– Он в тюремной камере, или как это правильно называется. Пара уровней ниже или даже один уровень. Как он говорил, это его камера.
– Ты его запер там? – сразу спросил он и набрал сообщение через КПК кому-то, видимо, уже отправил кого-то за ним.
– Нет, он мертв. – Он резко посмотрел на меня. – Застрелился после длинного монолога о безумии, это было впечатляюще.
– Это очень плохо. Но других вариантов у нас все равно нет. – Его отвлекла отправка информации на КПК, и вскоре он продолжил: – Скажи мне, как ты попал на Вектор?
– На своем корабле, состыковался у жилых уровней. – Терять мне нечего, подыграю ему, покажу отзывчивость, сыграю в друга.
– Почему ты остался? Что заставляло тебя терпеть все, через что ты прошел, ведь ничто не мешало тебе вернуться на корабль и улететь с Вектора, забыв все это?
– Мой брат, Нолан. Он прислал мне сообщение прямо перед смертью, только оно было повреждено, и я понял его последние слова совсем наоборот. Случилось это уже слишком поздно, чтобы просто принять потерю и вернуться в обычный мир. Можно сказать, что он умер у меня на руках и я как-то между делом забыл жизнь вне станции.
– И что, ты думаешь, будет дальше?
– Этот вопрос должен задавать не я, а ты.
Его КПК издал короткий звук, и он достал его из кармана, внимательно что-то читая в нем.
– Знаешь, что будет, когда вы вызовете помощь? Те, кто придут сюда, не отдадут вам почести, не вознаградят. Я не знаю, что будет с остальными: возможно, их просто убьют или же заставят работать дальше, но вот с тобой ситуация предельно ясна. И почему-то я уверен, что ты знаешь про это.
Те двое, что стоят у входа, смотрят в коридор и вряд ли слышат нас, и я подошел поближе к нему.
– Ты, единственный, кто имеет иммунитет, должен бояться тех, кто прилетит сюда. Они запрут тебя в камере на всю жизнь и будут разглядывать под микроскопом каждый сантиметр твоего организма. – Он молчит, но не из-за злости или страха быть разоблаченным – нет. Дело здесь в чем-то другом, я вижу это по его глазам, он ждет, когда я пойму что-то еще. И ответ прямо передо мной.
– Тебе нужен не Джеффри… ты привел меня сюда для личной выгоды… – Он все еще безмолвен, просто ждет, когда я сам все пойму, поскольку в обратном случае те, кто это услышит, примут его как предателя. Все меняется за секунду, когда, к нашему общему удивлению, тех двоих, что стоят у двери, убивают выстрелами в голову. Не успели мы оправиться от удивления и грома выстрела, как к нам ворвалась Миранда. Держа в руке пистолет, она наставила его на умника, который смиренно смотрит на нее, понимая то же, что и я. Блондинка, длинные волосы, немного строгие черты лица, красивые синие глаза – и раз мы это видим, то можно смело причислить ее к заразившимся от воздуха.
Запись 83
Сумасшедшая, чье сознание выплескивает гущу хаотичных эмоций, пропитанных общей философией ненависти и мнимой справедливостью, – и все это в чаще, где нет больше границ дозволенного. А другой – самый разумный, а значит, самый хитрый и единственный, кто способен проследить за собственными идеями и никогда не поддаться эмоциям, что делает его сильным врагом. Миранда держит на прицеле умника, и вот я думаю, чью сторону выбрать: сумасшедшей или же интеллектуала. Выбор между добром и злом всегда сложен тем, что в каждом есть и добро, и зло. Просто одни умеют распоряжаться этими возможностями, которые дали природа и развитие интеллекта, а другие – нет.
– Что ты делаешь, Миранда?! – кричит на нее умник в ту же секунду.
– Сколько лет мы здесь, а ты так и не понял, что это конец, который был с самого начала. Что нет ничего, что бы стоило наших жизней, наших смертей. Каждый раз, когда доходишь до точки, которая должна стать последней, появляется новая, а потом еще, и еще, и еще – и так много, много раз.
– Чего ты хочешь? – Он строг, и это показывает его с несколько иной стороны. Честность – его стихия, он наслаждается тем, что говорит людям правду, – такое нельзя не заметить.
– Тобин (похоже, это его имя), мой старый друг, все, чего я хочу, – это чтобы ты был со мной и мы перестали заниматься спасением мира, который даже не знает про нас, и просто стали жить. Потому что я устала, и лишь ты помогаешь мне держаться. Я люблю тебя и хочу быть именно с тем человеком, который доверится каждому слову, смело зная, что все это лишь для пользы. И сейчас я смотрю на тебя, как ты строг, прячешь злость за стеной спокойствия, пропагандируя терпение. То, что мне в тебе нравилось и всегда будет нравиться. Последние, кто выжил на Векторе, стали самыми счастливыми людьми, которые ценят не подаренную судьбой жизнь, а лишь друг друга, ведь все остальные – всего лишь ширма для достижения истины. – Она подошла ближе к нему, но пистолет даже не сдвинулся с места. А ее слова уж очень мне кое-что напоминают.
– Раз ты так этого хочешь, то почему держишь пистолет у моей головы? – Его выдержке даже можно позавидовать.
– Да, ты прав, это так грубо.
Теперь пистолет целится в меня, а она смотрит Тобину прямо в глаза, словно ожидая его одобрения ее желаний. Мое же молчание обусловлено откровенным интересом на его реакцию.
– Когда мы справимся с преградами, что будет потом? – он начинает подыгрывать ей, я надеюсь.
– Не волнуйся, этот момент уже почти близок, с большинством проблем я уже справилась. – Она убила не только этих двоих у двери, мы оба это поняли. – Так что терпение, мой любимый, ведь смерть – это не противоположность жизни, это параллельная. Я увидела это – это прекрасно, все сразу меняет смысл, и понятие бесконечности становится настолько обыденным, что единственной проблемой остается то, с кем ты проведешь эту вечность. И лишь с тобой я готова разделить это, а ты – ты хочешь этого?
Она была хаотична: то строга, то через секунду уже как маленькая девочка. Тобин молодец, держится до последнего, но я уже вижу, как он собирается убить ее, а после плакать над телом. Не получив моментального ответа, она продолжает:
– Не бойся, любимый, он больше не угроза.
Она смотрит на меня, я стою в паре метров, руки все так же за спиной в наручниках – значит, вариант лишь бежать или попробовать атаковать. Только не успел я начать, как Тобин обхватил ее голову, ударил по ноге и направил голову об стену. Бессознательное тело моментально падает на пол.
– Как она смогла заразиться? – а вот и злость, но неполная.
– Она была без защиты, так что это мог быть и я.
– Нет, слишком быстро.
Мы оба подошли к ней, я присел, чтобы увидеть ее лицо и понять, что она точно не Наоми. Он указал мне поднять ее тело, чему я молча последовал.
– Куда идем?
– Пока изолируем ее: не хочу, чтобы она навредила кому-нибудь еще.
– Думаешь, много кто остался?
– Слушай, это тебе все равно, для тебя мы все чужие. Кто-то должен быть, а если нет…
