Запись 78
Смерть – что собой представляет это явление, если все, что мы когда-либо знали, – это жизнь? Обычная концепция исчезновения используется лишь для наблюдателей со стороны, а никак не для того, кто навсегда закрывает глаза. Что остается для человека, кроме как нематериальная тьма, что само по себе странно: ведь обычаи людей всегда представляли иной мир как проявление света. Но что такое свет – обволакивающие тебя частицы, позволяющие увидеть материальную связь с живым миром в образе собственного тела. Но зачем тогда это тело в мире, где нет ничего, кроме собственных мыслей, которые не записать и некому сказать, а следовательно, это может длиться уже вечность. Само противоречие порождает тихую тьму, в которой не нужны глаза, на свету лишь напоминающие о собственной никчемности, и не нужно тело, ведь именно для этого человек и уходит из материального мира. Все, что нужно, – это пустота. Тьма, которая медленно, но честно оставляет лишь крупицу того, необходимого в мире света, и это способ понимания настоящего положения вещей. Разве нужно что-то еще, кроме как смело признать конец выборочного принципа существования и принятие естественного мира, где понятия жизни разнятся с прошедшей ранее жизнью?
Покой, длившийся вечность, разразился агонией боли, которая за секунду заставила пробудиться давно забытое тело. Каждая мышца, каждый нейрон и сантиметр тела дали импульсом прямо в мозг отчет, что оно еще живо. Судороги заставили вспомнить старую жизнь, и знакомая боль доказывает мое существование в старом мире, в который я по какой-то причине вернулся. Кроме боли мышц, биения сердца, ощущения лица, я чувствую и плотный материал под собой – пол или лежанка, но я точно знаю, это металл. Я лежу на спине, нащупываю справа стену, а свет, пробивающийся через мои веки, является самым раздражающим во всем этом.
– Вставай! – прогремел голос вокруг, и после него меня снова ударило током от небольшого браслета, что, как ошейник, обернут вокруг горла.
Опираясь левой рукой, я смог сесть, свесив ноги с кровати, и, ненавидя все на свете, открыл глаза вызвав еще большую боль. Я нахожусь там, где уже был, только в прошлый раз меня привязали к стулу. Камера, конечно, имеет другое местоположение на карте, но принцип инженерной проектировки – один в один. Но только вот что интересно: правда ли все происходящее – или я мертв, и это лишь иллюзия, которую спроектировали остатки моего безумия в виде Наоми, как расплата за то, что я смог умереть? Интересно, что же все-таки будет дальше, кроме смерти, – есть пара вариантов, которые в любом случае приведут к одному концу для меня. Либо я буду подопытной крысой, которая многое пережила на Векторе и теперь обладает всем составляющим для занимаемой должности, либо они просто оставят меня здесь гнить, как месть за убийство пары коллег, или же все ради сокрытия доказательства своего помешательства. Если подумать, постоянно бегая по коридорам, прячась в комнатах среди хищников и чистого ужаса, я могу считать этот карцер, эту клетку, эту тюрьму самым безопасным место на Векторе. Хотя огромная ли разница между монстрами и их создателями?
Запись 79
Сидя здесь, первое, что я заметил, – это отсутствие боли от огнестрельных ранений. Все раны обработаны – как старые, так и новые, а половина тела обмотана специальными утеплителями или чем-то вроде того, чтобы не повредить бинты. Да и одежда новая: костюм они, видимо, сожгли вместе со старыми вещами. Жаль, что не побрили, а то чистая кожа уже давно пропала, но впервые я чистый на Векторе. Впереди появился человек, один. Женщина чуть выше меня, крепком телосложении и с оружием в руках – небольшой автомат. Уверенным шагом она подошла к моей клетке, остановилась в метре от стены, я же последовал ее примеру и решил, что надо встать и подойти вплотную к стеклу. Маска почти целиком скрывает ее лицо, но глаза все же заметны.
– Рада, что ты пришел в себя, – начала она приятным, но сильным голосом.
– Это как посмотреть, – спокойно ответил я ей.
– Меня зовут Миранда. Я управляю безопасностью сотрудников первого лабораторного уровня. Конечно, за последние пару лет мои обязанности несколько изменились, но все же это основа. Что привело тебя сюда, Харви?
– Знаешь мое имя. Следовательно, знаешь, я – не сотрудник Вектора.
– Верно. Рада, что ты соображаешь.
– Ты меня переоцениваешь. Давай без всего этого доброго бреда. У вас был бесплатный шанс убить меня, но вместо этого я здесь. Чистый и с обработанными ранами, и, если верить тому, что я видел и знаю, вы не армия спасения. Так скажи же, что вам надо от меня?
– Хочешь напрямую – отлично. Ответь тогда, кого ты встречал по пути сюда?
– Потеряли пару своих людей и опасаетесь больше не увидеть их? Оправданные опасения. Но ведь тебя волнуют не товарищи по работе, чья смерть, кстати, не на моих руках, – ты ищешь Джеффри, верно?
– Что ты про него знаешь? – Серьезность ее намерений и отношения возросла вдвое, подтвердив мое предположение. Что больше мне по душе, чем попытка вести цивилизованную беседу.
– Помимо того, что он больной на всю голову дурик? Скажи мне для начала вот что: почему я должен вообще с тобой разговаривать? Ведь если верить моему опыту и тому, что произошло перед этим заточением, то слишком велика вероятность того, что ни тебя, ни даже этих стен просто нет. Ты носишь маску, поскольку все заражено, или ты боишься заразить людей вокруг, но вот чем? Знаешь, что делает иллюзия, когда не врет, – либо молчит, либо уклоняется от ответа, поскольку все это придумано в одном месте.
Повышая голос с каждым словом, я не только пытался понять, что из себя представляет эта Миранда и что она может: мне было интересно, проявится ли на мои убеждения единственная проектировщица моих галлюцинаций.
– Думаешь, мне неведомо безумие? Забавно то, что нормальным быть сложней в этом хаосе, особенно когда встречаешь таких, как ты. Они несут всякую чушь, опять же, как ты, пытаются пугать или подружиться, как и ты, ну а причина этого известна лишь им. Только они все похожи не уровнем… безумия, а тем, что кончали с собой от безвыходности прямо в этих камерах, – ее голос выдает удовольствие от этого разговора.
– Я ничего тебе не скажу про Джеффри. Ты всего лишь расходный материал. Приведи ко мне того умника, который спрятался от меня в камере. Того самого, который не использует защиту от вируса, – и тогда уже поговорим.
И она ушла. Молча и без реакции, словно вышло время ожидания. Оставив меня ни с чем. Правда, и выбор-то у меня небольшой: сидеть и пытаться найти доказательство явной лжи, которая заменяет бесконечность, или сыграть в этот симулятор, зная, что смерть уже не выход. Интересно, дала ли она мне время подумать, или это я заставил ее шевелить мозгами.
Запись 80
Кровать, на которой нет ни куска тряпки, лишь металлический блок, на котором лежать – все равно что на полу. Еще есть туалет – в общем, ничего выдающегося. Идеальное место, чтобы разобраться в себе, взглянуть в слабозаметное отражение в непробиваемом стекле и попытаться понять, я ли это. Все эти повязки, бинты и защитные бандажи для ран немного сковывают движения, но сам факт того, что мне оказали профессиональную медицинскую помощь, раздражает. Словно я оказался в цивилизации, и нет здесь никого, кто бы понял последствия пережитого мной. Интересно, что нужно этим лаборантам от Джеффри, который гниет на полу далеко отсюда? Они ведь даже не знают этого – не знают, что ищут труп.
