— Его форт под лестницей… Он считает, тот был намного лучше.
У Стар задрожали ноги, она яростно замотала головой: «Нет, нет, нет!» Люси никак не могла об этом знать. Но она все равно не смогла удержаться, чтобы не спросить:
— Чей форт?
Губы старухи растянулись в улыбке, слегка обнажившей ее зубы — мелкие и такие же древние, как этот дом.
— Твоего друга, — ответила Люси. Потом прищурилась, глядя в гостиную: — Он такой еще юный. И… ох, батюшки… — нахмурилась она. — Такой мертвый.
Комната поплыла перед глазами, и Стар вцепилась пальцами в стену, чтобы не грохнуться вперед. Именно в «форте» они с Джазом встречались каждую субботу. Девочка прижала ладонь к груди. Это было их убежище.
— Вот это было в ее комнате, — протянула ей Люси небольшой белый прямоугольник.
Стар схватила его и перевернула. Это была фотография. У девочки еще шире распахнулись глаза. На нее смотрело смуглое детское личико, от улыбки которого у нее внутри все словно оборвалось. Джаз.
— Г-где вы это взяли?
Но мысленно Стар уже увидела выпавший из комода ящик в комнате Джесс и маленькую фотографию, едва заметную под разлетевшимися по полу вещами.
— В комнате Джесс, разумеется. Но она пока что не готова о нем говорить, бедняжка.
Дрожащими пальцами Стар вытянула из носка красный, испещренный звездочками камень, прижала его к фотографии, и воспоминания, которые она так пыталась в себе похоронить, нахлынули на нее с новой силой.
* * *
Утром в свой седьмой день рождения она проснулась от того, что отца жестоко рвет в ванной. Через открытую дверь было видно, как он стоит на коленях перед унитазом, а лицо его скрывается за пластмассовым сиденьем.
Зажав пальцами нос, она из кучи белья на полу вытянула маленькое полотенце и бросила отцу, потом плотно закрыла дверь и отправилась в кухню приготовить ему кофе. В последние несколько месяцев это было для нее привычное начало дня: видеть отца скрючившимся над унитазом или с иголкой в вене — и Стар пыталась делать вид, будто все это обычный порядок вещей.
Она поставила кружку с кофе на зеленый ковролин возле ванной, обулась и вышла из квартиры побродить немного по их третьему этажу.
— Э-эй! — окликнул ее кто-то.
Проигнорировав непонятный зов, Стар двинулась дальше. Она незнакома была с другими, живущими в их доме, детьми, предпочитая большую часть времени проводить одной.
— Привет! Здравствуй! Hola?
Голос на этот раз раздался прямо позади нее, и Стар, обернувшись, увидела мальчика примерно ее возраста, с кожей цвета карамельного сиропа и светло-каштановыми волосами, которые мелкими завитками обрамляли его голову.
— Hola, — снова произнес он. — ¿Cómo estás?
[2]
— Извини, — ответила Стар, — я не очень-то говорю по-испански.
— Я тоже, — широко улыбнулся мальчик. — Но, поскольку ты мне сразу не ответила, я подумал, что, может, это твой язык.
— Ну, ладно, пока. — Повернувшись, Стар толкнула дверь и вышла на лестницу.
— Подожди! — догнал ее мальчик и стал спускаться с ней рядом.
Стар смотрела себе под ноги. Ступени под их шагами издавали глухое металлическое эхо.
— Куда идешь?
Она не ответила, надеясь, что мальчик поймет намек и оставит наконец ее в покое. Она ни с кем не дружила в их многоквартирном доме, потому что новые друзья сразу стали бы задавать вопросы об ее отце, на которые она не могла ответить.
— Мы с мамой сюда только переехали, — продолжал он. — Здесь куда замечательнее, чем там, где мы раньше жили.
У девочки даже нога зависла над ступенькой. В их «Ланкастере» не было абсолютно ничего замечательного.
— Последним нашим жилищем была машина.
Стар понимающе кивнула.
— В общем, я подумал, что мы могли бы с тобой вместе играть. Вот только играть я могу только по субботам утром.
— А что так? — Сама девочка, если не была в школе, то проводила все время здесь, у себя в квартире. Тут совершенно некуда было пойти, рядом с домом не было даже скверика — только высокие городские дома, тротуары и спешащие по ним люди, и так на несколько миль вокруг.
Мальчик закатил глаза и расплылся в широкой щербатой улыбке.
— Из-за мамы. Она меня загружает каждый день, кроме утра субботы. Мама говорит, что у каждого ребенка должно быть хоть одно утро в неделю, когда он может ничего не делать или смотреть телевизор, что якобы одно и то же.
— Ну хорошо, — кивнула Стар и стала спускаться дальше, перескакивая по две ступеньки за раз. Ей совсем не хотелось слушать про его маму.
— Так вот, я обычно смотрю «Трансформеров» — потому что это лучшее шоу на телике, и я считаю, что роботы там классные. Мой любимый робот — Джаз. — Глаза у ее собеседника стали огромными, и Стар подумала, что, пожалуй, это шоу ей стоило бы посмотреть, но у них не было телевизора. Между тем ее явное неведение по части трансформеров мальчика не остановило: — Знаешь, все обычно обожают Оптимуса Прайма, но я считаю, что самый лучший там — Джаз, потому что он маленький, как я, но очень, очень храбрый. Понимаешь?
Стар пожала плечами.
— А еще я знаю классное местечко, где мы могли бы проводить время, — продолжал он, не отставая от нее ни на шаг. — Как тебя зовут? Мама говорит, что нельзя играть с незнакомцами. Но если я буду знать твое имя, ты уже не будешь для меня незнакомой. К тому же ты такого же возраста, как и я. Так что я думаю, тебя не следует считать совсем чужой. Правда же?
Он запыхался, пытаясь ее опередить и тоже перепрыгивая через две ступеньки. Однако, добравшись до низа лестницы, мальчик повернул в сторону от входной двери и исчез где-то в закутке под нижним пролетом.
Стар на мгновение заколебалась, томимая любопытством, но потом все же навалилась боком на дверную рукоять.
— Э-эй! — снова позвал он девочку. — Иди сюда! Посмотри, какой у меня форт. Уверен, тебе понравится!
Стар отошла от двери и двинулась на голос. К нижней балке металлической лестницы была приделана простыня. Она низко свисала над полом, почти скрывая пространство под ступенями. Девочка отодвинула простыню и заглянула внутрь. Грязный бетонный пол был застелен старым одеялом с красно-желтым рисунком, поверх него беспорядочно лежали несколько книжек и настольных игр. Посреди всего этого сидел мальчик, отодвинув свою обувь в сторонку.
