Кивнув головой в знак согласия и принятия моих слов, он прошел на несколько метров вперед и, взглянув в КПК, указал на лево. Двери легко открылись, мы вошли и, выбрав нужный уровень, поехали вниз, не произнося ни слова. Я должен быть готов ко всему, чтобы не получить удар в спину, и эти его вопросы, это любопытство раздражают меня. Наоми пыталась подорвать доверие к нему из-за того, что он пропагандирует вещи, обратные ее видению, и рушит ее убеждения. К удивлению, я понимаю, насколько мне доставляет это удовольствие.
Запись 98
В лифте мы не проронили ни слова, оставаясь наедине со своими мыслями. Ведь чем меньше лишних слов, тем меньше шанс услышать вранье, которое настолько затуманило мое сознание, из-за чего правда становится чем-то неестественным и раздражающим. Как только двери открылись, мы сначала проверили окружение, открывающееся из нашего положения. Все было чисто, даже без признаков существования угрозы, что довольно странно. Идти было недолго. Минуя очередные пустые комнаты, кабинеты и широкие отсеки лабораторий, у меня не складывалось ощущения или понимания, что мы в неком другом месте: шаблонность одновременно раздражает и успокаивает своей предсказуемостью. Только теперь суть не в выживании, а, наоборот, в спасении. Главное – чтобы спасаемые люди не спровоцировали меня.
Мы на финишной прямой. Впереди, в конце коридора, на перекрестье, архивные помещения. Это полукруглый зал с тремя комнатами, хранящими великие данные стоимостью в тысячи жизней. Мы подошли к дверям: каждая из трех имеет свой номер, и, судя по утолщенным дверям и панели большей защиты, информация действительно крайне важна. На самой левой двери заметны следы от царапин и небольших ударов, так же как и почти по всем поверхностям этого зала. Похоже, именно там оставшиеся люди. Оглядевшись, мы решили заранее закрыть прилегающие к этому залу две двери, чтобы обезопасить себя по мере возможности.
– Открывайте! – ударив кулаком по двери, крикнул я.
Но отклика не было, и, переглянувшись с Ноланом, я постучал снова. Прошла минута, и тишина никуда не делась. Нолан достал КПК и стал печатать им сообщение, ведь, возможно, они боятся, сидят и гадают, стоит ли рисковать жизнью, открывая дверь незнакомцам, хотя что ждет их в обратном случае – голодная смерть…
– Слишком уж долго они, что-то явно там случилось, – сказал Нолан, постоянно проверяя КПК.
Я же решил проверить остальные помещения, и, пошумев как следует, стуча по остальным дверям, подошел к брату, собираясь сказать то, что он и так понял.
– Кажется, зря мы сюда шли. Их уже нет.
– Как я ненавижу это место! – со злостью и разочарованием произнес он, и мы решили пойти дальше.
Пройдя до самой двери отсюда, мы услышали выстрелы, доносящиеся как раз за той дверью, где должны быть люди. Сразу подняв оружие, мы подбежали и встали по сторонам – я слева, он справа. Держа дверь на прицеле, мы не знали, чего ждать, и только через несколько секунд задумались о том, остался ли там кто-нибудь в живых. Выстрелы не означают самооборону. И вот оно – ожидание, когда ты не знаешь, остался ли там кто-нибудь в живых или нет. Стук по двери с другой стороны – Нолан слегка дернулся, но меня это не впечатляет.
– Я открываю дверь. Не стреляйте, пожалуйста! – Достаточно самоуверенно с его стороны.
– Медленно! – строго вскрикнул я.
И двери открылись, показав нам освещенное помещение хранилища данных и человека, который стоит в проходе, подняв руки, показывая свою безоружность. Он с меня ростом, среднего телосложения и одет полностью в защитный костюм, который довольно сильно испачкан кровью. Его разочарование в увиденных людях заметно даже через маску.
– О нет! – испуганно сказал он, поняв, что мы можем собой представлять без масок.
– А ты наблюдателен. Так вот, скажи нам, что это были за выстрелы? – очень уверенно спросил Нолан.
– Спокойно! Те люди, что за мной, оказались заражены, – немного промедлив, он продолжил: – Да, я знаю, это самое банальное, что, можно сказать. И откуда знать, что я не такой же и просто не надел защитный костюм, чтобы сойти за своего человека. Но это правда, все доказательства позади меня. Смотрите сами.
Он медленно отошел назад и встал боком, чтобы открыть вид кровавой расправы. Три тела, все мертвы, лежат среди блоков хранения, которые словно впаяны в стены и имеют свои маленькие мониторы.
– Они тоже были в защите, так почему ты думаешь, что они спятили, а не ты? – спросил я, приставив ствол пистолета к его горлу.
– Очень сложно доказать безумцу, что он таков. Реально, но очень сложно. У меня не получилось. Проблема была в том, что никто не ожидал, что все объекты исследований вырвутся наружу. Думали, они защищены и нет шанса стать инфицированными, если будет прорыв. Скажите, пожалуйста, сколько тел лежит на полу?
Он уже опустил руки и спокойно стоял передо мной. Я повернул голову и увидел два тела, что удивило меня: ведь я помню точно, как их было три, а в сообщении имелось в виду четыре человека, и один стоит передо мной.
– Их двое. Тот, что лежит ближе, – он пытался найти помощь, поскольку нас загнали в угол, а оружия толком нет. И когда я понял, что он явно насчитывает людей больше, то, к сожалению, попытался убедить его в этом, а не просто закрыть глаза на этот нюанс.
– И почему мы должны верить в это?
– Я не знаю, – ответил он не сразу, уставший, вряд ли сам понимает, что делать дальше. – Но какой у меня выбор? Вы единственные, кто пришел на помощь. Вектор вообще пуст, кроме нас, и я лично убил одних из последних людей, чтобы выжить.
– Это ужасно, мне жаль, – сказал Нолан, осматривая тела.
– Не самая лучшая история, но и не самая худшая. Как тебя зовут?
– Эдвард, а тебя? – Я заметил на его защитном костюме бирку с именем.
– Я Харви, а это мой брат Нолан. – Я указал на брата, который встал рядом с ним. – Мы собираемся покинуть Вектор, и это предложение должно тебя заинтересовать, верно?
– Разве не лучше вызвать помощь, чтобы нас забрали отсюда, оказали медицинскую поддержку как минимум? – Он слегка неуверен, но понимает, что нужно что-то делать, а не сидеть на месте.
– А ты наивный парень, думаешь, будь это хорошим вариантом, им бы уже не воспользовались? – сказал Нолан.
– Суть дела в том, что, вызвав помощь, мы просто погибнем, как свидетели или как носители этой заразы, – сразу начал я после брата.
– Но я-то не заражен, меня не будут трогать, я вообще работник Вектора, и эти вопросы обсуждались после того, как был объявлен карантин.
– Они не будут разбираться, поверь. Ты не носитель заразы – прекрасно. Но ты знаешь о происходящем, а это все – очень большая проблема. Так что поверь, – грубо стал я уточнять, – никто не будет вызывать тех, кто это все создал. Наша задача, если мы хотим выжить, – убраться отсюда.
– Я всего лишь архиватор, отвечаю за сохранность информации. Но это не значит, что я слабак, ясно? Последние несколько лет я лишь раскладывал данные, архивировал их и отправлял далеко отсюда, на отдельные выделенные серверы, как черный ящик. И вряд ли будет человек, желающий убраться отсюда больше, чем я.
