Сергей прижимал к себе плачущую Ксюшу, возможно, только сейчас, во время паузы, в темном помещении в тишине они смогли осознать потерю матери. Костя успокаивал Свету. Марина, закусив губу, смотрела в потолок. Лена даже не встала. Лиза держала Виктора за руку. Рита ожидающе смотрела на меня. Мужики, возможно, понимая, что они главная опора для присутствующих, держались. Никто не хотел даже думать о том, что их родные и близкие мертвы. Может, это и к лучшему.
— За всех погибших сегодня, — сказал после затянувшейся паузы Паша. — В день моего рождения.
— И за всех выживших! — добавил я, и первым выпил.
— Привет, пап.
— Привет, сын.
— Давненько не приходил.
Отец усмехнулся и сел в свое любимое, со всех сторон ободранные Дусей, промятое кресло.
— Да чего частить было? У тебя все хорошо, договоренности наши ты выполнял, а у нас тут ничего особенного и не происходит, ты же знаешь. Приходить просто, чтобы рассказать, кто и как некрасиво умирает в Москве… — при этих словах он показал на торчащий из груди нож. — Думаю, тебе не особо интересно, да и не принято тут.
Я сел на пол, по опыту зная, что все остальные предметы в гостиной для меня нематериальны.
— Слышал, что у нас творится?
— Да как не слышать, — помрачнел отец. — Тут сейчас такое столпотворение. У многих из убитых остались незаконченные дела, да и наших, суицидников, прибавилось. Я вообще не отхожу от тебя и то каждые пять минут кого-то встречаю. И чувствую: это надолго.
— Ну ты же жаловался, что тебе скучно бывает.
— Да не в этом дело, — отец устало вздохнул, и его лицо приняло то выражение, которое очень часто появлялось после смерти мамы. — Москвы или уже нет, или скоро не будет, похоже, не суждено нам найти того ублюдка, сынок.
— Жизнь штука непредсказуемая, — попробовал подбодрить его я, очень жалея, что не могу подойти и хотя бы похлопать по плечу. — Никто не знает, какие возможности несет в себе система… Кстати, что думаешь о ней?
— Да данных пока мало. Большинство из умерших толком и не поняли, что произошло, плюс шок, так что нет пока смысла с ними разговаривать, — отец достал из пачки сигарету и прикурил, я знал, что вкуса он не чувствует, но сам процесс ему нравится, — что-то и тут изменилось, пока не могу понять, что именно. Может мерещится, конечно, но такое ощущение, что туман, который скрывал то, что вокруг тебя, немного, самую капельку, но рассеялся. Мне даже показалось, что я слышал другие голоса рядом с тобой.
— Ну значит, будет повод чаще встречаться, — тихо сказал я. — Я скучаю, пап.
— Я тоже скучаю по тебе, сын.
Мы проснулись в 7: 00. А еще через десять минут все снова отрубились и очнулись в 08: 24.
«Процесс объединения миров завершен на 50 %. Добавлены новые элементы. Успехов!»
— Это что за хуйня?!
— Я в рот ебал такие новые элементы!
— Мамочка! Что это?
— Это далеко?
— Километров десять-пятнадцать, наверное.
— Судя по карте, там раньше была Балашиха…
— Пиздец, километра два в высоту.
Мы, столпившись у разбитого окна, смотрели на появившуюся непонятно откуда высоченную гору. Ее вершину покрывала шапка сверкающего в лучах утреннего солнца снега.
— А куда люди делись, которые там жили…
— Все! Хватит причитать. Я не исключаю, что все люди и нелюди, кто были там, сейчас толпятся по периметру этой горы, и двинут они явно не в сторону Москвы. По крайней мере те, у кого есть мозги. Решаем, кто, куда и с кем, быстро жрем и двигаем.
Показывая пример, я поднял осколок от бутылки воды и, разбив им сырое яйцо, вылил его прямо в рот.
— Не боишься заразу подцепить? — спросил, присаживаясь рядом, Паша.
— Лечения первого уровня и в путь, зато полезных элементов без термообработки больше.
— Тогда надо и на мясо сырое переходить, еще и время сэкономим.
Я хмыкнул, вспоминая потенциальную особенность «любовь к сырому мясу». Откровенно говоря, я надеялся активировать ее этим яйцом — не вышло. Походу, придется чуток отложить.
— А Фри не будет есть? — спросил Андрей, указывая на эльфийку, которая уже заняла место на крыше автобуса.
— У нее с собой, — ответила Ксения, помогая Рите доставать из пакетов те остатки вчерашнего ужина, что удалось спасти после ночного нашествия монстров.
— Ладно, пока все в сборе, накидаем план, — я окинул взглядом своих спутников. — Основные постулаты: если климат планеты не изменится, севернее двигаться нельзя, желательно уходить южнее. Нужно делать базу на берегу большой реки, это нескончаемый запас еды, пресной воды и при определенных раскладах электричества. Ближайшая — это Ока. И тут нам повезло: у Пашиных родителей недалеко от Рязани, прямо на ее берегу, пара участков по десять соток. Не факт, что мы воспользуемся ими, но как ориентир сойдет. Вопрос, как туда попасть. Безопасных дорог нет. Самый очевидный вариант — добраться до Москва-реки и сплавиться по ней до Оки. Но я боюсь представить, сколько таких умных там сейчас, какие битвы идут за корабли, лодки и даже плоты и в сколько слоев там плывут тела. Поэтому предлагаю по суше. Прямых дорог, к сожалению, нет, придется петлять. И опять же вопрос — держаться больших трас типа ЦКАДа и Новорязанки или идти местечковыми.
Я замолчал и, помня про особенность — «быстрый рост авторитета за счет подавления», внимательно следил за спутниками, держа копье на коленях.
Вроде, упоминание про нашу промежуточную цель прошло спокойно и ажиотажа не вызвало, а сам я дальше эту мысль развивать не хотел сразу по нескольким причинам. Основной, конечно, была та, что никаких родителей Паши в Рязани, всего скорее, нет. Что гости (или хозяева) вроде орков представляют опасность, стало понятно ещё вчера, но сегодня нам продемонстрировали и замену самого мира или его ландшафта. И это только при пятидесяти процентах прогресса. Что будет при ста и какие еще фокусы нам покажет система, я даже не брался предполагать.
А второй для Паши, но по большому счету первой для меня, причиной не углубляться в эту тему, конечно, стала потенциальная зависть остальных. На словах все порадуются за него, если мы начнем фантазировать на тему его воссоединения с родственниками, но по факту… по факту все будут думать о своих…
Света об огромной семье в Москве, Леха о родителях и четырнадцатилетнем брате в Ростове, Костя об алкаше отце в Одинцово и свалившей из страны матери, Марина… откуда у нас Марина? Родственники в Лобне, а сама купила в ипотеку что-то в Алтуфьево. Неважно. В конце концов, даже флегматичный, ни разу не потянувший одеяло на себя Андрей лишний раз вспомнит про свою жену и родителей в Екатеринбурге.
