Но подобное движение не может быть приведено в исполнение одними только частными средствами, а требует для своего осуществления дружественного соучастия теперешних правительств, которые от этого получат только существенную пользу. Что же касается идейной чистоты дела и средств для его выполнения, то их можно найти в обществах, образующих собой так называемую «моральную» или «юридическую» особь; и вот эти-то оба понятия, которые в юридическом смысле очень часто смешиваются, я хочу разъединить. Моральную особь я хочу видеть в Еврейском союзе, который будет заведовать всеми сторонами дела, а рядом с ним я поставлю Еврейское общество, которое будет заведовать исключительно торговлей и промышленностью страны. Что же касается тех единичных личностей, которые показывают вид, что намерены были бы предпринять подобное исполинское дело, то они могут быть или неблагонамеренными, или ограниченными людьми. Таким образом, моральная особь нашей идеи слагается из характера деятельности ее членов, достаточность же средств юридической особи обрисовывается ее капиталами.
* * *
Итак, при помощи вышеизложенного я хотел в очень кратких словах предотвратить ту массу возражений, которая будет вызвана уже одним словом «еврейское государство», а там я с большим спокойствием постараюсь ответить на другие возражения, а кое-что, уже обнаруживавшееся, изложу подробнее, остановившись на нем подольше, даже в том случае, если будет не в интересах сочинения, мысль которого должна развиваться по возможности быстрее и главным образом кратко. Но если я на старом фундаменте хочу строить новый дом, то прежде всего я должен попробовать его, а затем уже строить. Признавая подобный порядок вещей вполне разумным и справедливым, я буду придерживаться его и сначала в общей части разъясню идею, устранив при этом старые и нелепые понятия, изложу план и твердо установлю политико-экономические и национальные условия. Затем, в специальной части, распадающейся на три главных отдела: Еврейский союз, Образование новых поселений и Еврейское общество, я поговорю о способах выполнения нашей идеи и, наконец, в заключение я скажу еще несколько слов об остальных вероятных возражениях.
Мои еврейские читатели могут сохранить терпение и прочесть это сочинение до конца, и чье сомнение будет благоразумно побеждено, тот пусть поближе станет к нашему делу. Затем я обращаюсь исключительно к разуму, хотя отлично сознаю, что этот последний сам по себе недостаточен. Старые заключенные ведь неохотно оставляют места своего заключения. Мы узнаем наконец, подросла ли юность, в которой мы так нуждаемся, юность, идущая рука об руку со старостью, юность, твердо выступающая, юность, умозаключения которой превращаются в воодушевленную решимость.
Общая часть
Еврейский вопрос
Никто не станет отрицать, что положение евреев более чем незавидное. Во всех тех странах, где они живут в большом количестве, их в большей или меньшей степени преследуют. Равноправие, если даже подобное и признано законодательством, почти везде, к их несчастью, значительно сокращено. Уже средние должности в войсках или различных общественных и частных ведомствах для них недоступны. Стараются даже вытеснить их из торговли, пропагандируя повсюду: «Не покупайте у евреев!» Нападки в парламентах, собраниях, прессе, на церковных соборах, на улице или во время путешествий, при выезде из известных гостиниц, наконец, в местах их постоянного жительства увеличиваются с каждым днем. Преследования эти в различных странах и в различных собраниях носят различный характер: в России, например, выселяют из сел и деревень; в Румынии дело обыкновенно кончается убийством некоторых евреев; в Германии при случае бьют их; в Австрии бушуют антисемиты, терроризируя всю общественную жизнь; в Алжире странствуют лица, проповедующие травлю людей; в Париже так называемое лучшее общество смыкается, чуждаясь евреев, – словом, вариации бесчисленны. Но пусть не подумает благосклонный читатель или прелестная читательница, что я хочу их утруждать излишним перечислением всех ограничений, которые практикуются по отношению к этим несчастным людям; я не буду также останавливаться пред единичными случаями, как тяжелы они бы ни были; я не думаю также вызвать к нам сочувствие – все это напрасно, неосновательно и недостойно. Я удовольствуюсь только опросом самих евреев: правда ли, что в их странах, где мы живем в большом количестве, положение наших врачей, адвокатов, инженеров, техников, учителей и представителей других знаний и искусств действительно невыносимо; что весь средний класс у евреев в ужасном, угрожающем положении; что несчастья простого народа происходят из наших богатств; что наши бедняки терпят гораздо больше, чем всякий другой пролетариат?
Я думаю, что гнет везде имеется; но проявляясь в высших зажиточных слоях евреев только как неприятность, он в средних слоях общества уже выражается тяжелым глухим стеснением, а в низших слоях есть уже не что иное, как только отчаяние, бьющее в глаза наготой. Во всяком случае, как ни проявлялся бы этот гнет в различных слоях общества, он везде оканчивается одним и тем же, сливаясь в общий крик берлинцев: «Долой евреев!» Я постараюсь поэтому формулировать еврейский вопрос в самых сжатых и самых ясных выражениях: должны ли мы уже уйти? и куда? или мы можем еще оставаться? и как долго? Остановлюсь прежде всего на втором вопросе: можем ли мы надеяться на лучшие веяния, набраться терпения и с Божьей помощью ждать, что цари и народы на земле смилостивятся над нами? К несчастью я должен ответить, что нет никакой надежды. А почему? Да потому, что цари, если бы даже мы были близки их сердцу, как и остальные граждане, не могут нас защитить. Они только усилят ненависть к евреям, если окажут последним слишком много предпочтения, хотя бы под этим «слишком» нужно было разуметь значительно меньшее, чем то, на что имеет право всякий обыкновенный гражданин или всякий народ.
Все народы, у которых живут евреи, явные или замаскированные антисемиты.
Обыкновенно толпа не имеет никакого понятия об историческом развитии, да она и не может иметь его; она не знает, что европейские народности платятся теперь за грехи средних веков, что мы теперь являемся тем, чем сделало нас «гетто», что мы приобрели особенную способность к денежным операциям только потому, что нас оттеснили к ним; она не знает, что и теперь повторяется то же самое, что нас оттесняют к денежным операциям, или, выражаясь термином, опять толкают на биржу, закрывая пред нами все другие пути. Но наше присутствие на бирже, наши торговые операции опять-таки служат мишенью для новых нападок, новым источником для ненависти. К тому же мы неутомимы и производим средний интеллигентный класс, которому нет никакого исхода и который поэтому является таким же опасным элементом для общества, как и возрастающие капиталы. Образованные, но неимущие евреи теперь все становятся в ряды социализма, и социальная борьба во всяком случае должна теперь отразиться на наших же спинах, ибо мы как и в социальном, так и в капиталистическом лагере занимаем очень видное место.
Новейшие попытки, предпринятые для разрешения еврейского вопроса
Искусственные приемы, которые применялись до сего времени для улучшения и изменения несчастного и бедственного положения евреев, были или незначительны, как, например, эмиграция и колонизация их в различных странах, или ложно понимаемы, как, например, попытки превратить их в крестьян на полях их теперешней родины, то есть в местах их постоянного жительства. И чего мы в самом деле достигнем, если какой-нибудь тысяче евреев дадим другое положение, переведем в другую страну? Либо эта тысяча погибнет, либо если она начнет процветать, то во всей своей силе встанет антисемитизм со всеми своими средствами. К тому же мы уже раньше говорили о всех этих попытках, практиковавшихся и практикующихся еще до сих пор, переселять бедных евреев в другие страны. Эмиграция во всяком случае неудовлетворительна и бесцельна, если не прямо противна цели; и благодаря этим приемам разрешение интересующего нас вопроса только тормозится, затягивается и, может быть, даже затрудняется.
