Никого и ничего.
Прошло уже восемь месяцев с того жуткого утра. После случившегося к ним заявились сотрудники из органов опеки и безапелляционно отправили Стар в новую приемную семью. Но Джесс каждую неделю навещала ее. Иногда она привозила с собой Люси, длинные черные платья которой и завораживающие глаза вызывали у приемных родителей девочки очень странную реакцию. Бывало, она прихватывала с собою за компанию и Иби, чья добродушная натура и легкое чувство юмора действовали на всех успокаивающе.
Джесс снова села, побарабанила пальцами по столу. Снова посмотрела в окно — но ее взгляд нашел там лишь пустую дорогу и озеро позади. Оно давно замерзло, и после недавнего снегопада сияло сверкающей белизной, отражая зимнее солнце миллионами крохотных искорок.
— Она скоро будет, — вошла в кухню Люси, легонько тронув Джесс за плечо. В волосах ее вовсю пестрели тонкие белые пряди. Седина появилась как-то неожиданно, и когда Джесс ее об этом спросила, Люси лишь отмахнулась и сказала: — Надеюсь, теперь все уже увязано между собой.
И Джесс не стала больше спрашивать об этом.
От окна послышался шорох шин подъезжающего по гравию автомобиля, короткий звук тормозов. Джесс вскочила, проглотив застрявший в горле комок, и выглянула в окно. На пассажирском месте сидела миниатюрная фигурка. Волосы ее были выбриты по бокам, а с макушки до подбородка свисали черные шелковистые пряди.
Стар!
Джереми, терпеливым стражем давно уже дежуривший у входной двери, быстро сбежал по ступеням. Копна кудрявых волос упруго покачивалась вокруг его лица. Одной рукой он открыл дверцу машины, а другую протянул девочке, низко поклонившись. По лицу у той скользнула лукавая улыбка, и Стар приняла его руку.
Джесс потянула манжет на рукаве, стряхнула с плеча приставшую ворсинку и подождала, пока успокоится сердцебиение. Сквозь тонкое кухонное окно послышалось, как захлопнулась дверца машины, потом донесся молодой звонкий смех. От предвкушения встречи мышцы на ее руках стало покалывать, по лицу медленно разлилась улыбка радости.
Был вторник. Стоял довольно теплый зимний день, и белые облачка, точно легкие ватные шарики, скользили по светло-голубому небу. Джесс отвернулась от окна и заглянула в бумажный календарь, висевший на стене у телефона. В единственном остававшемся пустым окошке теперь аккуратным убористым почерком было написано:
«Наша девочка вернется домой».
И тут раздался звонок в дверь.
