До двери метров десять, я достал зажигалку, проверил работоспособность и еще раз все продумал, каждое движение и действие. Сердце стучит, как отбойный молоток. И вот я побежал, дверь позади моментально распахнулась – и громкие крики пауков стремительно заполонили тишину. Схватив баллончик, я обернулся и под пламенем зажигалки начал палить их огнем. То, что я увидел, было страшно: они были везде – на полу, на потолке, на стенах, малейшая секунда промедления могла убить меня, поэтому делать все приходилось очень быстро. Коснувшись сенсора, чтобы дверь открылась, я понял, что забыл о самом главном: там может быть блокировка или необходим специальный доступ.
Запись 7
Несколько минут я просто сидел на полу со согнутыми ногами, прислонившись к двери спиной, и продолжал слушать их там, снаружи. Сначала я думал о том, откуда они, почему они такие, да и как все это может быть связано с отсутствием людей. Но вскоре мне стало плевать: ответы – они ничего не дадут и выжить не помогут. Прошло еще несколько минут, прежде чем я оторвал взгляд от пола, приходя в себя и привыкая к такому явлению, как выживание. И куда же меня занесло: большое помещение, столы с компьютерами, стеклянные перегородки – офис или технический отдел, где лишь в конце справа – единственный выход. Но сначала терминал, что в левом дальнем углу. Подойдя к нему и подключив КПК, включил поиск и стал ждать. Каждую секунду я противлюсь мыслям о том, что спасать меня будет некому и в прямом смысле все зависит от меня, человека, который проходил военную подготовку лишь в армии, и то давным-давно. Тогда было не страшно, я знал, что дома ожидает старший брат, который не бросит и всегда поддержит, в отличии от родного отца, во всяком случае, смотря что считать поддержкой. Находясь здесь и сейчас, при нынешних стрессовых ситуациях, я понял четко и ясно, насколько ощущается власть над собой.
От размышлений отвлек терминал, который закончил поиск рабочих мест и дал мне нужное, что территориально находится ниже этажом. Кабинет номер 302. Радость может пугать, до ближайшего лифта идти не близко, хотя, будь это при нормальных обстоятельствах, расстояние не казалось бы таким большим. Я прошел мимо компьютеров к двери, и мне показалось, словно я слышу кого-то, возможно, людей. Однако, когда я осмотрелся, надежды не оправдались: видимо, стресс дает о себе знать. Я стою вплотную к двери, одно нажатие сенсора справа откроет ее – и я окажусь снаружи, но я не делаю этого. В этом помещении настолько спокойно, насколько мне не хочется выходить. И, может, стоит остаться здесь, спрятаться и ждать помощи? Кто-то получит мое сообщение, придет и поможет выбраться с этой станции без риска и опасности. Но реально ли рассчитывать на такое, много ли у меня шансов, или все эти мысли – лишь следствие паники? Все равно страх – это такое дерьмо, которое меняет тебя. На секунду я чуть не заплакал: это все словно дурной сон, который будто душит меня, и желание проснуться становится равносильно желанию жить. Но это лишь секунда – и, просто нажав на сенсор, я вышел.
Весь следующий коридор я прислушивался, нет ли поблизости пауков, – к счастью, было тихо. На перекрестке впереди был автомат с напитками и едой, и я решил перекусить. Стекло было уже сломано, осколков нигде не было видно, и внутри я нашел лишь пару батончиков и полупустую бутылку с водой. На стоявшем рядом диване не сиделось, так что я просто ходил на месте, пытался сконцентрироваться и немного передохнуть. Через пару минут, закончив так называемый обед, встав на перекрестке, сверился с картой – мне налево. Но, свернув направо, я медленно двигался к единственной двери по левой стороне. Дверь, к которой с самого перекрестка тянется белая линия со стрелкой, прямо по стене, на уровне глаз. Осторожно подойдя к ней, прочел имя владельца – Сара Айсли – и, осмотревшись по сторонам, используя панель, открыл и вошел вовнутрь. То, что я увидел, забыть сложно, и главная причина этого заключается в отсутствии привычного антуража комнаты. Мебели не было, лишь стулья в количестве десяти штук, стоящие по кругу, заполоняли пространство. Стены были исписаны наставлениями мудрости и добра: «Не противьтесь счастью», «Никакого зла нет», «Любите жизнь» и так далее. Все они про одно и то же, кроме одной надписи, которая была над входом, и, видимо, сделано это ради последнего наставления тем, кто выходил отсюда: «Освободите тех, кто не способен любить». Прямо некий культ счастья, только все это плохо складывается в общую картину, учитывая те случаи, когда люди сходили с ума и довольно неплохо поощряли насилие.
На одном из стульев лежит КПК, там есть запись, и я не смог удержаться от ее прослушивания: «Друзья мои, это снова Сара Айсли. Я знаю, что сейчас трудное время, и я требую сложных решений от нас. Наши действия направлены на любовь и счастье, но большинство людей не понимают, что кроме этого ничто не важно, ведь наша жизнь единична и уникальна, и если мы будем вершить зло, то какой в этом смысл, кроме как плодить другое зло. Человек должен быть счастлив, для этого мы в этом мире, и если есть несчастные люди, наполненные гневом и болью, что разрушает их и мучает, то разве не наш с вами долг милосердно избавить их от бесконечных мучений? Это трудно и даже ужасно, но что может быть благороднее, чем избавлять несчастных от всего плохого в них! Не бойтесь спасать людей от самих себя. Я люблю вас всех, и наша задача – подарить любовь и покой каждому, кто страдает в этих стенах так далеко от дома».
Добро и любовь – вот что было в ее голосе, приправленном упорством, и она была ведома слепой верой во вполне счастливые ценности. Противоречия – очередной конфликт ценностей, преподносимых здешним жителям. Когда есть зло, понять его не сложно, как и противостоять ему. Но здесь вполне добрые мотивы, звучащие более чем разумно, что и пугает, ибо все слишком идеально, а такое не может не заставить сомневаться. Причем говорила она правду: любовь и счастье – вот что важно. Видимо, тут проводились собрания с дальнейшим посвящением, и пока все сходили с ума, эти люди были счастливы, что добавляет еще большей путаницы в представление о Векторе.
Запись 8
Сложно идти вперед, игнорируя желание зайти в ту или иную дверь, отходя от маршрута. Кто знает, в одной из них может быть выживший или хотя бы какая-нибудь информация о том, что же здесь произошло все-таки. И что же получается: либо идти наугад, среди неизвестности, но идти, либо рисковать каждый раз в надежде на что-то. Единственный аргумент, который спасает от выбора, – это то, что я здесь не для поисков справедливости.
Прошло четыре года после сообщения Сары, и, вероятно, из-за нехватки еды и воды никого и не осталось. Во всяком случае, если сопоставить все то, что я знаю и вижу, так и есть. Ведь если бы были поставки, то просто так никто бы не ушел, сохранив все в тайне. Метров шесть, может, семь, до следующего поворота, комнат по пути не было. Кажется, у меня начинают трястись руки. Я остановился, чтобы немного успокоиться, собраться, – но это не так просто, когда знаешь, что нечто странное и страшное обитает здесь, превращая людей либо в представителей добра, либо в несущих смерть. Странно, но здесь это кажется почти одним и тем же, судя по имеющейся у меня на данный момент информации. Разминая руки, начал чувствовать озноб по всему телу, – этого еще не хватало. Пришлось убрать оружие за пояс, немного размять мышцы отжиманиями – нужно собраться, быть сконцентрированным.
