Она очень неловко себя чувствовала, сидя в одной кухне с Джесс после возвращения из магазина. У Стар эта женщина тоже вызывала немалое любопытство, и девочка поймала себя на том, что совсем не прочь была бы засыпать ее вопросами. Но вместо этого, прикусив язык, она хранила на кухне молчание.
Наконец Стар откинула толстое одеяло — внезапно ей стало слишком жарко под его тяжестью. От Джесс веяло какой-то материнской заботой (хотя у Стар и мало было опыта по этой части), которая проявлялась в ничтожных мелочах. Взять, к примеру, то, как сегодня в магазине Джесс не пожалела времени, чтобы показать девочке, как добавлять консервированную чернику в смесь для кексов.
— Вот, так все это не будет распадаться, — объясняла она. — На-ка! — вручила ей Джесс пластмассовую лопатку. — Попробуй сама.
Стар послушно выполняла все, что велела ей Джесс, стараясь не замечать, как от стоящих в глазах слез черничины превращаются в толстые бесформенные комки.
От подмышек Стар стало заметно припахивать, и это еще сильнее омрачило ее настроение, напомнив о том, как пакостно она почувствует себя всего через пару дней на улице. Так что, пока она обитает здесь, должна оставаться как можно более чистой.
В ванной девочка присела на бортик ванны на декоративных львиных лапах, то и дело пробуя пальцем набирающуюся воду. Когда она стала в меру горячей, Стар сняла платье и забралась внутрь. Вода нежно охватила ее тело, и девочка скользнула в нее до самой шеи. Окутавшее ее тепло создавало ощущение, будто ее замотали в кокон. Стар, как и прежде, заперла дверь на замок, но теперь уже не смотрела на нее постоянно, опасаясь, что кто-то может ее открыть. Столь незнакомое раньше состояние позволило девочке закрыть глаза. Она протяжно выдохнула. Стар ощущала себя… в полной безопасности.
Но тут же она стиснула зубы. Она не могла позволить себе так расслабляться, как бы ей этого ни хотелось! Все это было не навсегда. Люси была уже слишком стара, а Джесс категорически считала, что Стар необходимо передать в систему опеки.
К тому же Люси знала что-то такое, чего ей не следовало бы знать. Несмотря на горячую воду, Стар покрылась мурашками. Откуда старуха вообще могла узнать о том происшествии? Воспоминания у самой Стар были нечеткими, с отсутствием многих подробностей той ночи, а в особенности — последовавших за этим дней и недель. Может быть, кто-то видел, как они вдвоем бежали по улице? Может, Стар кому-то об этом рассказала? Ей всегда казалось, что ничего подобного не было — однако Люсина записка ясно дала ей понять, что Стар еще много чего упустила из памяти.
Набрав в грудь воздуха, девочка скользнула в ванну глубже, пока вода не сомкнулась у нее над головой. Оставшиеся длинными пряди волос плавали вокруг ее лица, лаская щеки, точно пальцы. Во всем, что случилось той ночью, была ее вина. Это она отправилась навестить Джаза, потому что хотела сделать ему что-то приятное на день рождения. Ей совсем нечего было ему подарить, разве только одно из оставшихся после мамы деревцев бонсай. И она не знала никого, кто был бы достоин получить такой подарок, кроме Джаза. Он был ее единственным близким другом в то время, когда больше никому до нее не было дела.
Сдерживая дыхание, девочка понемногу выпускала через нос пузырьки воздуха, которые дружно поднимались к поверхности. Внезапно вода над ней потемнела, и сверху появилось лицо, сильно искаженное водной поверхностью — со скошенными скулами и растянутыми по сторонам карими глазами. Стар открыла рот, чтоб закричать — и вода тут же хлынула в горло, стремясь заполнить легкие. Мигом выскочив из ванны, девочка крепко зажмурилась, задыхаясь и кашляя, хватая ртом воздух. По коже у нее пополз жуткий холодок от ощущения, что кто-то рядом с ней стоит, и в панике она поскользнулась на мокром полу, больно ударившись коленями о твердый кафель. Широко раскрыв глаза, она мгновенно вскочила на ноги и, вскинув кулаки, прижалась спиной к двери.
В ванной никого, кроме нее, не было.
Сердце у девочки колотилось так, что казалось, оно бьется в горле. Почему она постоянно его представляет? Видимо, это из-за Люси со всей ее сумасшедшей болтовней Стар начинают преследовать видения. Она схватила полотенце и быстро обернула дрожащее от страха тело.
Что-то как будто потерлось о дверь, и Стар вздрогнула. От голых плеч по телу поползли мурашки.
— Эй, кто там? — окликнула она.
Откуда-то из коридора до нее донесся приглушенный голос Джесс, и Стар открыла дверь, очень надеясь, что, увидев там Джесс, она сможет выбросить из головы все то, что примерещилось ей в ванной. Коридор оказался пустым, но дверь в спальню Джесс, находившаяся прямо напротив ванной, была широко открыта. Девочка на цыпочках пересекла коридор и заглянула в комнату. В спальне было прохладно, отчего Стар сразу осознала, что стоит в коридоре в одном лишь полотенце.
Съежившись от холода, она повернулась, чтобы уйти, но тут заметила, что ящик комода, который Джесс вчера пыталась починить, снова наполовину вытянут и висит на направляющих. Стар метнулась к ящику и задвинула его на полную глубину, отчего весь комод закачался на неровных половицах.
Опускаясь, ее рука задела что-то острое. Веточку одного из бонсаев Джесс. Стар вгляделась в крошечные деревца. После смерти матери ей ничего не осталось. Ни дома, ни денег, лишь сломленный горем отец. Но кое-что ей все же удалось сохранить у себя, когда они навсегда покидали свой мятно-зеленый домик с белой отделкой — два деревца бонсай. Те самые, что мама любовно выращивала, сколько помнила себя Стар.
Втянув ноздрями воздух, она вдруг ощутила в себе волну ярости, хлынувшую из груди и охватившую ее до самых кончиков ног, и с силой вжала ногти в ладони. Чертовы бонсаи! Она сдвинула одно из деревцев к самому краю стола. Потом еще ближе, так что изгиб цветочного горшка оказался над открытым пространством. Один легкий толчок — и маленькое растение полетит на пол, керамическое кашпо разлетится вдребезги, и земля перемешается с листьями.
Снаружи послышалось, как скрипнула открывающаяся дверь, и голос Джесс произнес:
— Если что понадобится, я буду внизу.
Она отдернула руку от растения. Что она творит?! Стар подвинула деревце на прежнее место и замерла, покачиваясь на подушечках ступней. Что лучше сделать: спрятаться или остаться на месте и предстать перед Джесс? Что, интересно, та подумает, обнаружив Стар у себя в комнате? У девочки напрягся подбородок. Естественно, подумает то же, что и другие: что Стар — воровка, лгунья и вообще, так сказать, дурное семя. В любой приемной семье у нее словно печать была на лбу: «Будьте бдительны! Ей нельзя доверять!»
Ее сердце болезненно затрепетало. В этом доме она чувствовала себя совсем иначе. Даже как-то по-особенному. И в том, как Люси всей душой желала ей помочь, и даже в том, как обращалась с нею Джесс — словно Стар была самым обычным, домашним ребенком. Настолько комфортно Стар себя еще нигде не ощущала. Так, будто бы здесь и было ее настоящее место. Девочка больно прикусила губу. «Это глупо! Глупо! Глупо!»
Потом до нее донесся голос Люси:
