Они вводят разные параметры как в панель у камеры, так и в свой компьютер. Тварь похожа на некую комбинацию разных существ, она имеет две головы и множество тонких костяных конечностей со всех сторон небольшого тела. Правда, понять схематическую структуру этого тела очень проблематично. Черный цвет кожи и чуть светлее тонкие кости, выглядящие больше как копья с поворотными суставами, и в том же количестве целые кисти, с пальцами, которые так же вытянуты на длинных костях.
– Итак, – начал один из них, – камера одиннадцать, объект под названием «руки». Последняя проверка крови и полный цикл анализа тела были шесть дней назад. Сейчас объект спит, что упрощает взятие пробы анализа крови. Запускаю иглу.
Он обращался к камере видеозаписи, которая была сверху небольшого компьютерного монитора. И с последними словами тонкая игла спустилась сверху и взяла пробу крови, после чего на каждой из сторон капсулы появилась виртуальная проекция данных.
– Отлично, а теперь пора просыпаться. – И с этими словами он активировал разряд тока внутри капсулы, отчего тварь пробудилась с гневным стоном.
Все данные подскочили, и многие от этого стали светиться красным. Ток шел из пола, и это очень удобная система. Только вот зачем все это? С первыми движениями существо выпустило серо-черный дым из своей пасти, которая была направлена вверх, а вторая часть лица смотрела прямо.
– Каждый раз меня это бесит, – сказал молчавший ранее. – Такую тварь только в клетке и держать, если не хочешь быть расплавленным этим дымом.
Второй достал несколько колб из ящика в рядом стоящем столе и приставил их к аппарату, который поместит туда дым и, возможно, частички плоти из камеры. Существо медленно распирает камеру своими торчащими костями, пытаясь силой как-то вырваться, – не очень красивое зрелище, а дыма становится столько, что уже почти ничего не видно.
– Начинаю сбор анализов и ткани.
И криком заполнился Вектор от боли, которую немногие пережили здесь. Сбор данных и анализов – не самое приятное зрелище, не говоря про это существо, которое испытывает жуткую боль. После этого они наверняка вернут существо обратно и либо возьмут другое, либо отправятся туда, где будут анализировать новые данные. В любом случае мне стоит подождать, проследить за ними и, когда надо будет, просто убрать одного или сразу обоих и подарить этим тварям мир, а тех, кто останется, просто убить. Я слежу за ними, четко ощущая себя любым из здешних монстров, готовящихся напасть. Только сейчас я заметил, что с противоположной стороны этого куба есть вход, через который они и прошли в него. Отличное место для атаки: непредсказуемо, прямо в лоб. И это сыграло против меня, ведь стоило мне сделать пару шагов в сторону двери пустившей меня сюда, как везде включился свет. Меня слегка ослепило, но они уже успели меня заметить, и, оказывается, у них оружие посерьезней моего.
– Как тебя зовут? – крикнул один в мою сторону, пока оба держали меня на прицеле.
Я хочу ответить, назваться именем, которое знаю, – но почему-то не могу произнести ни звука. Да и это оказалось не важно, ведь следующие слова из громкоговорителя сразу показали мои истинные намерения.
– Он не один из нас, можете ранить его, но не убивайте – это приказ! – Женский крик из динамиков изменил все, и я побежал к двери справа от входа сюда, ведь лишь она оказалась открыта.
Запись 77
Прикрытие провалилось, но его хватило, чтобы зайти так далеко. Они кричат мне, просят остановиться – наивные глупцы, им же будет во благо, если я буду бежать. Скорей всего, меня заметили через камеры, и почему-то есть предположение, что у каждого костюма есть средство связи, поэтому они были готовы и сразу обратили на меня внимание. Все очень быстро, я скриплю зубами, быстро дышу и весь на взводе, держу пистолет крепко, как никогда, и бегу мимо дверей, толком не глядя вокруг. Пробежав через длинный коридор, я закрыл двери и прострелил панель: надеюсь, это не позволит им пройти здесь. Развернувшись, увидел большой зал, но не успел что-либо сделать, как на меня накинулся один из них. Пропустив пару ударов от него, я пытаюсь увернуться, но он быстро выбивает оружие из руки. Я же отталкиваю его и с разворота бью дубинкой прямо по корпусу. Через маску слышен болезненный крик, он падает на колени, но не успеваю я толком замахнуться, чтобы добить его, как в кисть правой руки, крепко сжимающей оружие, попадает пуля. Я сразу роняю ее, и вторая пуля попадает в правый бок показательно зацепив ребра, и я сразу же левой рукой пытаюсь остановить кровь, сжимая рану. Пули прилетели не от тех, кто был позади, а от того, кто стоит в метрах пяти впереди. Меня не волнует боль, не волнует ущерб, ведь этот умник стоит без костюма и маски – и без признаков страха. Обычный рост, худой, бритая машинкой голова, грубая щетина, пистолет держит очень уверенно.
– Не заставляй меня причинять тебе больший урон.
Он не боится меня, его голос уверенный и даже самодовольный. Только уговоры – это не для меня. Отпустив раненое плечо, я поднимаю дубинку и начинаю бежать на него, хоть и знаю, что это провокация и все права убить меня у него теперь есть. Только этого не происходит, и он просто убегает от меня. Преследуя его, сразу попал в соседнее помещение, где единственное, что меня остановило от его убийства, – это отдельная камера, в которую он забежал и заперся внутри. Она так же прозрачна, как и другие капсулы или камеры, и уперта в правый угол двумя сторонами. Сразу после того, как он захлопнул дверь, я ударил в стекло, которое, разумеется, не так легко пробить. Ударил несколько раз дубинкой и в ярости повторил сие действие пару раз кулаком целой руки, игнорируя ужасную боль от ранений. Но до него не добраться.
– Это бессмысленно, даже не пытайся. – Он не держит меня под прицелом, как было бы ожидаемо, значит, стекло и вправду не пробить. – Лучше сдайся мирно. Они будут здесь вот-вот.
Он прав: я осмотрелся – еще два входа здесь, а пистолет где-то сзади, рядом с раненым телом. И я уже слышу бег по коридорам за соседними дверями. Его уверенность меня бесит. Правая рука горит, два пулевых ранения – это, конечно, не шутка. Но я знаю, что делать, и, крича от боли в руке и плече, сдираю маску с головы левой рукой.
«Обнаружен вирус, изоляция зараженного помещения!» – прокричал эхом записанный женский голос. Все прилегающие двери блокируются, и сверху каждой из них спускается пленочный слой, который забивает все возможные щели. Кровь из ран интенсивно капает на пол, остановить ее из руки получается, немного перебинтовав тряпкой, а вот корпус не исправить. Но все это не важно, ибо возможность дышать полной грудью и не ощущать маску на лице бесценна.
– Эта изоляция не будет вечной, они вот-вот проберутся сюда. А в твоем состоянии долго ты не проживешь, так что давай, удиви меня и скажи, чем ты думал, делая все это.
Его спокойствие и самолюбие выводят меня из себя. И он прав: бежать мне некуда, и ранения быстро лишают меня нужного количества крови, да и козырей, как сил у меня больше нет. В дверях уже заметны искры распила от пробивающихся сюда ради возвращения власти на место хозяев этого дома. Я падаю на колени, сжимаю левой рукой раненый бок, ощущая жгучую пробирающую сквозь все тело иглами боль. Воспоминания – вот что остается у нас до самой смерти. На этот раз, к счастью, лишь Анна-Лиза, нашу с ней любовь и то счастье, подаренное мне, как лучший этап моей жизни, пусть и недолгий. Опустив голову от усталости, я наблюдаю свою кровь, которая растеклась повсюду, создавая огромную багровую кляксу. Ситуация против меня, как ни посмотри, и я рад этому. Я сделал так, что моя смерть – это мой выбор, не случайность или глупость, а комбинация моих действий, пусть и неудачных, но ведомых правильным мотивом. Лучше смерти я не мог ничего представить – и, закрыв глаза, я покидаю этот мир.
