— Я не смогу спешиться. Хотя некогда я умел сражаться и так. — Голос его дышал невинностью, Коруму казалось, что он беседует с ребенком. Лицо и глаза Хью ничего не выражали. — Прежде мною владела честь, теперь — коварство.
С этими словами Хью Аргех пришпорил своего скакуна и понесся прямо на Корума, размахивая мечом.
Неделя прошла с той поры, как Корум покинул гору Мойдель, неделя жгучих морозов и лютой стужи. Члены его едва двигались. Ослепительные снега так утомили единственный глаз, что он с трудом различал бледно-зеленых всадника и скакуна.
Атака Хью Аргеха была столь стремительна, что Корум едва успел подставить свой меч под удар противника. Хью Аргех развернул коня и пошел в новую атаку. На этот раз Корум был готов к ней, однако его меч едва скользнул по руке противника, удар же Аргеха пришелся прямо по нагрудной пластине Корума и едва не вышиб вадагского Принца из седла. В левой руке Корум сжимал копье Брионак, этой же рукой он потянул за поводья и развернул коня, готовясь к новой атаке.
Какое-то время всадники сходились друг с другом, но ни одному из них не удавалось одолеть другого. Корум тяжело дышал, клубы пара вырывались из его рта, Хью Аргех же, похоже, не дышал вовсе. Это бледно-зеленое существо нисколько не уставало, в то время как Корум изнемог уже настолько, что с трудом удерживал в руках меч.
Хью Аргех выжидал той минуты, когда Принц окончательно выбьется из сил, и тогда он, Хью, поразит его ударом меча.
Несколько раз Коруму удавалось собраться с силами, но теперь враг кружил вкруг него, почти не встречая сопротивления. Сильным ударом Хью Аргех выбил меч из закоченевших рук Корума; странный смех, похожий на шелест дерев, сорвался с его уст. Он пошел в последнюю атаку.
Покачиваясь в седле, Корум поднял копье Брионак над головой. Меч Хью Аргеха угодил в блестящий наконечник, и тот неожиданно для обоих противников отозвался чистым звоном. Аргех промчался мимо Корума, но тут же заставил своего скакуна развернуться. Корум отвел серебряную руку назад и метнул копье с такой силой, что сам перелетел через холку коня и свалился наземь. Подняв голову, он увидел, что копье сидхи попало в грудь Хью Аргеха.
Хью Аргех раскрыл рот и свалился со своего бледно-зеленого скакуна.
То, что произошло вслед за этим, поразило Корума. Таинственным образом копье само вышло из тела бледно-зеленого всадника и вновь легло в раскрытую ладонь серебряной руки Корума. Пальцы сами собою сомкнулись на древке.
Корум заморгал, отказываясь верить происшедшему, хотя реальность копья была несомненной.
Он посмотрел на поверженного неприятеля. Скакун Хью Аргеха схватил своего Седока в зубы и поволок прочь.
Коруму невольно подумалось, что подлинным его противником был не всадник, а конь. Он не мог объяснить себе этого, однако, посмотрев в глаза животному, он лишь укрепился в этом чувстве, — тот смотрел на него с нескрываемой иронией.
Хью Аргех неожиданно раскрыл рот и заговорил:
— Фой Мьёр вышли в поход. Они знают, что тебя позвал народ Кэр-Малода. Они хотят уничтожить Кэр-Малод прежде, чем ты вернешься туда с копьем, которым ты поразил меня. Прощай же, Корум Серебряная Рука, я возвращаюсь к своим братьям — елям.
Вскоре диковинное животное и человек скрылись за холмом.
Корум остался в одиночестве. Он рассматривал копье, спасшее ему жизнь, так, словно один вид оружия мог раскрыть пред Корумом его тайны.
Принц затряс головой, пытаясь освободиться от назойливых мыслей, и пришпорил своего кона. Он спешил в Кэр-Малод.
Фой Мьёр оставались загадкой. То, что Принц слышал о них, никак не вязалось с тем, что они способны были управлять такими существами, как Хью Аргех, творить диковинные чудеса, командовать сворой Кереноса и псарями-гулегами. Некоторые видели в Фой Мьёр тупых тварей, наподобие животных, некоторые считали их богами. Несомненно, каким-то разумом они владели, — ведь они могли. создавать таких существ, как Хью Аргех, брат елей.
Корум подумал, что Фой Мьёр могут иметь какое-то отношение к Владыкам Хаоса, с которыми ему приходилось бороться во времена стародавние. Но в сравнении с ними Фой Мьёр были куда дальше от людей и куда ближе к людям, да и цели у них, похоже, были иными. Вероятно, они оказались в этом мире не по своей воле. Они провалились сюда через брешь, раскрывшуюся меж мирами, и уже не могли вернуться в свой странный полумир, затерянный где-то меж измерениями. Они пытались воссоздать Лимб. Корум почувствовал к ним известную жалость.
Неужели Гоффанон был прав? Ведь мог же и он поддаться чувству отчаяния? Неужели судьба мабденов предрешена?..
Вокруг расстилалась унылая заснеженная равнина.
Да, и мабдены, и он сам были обречены на гибель — они стали жертвами Фой Мьёр.
Корум стал останавливаться все реже, зачастую пренебрегая даже ночлегом. Усталость и сон одолевали Принца. Боевой его конь шел, уже не разбирая дороги, он тоже едва держался на ногах.
Однажды, под вечер, Корум увидел вдали длинную процессию. Вокруг идущих и едущих на огромных колесницах фигур клубился туман. Корум хотел было окликнуть их, но тут же понял, что это не мабдены. Неужели это были сами Фой Мьёр, наступающие на Кэр-Малод?
Несколько раз Принц слышал далекий вой. Это рыскала по снежным пустошам свора Кереноса, Вне всяких сомнений, Хью Аргех вернулся к своим хозяевам и рассказал им о копье Брионак, которое само собой возвращалось в руки Корума.
Кэр-Малод казался Принцу почти не достижимым; холод вгрызался в тело Принца, словно червь.
За время, прошедшее с той поры, как он покинул крепость, выпало много снега. Вехи, знакомые ему издревле, исчезли, совершенно утонув в снегу. Ухудшившееся зрение и отсутствие примет делали его предприятие едва ли не безнадежным. Он молил богов об одном — о том, чтобы конь не забыл пути. Теперь он полагался только на него.
Силы Корума подходили к концу. Все чаще и чаще овладевало им отчаяние. Почему он не послушался Гоффанона и не согласился провести остаток дней в блаженном Хи-Брисэйле? Какое ему дело до мабденов? Разве мало сражался он на их стороне? Что ему эти люди, что они дали ему?
Его память вдруг ожила. Они дали ему Ралину.
Он вспомнил и о Медбх, дочери короля Маннаха. Рыжеволосая Медбх в латах воина, с пращей и татлумом в руках ждала его. Она ждала, что он принесет народу Кэр-Малода свободу и жизнь.
Мабдены научили его ненависти. Они убили его семью, отрубили ему руку и лишили его глаза. Они научили его бояться и мстить
Но они же одарили его и любовью. Они дали ему Ралину. Теперь они даровали ему Медбх.
Эти мысли немного согрели Принца. Отчаяние отступило, затаившись — в темных закоулках его разума. Корум продолжал свой путь. Путь в Кэр-Малод, крепость на, холме, где ждали его люди, связывавшие с ним свои последние надежды.
Теперь Кэр-Малод представлялся ему чем-то очень далеким. Ему казалось, что с той поры, как он видел боевые колесницы Фой Мьёр и слышал собачий вой, прошло никак не меньше года. Наверное, Кэр-Малод уже пал, а Медбх замерзла так же, как и все остальные — приготовившись к бою и не ведая того, что битва уже проиграна.
