– Ну уж не на лошадях.
Вовка подозрительно осмотрела его с ног до головы, а потом аккуратно потрогала его запястье.
– Да чего ты? – улыбка сползла с лица Феди. – Странная какая-то. Тебя, может, это… поцеловать для бодрости?
Вовка похлопала глазами. Федя как-то занервничал, завозился – вот сейчас, сейчас! Она моргнет, и Федя исчезнет. Он ведь ей только кажется, и в дороге тоже казался. Ведь проводница сказала…
Федя вдруг наклонился и клюнул ее в губы. Поцелуй вышел совсем неуклюжий, почти детский, половина его попала мимо губ, да и вообще Федя жутко смутился и тут же вскочил на ноги.
– Ну что, бодрости прибавилось? Тогда шагаем. Без нас еще, глядишь, уедут.
Он снова протянул ей ладонь, и Вовка ошалело ее приняла. Она уже не знала, чему удивляться больше: исчезновению Феди, а потом – его возникновению, или тому, что в один день ее поцеловали сразу двое.
Взобравшись по глинистому склону и перепачкав руки, они вышли к шоссе. Лёля с Ильей разочарованно рассматривали дорогу, и появление Феди их нисколько не удивило.
– М-да, тоже мне трасса, – сказал Илья.
Узкое, не слишком оживленное, федеральную трассу это шоссе и вправду напоминало с натяжкой.
– Где тебя только черти носят… – заворчала на брата Лёля. – Чего так медленно ходишь?
Федя пожал плечами.
– Зато вон подругу твою на земле нашел. Кто бы ее тогда из оврага вынимал?
Лёля повернулась к Вовке.
– Жива?
– Вроде, – выдавила Вовка.
Лёля глянула еще раз с негодованием на брата и отвернулась к дороге. Вовка рассматривала всех троих и, кажется, даже думать перестала. Федя то и дело оборачивался к ней и весело подмигивал, Лёля бормотала себе что-то под нос, а Илья голосовал.
Ловили машину довольно долго. В конце концов, когда начал уже пробирать ночной холодок, рядом остановилась ржавенькая четверка с целым букетом брелоков на зеркале заднего вида.
– Ну, куда? – деловито осведомился водитель.
У него все было крупное: кулаки, нос, коленки по обе стороны от руля, даже оправа у очков была такая толстая, что глаза за ней только угадывались.
– В Краснокумск подбросите? – засунулся в окошко Илья.
Водитель сморщил мясистый нос, и тот забугрился неаппетитными складками.
– В Красноку-у-умск… Далековато будет… – Он задумчиво почесал лысину, а потом махнул рукой. – А я туда как раз и еду. – И хохотнул, довольный своей шуткой. – Полезайте. Сейчас с ветерком домчим.
Забираясь на заднее сиденье, Вовка хмурилась. «С ветерком» им сегодня уже обещали, но как-то не вышло. Илья поместился на переднем сиденье, а Лёля села между Вовкой и Федей. Диванчик был продавленный, чем-то замазанный и укрытый поверх цветастым покрывальцем, но устроились они на нем вполне удобно. А Вовка даже выдохнула – не хотела сейчас прикасаться к Феде, про которого ничего не понятно: настоящий он или нет? И целоваться-то зачем?..
В салоне пахло освежителем воздуха – каким-то из тех многочисленных брелоков на зеркале заднего вида, которые отчаянно замотались, стоило автомобилю тронуться с места. Вовке оставалось только дивиться, как этот цветной пучок безделушек не мешает водителю. Приборная доска, впрочем, тоже была украшена старательно: наклейки покрывали ее в несколько слоев, и из-под верхнего, выцветшего, махрились краешки предшественников.
– А чтой-то вы, ребятушки, на трассе-то делали? – спросил, оборачиваясь прямо на ходу, водитель. – Тут же ж ни заправок, ни кафушек. Лес как он есть. Рюкзаки вроде тощие, не туристы, знач, – заключил он.
– Да не, – весело заболтал Илья, легко копируя развязность собеседника. – Мы с поезда. Там что-то из строя вышло, ну мы и слиняли, пока суд да дело.
– Слиняли, – шлепнув руль, хохотнул водитель. – А сколько ж вы шли? Железка вроде далековато.
– Да близко. Минут семь топали.
– Да не, быть не может. Железка дальше. Я ж эти места знаю, каждый день туда-обратно на комбинат гоняю.
Илья вытянул из кармана телефон и открыл карту. Вовка заглядывала ему через плечо и сразу увидела: вот трасса, вот лес, еще лес, опять лес, все еще лес… И только потом – полоса железной дороги.
– Странно, – Илья почесал ухо. – Мы быстро дошли. И карта совсем не такая была.
– А может, отъехали уже? – предположила Лёля. – Не там смотришь?
Илья прокрутил карту назад, но громада леса не сузилась. Вовка откинулась на сиденье и сжала покрепче рюкзак.
Это ты делаешь? – написала она Джинну. – Вся эта чертовщина – твоих рук дело?
На «вы» с ним больше не хотелось.
Ответил он быстро, как будто ждал от нее весточки.
Какая же такая, милая моя, чертовщина?
Вовка впечатала, путаясь в клавишах:
Федька. Лес. Тени.
Джинн посмеялся:
О, милая моя, какие тут только силы ни задействованы…
Вовка ждать не стала:
Ну и какие?
Джинн ничего не ответил. Тогда Вовка заявила:
Я хочу понимать, что дальше. Зачем ты меня сюда дернул. Где мои родители. Что с ними.
Джинн снова молчал.
Что значит «пустая луна»?
Но Джинн как будто в воду канул.
Вовка вздохнула, спрятала телефон и прикрыла глаза. Лёля рядышком протянула к ней руку, сжала пальцы.
– Опять с маньяком своим переписывалась?
– Ага.
– Лучше бы ты ему не отвечала.
– Я не отвечала. Я сама ему написала.
– Совсем уже? – изумилась Лёля.
От долгой дороги ее тушь смазалась, и под глазами залегли тени. Оранжевые огни мелькали над лобовым стеклом, царапали по подоконникам, шлепали пятна грязного света на колени и уходили назад. Дорога была тряская: старенький автомобиль дергался и обиженно бормотал. Водитель болтал не закрывая рта.
– …на комбинате с девяносто второго. Тогда еще и Людка не родилась, и с Мариной своей я только познакомился… Времечко было!
Вовка отвернулась. Хорошо, что вперед сел Илья, он умеет обращаться с людьми. Вовка бы не смогла столько кивать и улыбаться, а Лёля бы непременно огрызнулась. Хотя Федя, наверное, тоже бы неплохо поболтал, но ему, кажется, куда интереснее коситься на Вовку, да и с заднего сиденья глазеть удобнее.
– Отдай телефон, – вдруг сказала Лёля.
– Зачем?
– Отдай, говорю. Хватит. Он же того и ждет.
– Чего «того»? Лёль, он знает, где мои родители!
– Или делает вид. Не надо его провоцировать, вот что. Отдай.
