низко ссутулившись, и у Джесс возникло сильное желание обнять ее.
— Вы останетесь обедать, Бен? — спросила Джесс, очень надеясь, что тот откажется.
Полицейский помотал головой.
— Нет, мне надо ехать. Но было приятно с вами познакомиться. Мой дом — вон там, за соснами позади дома Люси. Так что, если вдруг что понадобится — зовите без малейших колебаний. — Он легонько хлопнул ладонью по дверному косяку, еще раз напоследок взглянул на Люси и ушел.
Глава 15. Стар
Сказанные Джереми слова словно зависли в воздухе. «Что Люси пришлось так долго тебя искать». Стар снова вспомнила записку от Люси. Что она могла знать о том происшествии? Девочка крепко зажмурилась. С Джазом она познакомилась, когда вся ее жизнь расползлась по швам. После того как мама умерла, а отец погряз в наркомании. Стар было тогда всего семь лет, но она была всегда одинока и печальна. Джаз был самым светлым и ярким моментом в той ее жизни, и дружба с ним заставила девочку поверить, что, может быть, все у нее и переменится к лучшему. А потом он погиб — потому что она позволила черным пятнам своей жизни просочиться в его жизнь.
Со стороны Люсиного дома донеслись голоса, и Стар открыла глаза. Джесс и полицейский стояли возле особняка, о чем-то разговаривая. У Стар тяжело забухало сердце, и она сползла по сиденью минивэна, скорчившись в итоге на полу. Джереми поставил машину на некотором расстоянии от дома, однако, чтобы ее увидеть, полицейскому достаточно было просто глянуть вдоль дороги.
Спустя пару минут Стар с облегчением выдохнула, заслышав звук заведенного двигателя и последовавший за этим шорох шин по гравийной дорожке. У минивэна тоже завелся мотор, и Джереми снова подогнал машину к парадному крыльцу. Стар по-прежнему сидела, скрючившись на полу. Почти сразу в окне машины появилось морщинистое лицо Люси.
— Он уехал, — сообщила она. — Можно заходить. — И церемонно кивнула: — Всего доброго, Джереми!
— До свидания, Люси, — столь же серьезным тоном отозвался он.
На этом Люси повернулась и, медленно поднявшись по ступеням, зашла в дом.
— Готова выйти, Стар?
Прежде чем она смогла что-либо ответить, водительская дверца открылась, и через пару мгновений Джереми потянул, широко открывая, сдвижную дверь. Стар, заморгав, посмотрела на него снизу вверх. Джереми протянул ей руку и склонился в излишне подчеркнутом поклоне. Стар уставилась на его ладонь. Тогда Джереми поднял голову, посмотрев на девочку сквозь пряди волос, и криво ухмыльнулся. В душе у Стар что-то смягчилось: все-таки он был славным парнем. И тем не менее, проигнорировав его жест, Стар выбралась из машины самостоятельно.
— Значит, увидимся во… — Он вдруг умолк, вглядываясь перед собою в землю. — Глянь-ка! — Его вытянутая фигура сложилась пополам, и, вытянув вперед руку, Джереми что-то поднял, зажав между большим и указательным пальцами.
— Что там такое? — рассеянно спросила Стар.
Джереми еще раз скользнул взглядом по дороге, убеждаясь, что полицейский точно уехал.
— Вот. — Он взял ее за руку, и от этого физического соприкосновения Стар даже дернулась.
— Прости, я просто не привыкла к людям… — По неведомой причине лицо ее зарделось. Она ведь уже сказала ему, что живет на улице.
— Посмотри хорошенько на этот камешек.
Стар резко вдохнула. Он держал в руке ее камень. Тот самый, выкрашенный красным цветом и усеянный золотыми звездочками — что был подарен ей на семилетие. Пытаясь унять в руке дрожь, девочка взяла его у Джереми с ладони. Вероятно, он каким-то образом выскочил из ее ботинка.
— Это мой, — сказала Стар как можно более ровным голосом. — Видимо, уронила.
Джереми указал ей на вогнутость с одного края камня:
— У него форма сердечка. Должно быть, это талисман удачи.
Стар кивнула, в горле у нее словно застыла расплавленная масса.
Джереми направился к минивэну, шурша подошвами по гравийной дорожке. Девочка же стояла, не в силах оторвать взгляд от камня.
— Пока, Вторница! — крикнул парень, и Стар все же подняла на него глаза. На ветру его вьющиеся волосы трепетали вокруг лица. — Надеюсь, через неделю увидимся!
* * *
Когда Джереми уехал, над дорогой поплыла взметнувшаяся пыль. Стар села на ступеньку крыльца, притянув к себе ноги за голени. Этот камень был подарком Джаза на ее седьмой день рождения. Они тогда еще только познакомились, и это был единственный подарок, который она получила в тот день. Стар крепко стиснула кулак. Камешек, гладкий и прохладный, вжался в тугую плоть ее ладони. Джереми напомнил ей тех двух девиц с гитарами — «тепличных» и наивных. Он ошибся: этот камень вовсе не был талисманом удачи. Она хранила его у себя все эти годы как напоминание, что жизнь жестока и несправедлива и что очень глупо ожидать от нее чего-либо иного.
Но Джереми все равно этого бы не понял. У него наверняка есть мама, которая каждое утро готовит ему горячий завтрак и каждый вечер перед сном говорит, как она его любит.
Девочка обхватила себя поперек живота. Насколько смогла запомнить маленькая Стар, ее мама делала именно так. Она знала, что когда-то в ее жизни все было прекрасно, потому что самые ранние ее воспоминания, какими бы размытыми они ни были, всегда согревали ей душу.
Как и деревца бонсай. Когда Стар увидела их в комнате Джесс, ее сразу окутало воспоминаниями. Вспомнился цвет маминых волос — черных как ночь. И то, как от ее кожи пахло булочками с корицей. И звук ее голоса, мягко перекатывающийся возле уха Стар, когда та засыпала.
— Деревцу бонсай нужно много любви и заботы, — сказала она однажды девочке.
— Почему, мамочка?
— Потому что оно все время стремится разрастись. Но если я буду за ним следить и дарить ему свое внимание, то оно останется у меня маленьким и совершенным. Совсем как ты. — Мама легонько щипнула ее за кончик носа, и Стар тихо булькнула смешком.
Но потом настал такой день, когда мама уже не смогла встать с постели. Стар попыталась заботиться о ее миниатюрных деревцах, но ее пухленькие ручки оказались для этого слишком маленькими и неумелыми, и деревца начали погибать. Шли недели, потом месяцы. Мама становилась все слабее и тоньше, болезнь вытравила живой румянец с ее щек, лишила глаза былого блеска. Стар сворачивалась в объятиях ее худеньких рук, прижимаясь ухом к костлявой маминой груди. И вот однажды ее мамы не стало.
