— Пустите меня, пожалуйста! Пустите! — шепотом молила она.
Однако в доме было темно и тихо. Никто там не мог ее услышать. Девочка повернулась, прижавшись спиной к двери и все еще держась ладонью за изогнутую ручку. Спрятаться было негде. Невозможно было ни задернуть шторы, ни включить свет. Расплывчатая фигура скользнула вокруг дерева и направилась к ней. В тени ветвей Стар смогла лишь разглядеть красное размытое пятно его толстовки. В ушах громко запульсировала кровь. Девочка снова попыталась открыть дверь, но пальцы сами соскользнули с ручки.
Она прижалась лбом к двери, крепко обхватив себя поперек живота, и наконец, решившись, повернулась к нему лицом. Темнота, окутывавшая его маленькую фигурку, колыхнулась, как волна, и мальчик исчез за углом дома.
Привстав на цыпочки, Стар последовала за ним, вздрагивая от собственных судорожных всхлипов. Дойдя до вымощенного камнем дворика, Стар напряженно застыла. Там никого не было. В возвышавшемся над двориком окне библиотеки отражалось сияние луны.
Чье-то легкое дыхание защекотало открытую кожу ее шеи. Мгновенно стиснув кулаки, Стар резко развернулась. Корявые веточки молодого тополя тянулись к ней, точно длинные пальцы. Стар приглушенно застонала.
Мальчишеский смех доносился как будто отовсюду. Но, даже закрыв ладонями уши, она не перестала его слышать. Спустя мгновение в полумраке замелькало красное пятно, и, следуя за ним взглядом, Стар посмотрела на старый заброшенный сарай, стоявший на возвышении за домом Люси. Мальчик явно хотел, чтобы она последовала за ним. По шее у нее покатилась капля пота. Стар смахнула ее ладонью и решительно двинулась по ведущей на гору давно заросшей тропе.
Камни и сосновые иголки то и дело впивались в ее босые ступни. Извилистая тропа поднималась все выше над домом, проходя сквозь гущу темно-пурпурного чертополоха, и его высокие стебли вцеплялись своими колючками, точно острыми зубами, в ее ночную рубашку. Девочка ускорила шаг.
И вот сарай перед ней — с прогнувшимися внутрь стенами, сплошь обросшими травою высотой по пояс. Коричневые стебли какого-то плетущегося растения тянулись по гребням волнистого металла на стенах и на провисшей крыше, создавая впечатление, будто сама земля намерена навеки поглотить этот сарай.
Изнутри послышался металлический скрежет, и дверь на ее глазах открылась. У Стар перехватило дыхание, и она резко глотнула воздуха, отчаянно желая проснуться наконец от этого кошмара. Ничего, кроме глубокой темноты, не ждало ее внутри сарая, и больше всего на свете она сейчас хотела оказаться у себя в комнате, спрятав голову под подушкой.
— Чего ты хочешь, Шанс? — тихо и жалобно прозвучал ее голос.
Ржавая дверь качнулась на ночном ветру, с силой стукнувшись о железную стену.
Девочку охватило ледяным холодом. Ухватившись рукой за шершавую дверную раму, она заглянула внутрь.
Глава 45. Джесс
Нормальный крепкий сон все никак не наступал, и Джесс то и дело ворочалась с боку на бок. Запястье ныло, сознание теребили короткие мучительные сновидения. То ей снилась Стар в образе младенца, которого она, как мама, качает на руках. То она видела Стар маленькой девочкой, бережно несущей в руках бонсай. То Стар представлялась ей ребенком, испуганно наблюдающим, как отец втыкает себе в кожу иглу. То виделась девочкой-подростком, которая, подтянув к животу колени, укрылась на городском бульваре под скамьей.
Когда Джесс проснулась среди ночи, подушка оказалась мокрой от слез. Женщина села на краю постели, ожидая, когда в сознании поблекнут эти видения, но все, что она могла делать, — это думать о Стар. Внезапно она вскрикнула, тут же заглушив звук ладонью. Как она могла просто взять и отпустить Стар из кухни? Она быстро накинула тонкий хлопковый халатик и открыла дверь. Тут же в спальню ворвался холодный воздух, отчего волоски на руках встали дыбом.
Дверь в комнату Стар была открыта, и изнутри доносилось тихое поскрипывание половиц. «Хорошо, — подумала Джесс. — Значит, она тоже не спит». Мгновение поколебавшись, Джесс вышла в коридор. Когда Стар упорхнула с кухни, на лице ее читались беззащитная уязвимость и обида. Но что могла пообещать ей Джесс? Эта девочка заслуживала родительской любви и заботы — а этого Джесс не в силах была ей дать.
От внезапно накатившего желания скрыться обратно в своей комнате ноги у нее точно одеревенели. «Не глупи! — велела она себе. — Пойди и поговори с ней, пока не стало слишком поздно!»
Но когда она заглянула в спальню к Стар, то от неожиданности ахнула. В комнате никого не оказалось! Звук, по-видимому, издавала та мышь, которую она видела у Люси под кроватью. Или, может, другая… В поставленную ловушку пока никто не попался, хотя у этих тварей наверняка имелась целая сеть ходов по всему дому. Джесс внимательно оглядела пустую комнату, посмотрела по углам, нет ли мышиного помета. Ничего похожего. Яркое сияние луны проливалось сквозь окно, ложась на пол неровным четырехугольником. Джесс посмотрела на луну. И луна словно воззрилась на нее в ответ.
Она была уже на полпути к двери, когда заметила, что ящик тумбочки у кровати сильно выдвинут и вот-вот соскочит с направляющих. Наклонившись, чтобы его закрыть, Джесс увидела внутри записку. Ту самую, что Джесс передала девочке от Люси. Однако вовсе не от записки у женщины внезапно пересохло во рту. Так на нее подействовал камень, лежавший рядом с посланием, — покрытый красной краской, которая уже за годы выцвела и местами отслаивалась, обнажая черную основу.
У Джесс задрожали ноги, и она бессильно опустилась на кровать, обхватив руками колени и тяжело дыша. Это никак не мог быть тот самый камень!
Женщина выхватила из ящика записку, раскрыла ее. Бумага стала уже мягкой и помятой. Стар, должно быть, много раз ее перечитала. Стук сердца гулко отдавался у Джесс в ушах. Ей совсем не следовало здесь находиться. Это была комната Стар. И записка предназначена ей.
Джесс метнула взгляд на камень, потом вновь посмотрела на записку. Все, что ей довелось прочесть, — это первые несколько строк:
«Милая девочка,
вот то, что мне известно:
1. На твоих глазах погиб твой лучший друг…»
Листок в ее руках задрожал, и остальная часть послания словно поплыла перед глазами. Джесс уронила записку обратно в ящик, сцепила пальцы и со всех сил зажмурила глаза. Этого не могло быть! Но когда она открыла глаза, то все, что могла видеть, — это камень. И маленькие ручки сына с ямочками, выводящие крохотные золотые звездочки, которые теперь уже почти все стерлись. И собственные руки, что придерживали камешек на месте, пока мальчик писал на нем свои инициалы.
Кончиками пальцев Джесс взяла камень, перевернула…
И Шанс мгновенно оказался рядом с ней. На нее тут же нахлынули воспоминания о том моменте их жизни, когда они стояли вдвоем перед зданием «Ланкастера».
Шанс держал ее за руку, и у их ног стояла черная дорожная сумка с немногочисленными пожитками. Они разглядывали стоящую перед ними пятиэтажку малобюджетного жилого комплекса с выцветшим коричневым фасадом на фоне серого неба.
