– Тебе легко убеждать меня – ты всего лишь исполняешь приказ, какое тебе дело до моей жизни? Давай ты не будешь строить из себя заботливую мамочку.
– Как же ты заебал меня… Ты думаешь, тебе одному плохо? Мир не вокруг тебя крутится, но ты стал в этом уверен, потому что провел тут в одиночестве больше года, видя лишь стены да пустые коридоры, живя среди призраков. Да вот только тот мир, о котором ты так мечтаешь, может погибнуть, сраный ты эгоист! Если ты этого не понимаешь, то я прямо сейчас тебя вырублю на хуй, свяжу и буду тащить по этому полу столько, сколько надо. Думаешь, у тебя жизнь дерьмо? Ты хотя бы знаешь, для чего живешь, знаешь, чего хочешь. А у меня единственный человек, к которому я могу вернуться, даже не знает, где я и что со мной. Подохну здесь – так никто и не узнает. Хотя знаешь, похуй, может, и к лучшему, с дочкой авось увижусь.
– У тебя была дочь?
– Хватит уже болтать! Решайся – ты либо о себе думаешь, и тогда я, используя твою же логику, буду думать тоже только о себе и просто силой тебя дотащу, или же ты, наконец, взрослеешь и принимаешь тот факт, что ты больше не один в этом мире.
Портер хотел что-то сказать, но Света прервала его:
– И хватит уже драматизировать! Ты за кого нас принимаешь? Думаешь, тебя привяжут и будут куски отрезать? Нет, не будут. Тебя посадят на карантин – это да, но там будет теплая кровать, нормальная еда, душ и чистая одежда. Все, мать твою, условия той цивилизации, о которой ты так грезишь. Это не будет тюрьмой – это будет… это будет примерно как сраный санаторий. Уж точно лучше, чем здесь!
Света выпускала все свои эмоции наружу, выговариваясь так громко и так красочно, как могла, пока Портер наблюдал за ней, уже скорее как сочувствующий приятель, нежели противник.
– Что будет дальше?
– Дальше я, наконец, выполню приказ, и будем валить отсюда.
– Дай мне пару минут, хорошо?
– Да.
Портер снял с правого уха наушник и убрал в нагрудный карман, причем сделал он это очень аккуратно и внимательно, явно боясь как-то повредить устройство. Света уже хотела спросить у него, зачем это и почему он так бережно относится к нему, но Портер сразу же отвлек ее, явно намеренно:
– А Остин спас Питера?
Она не ответила, потому что сама не знала. Первым делом именно этот вопрос будет задан, ведь, как ни посмотри, надо собрать всех, надоело ей уже это разделение. Портер увидел достаточно, чтобы не повторять вопрос, к тому же Света отошла на пару метров, собираясь с силами, набрав по связи Остина и ожидая ответа.
– Да? Что такое? – по тону Остина ничего не было понятно.
– Как Питер?
– Будет жить, – не сразу, но чуть бодрее ответил Остин, отчего ей не трудно было догадаться о его нежелании обсуждать это с той, кто бросил его.
– Отлично, я рада, правда.
– Ты за этим позвонила?
– Эмм… да. А еще я нашла Портера, он жив, хотя здоровье его оставляет желать лучшего. Слушай, я знаю, ты злишься, я оставила тебя, но мы оба… Слушай, давай оставим наши разборки на другое время, хорошо?
– Да, да, ты права, извини. У меня были тяжелые дни, и я… в общем, ты и так все понимаешь.
– Понимаю.
– Какой план действий?
– Мы идем к точке доступа, наконец подключаемся и валим все отсюда.
– Лучше и не скажешь. Где вы сейчас? Мы встретимся и пойдем вместе.
– Забрались в хирургическую, это не сильно далеко от серверной. Давай там и встретимся.
– Хорошо, мы выходим, только связь держи.
Остин сам отключил связь, оставив Свету наедине с приятным осадком, который ощущается буквально всем телом: ведь наконец-то все разрешилось.
ГЛАВА 39
Портер шел чуть позади, до конца еще не восстановившийся, пусть и принявший стимуляторы и залечивший рану. Он был еще крайне слаб, а несколько потухшая искра в глазах выдавала в нем смирение и принятие своей судьбы. Света же шла чуть бодрее, нежели рассчитывала: связано это было с тем, что наконец-то более нет преград для выполнения злосчастного приказа, после которого лишь прямая дорога до базы, где и Портеру с Питером дадут необходимое лечение, и у нее будет возможность отдохнуть. Думая об этом, она все не может выкинуть из головы взявшуюся словно из воздуха навязчивую идею, а точнее говоря – тягу, сильную и бескомпромиссную тягу позвонить… Хотя, наверное, лучше сначала написать, спустя каких-то четыре с половиной года наконец ответить на сообщение бывшего мужа. Эта мысль греет так, как она уже давно не чувствовала, отчего даже слегка улыбнулась, представляя тот момент, когда она напишет ему, что на самом деле сейчас, после всего произошедшего на Векторе, кажется таким простым и безвредным действием, что впору вновь себя карать за тогдашний глупый страх. Но этого не происходит: Света попросту понимает, то ли у нее нет более сил на критику страха, то ли попросту надоело, и не поверить в то, как ее примирение связано с увиденным примирением Портера, она никак не может. Да, прошел немалый срок, возможно, у него уже новая семья, возможно, даже дети. Она прекрасно это понимает, но тревожит ее сама мысль о том, что между ними так и не произошло примирение, как и не было прощения, словно страница до сих пор не перевернута. К тому же он был и остается самым близким для нее человеком, несмотря ни на что, даже как друг или приятель. Подобный статус будет для нее лучше, нежели то многоточие, оставившее слишком болезненную рану, не способную затянуться все это время.
Изначальная идея следовать тому же маршруту, по которому оба и попали в точку встречи, была вполне логичной: все же они не только будут уверены в возможности вернуться, но и безопасность на этой тропе уже проверена. Да вот только, как оказалось, преждевременная уверенность Светы в оставшихся позади проблемах аукнулась им куда быстрее, чем могло ожидаться. Забрав автомат с перекрестка, перезарядив его, она повела за собой Портера через тот же коридор, где он некогда избавил оружие от боеприпасов, сократив фауну Вектора еще на одного. Существо это успело стать едой множеств маленьких, больше похожих на тараканов с высокими лапками, нежели муравьиных представителей, хотя то количество и занимаемая ими площадь, по которой работники переносили найденное добро, напоминали земных насекомых. Не было никакой жатвы, где жадность равнялась с успехом положительности жизни: строго расчетливый и постепенный разбор некогда живого старшего собрата на составляющие, отделять которые от основного корпуса помогали длинные передние лапки, а благодаря шести ножкам получалось создавать рычаг там, где откусывать или разрезать не было возможности.
Удивительно для Светы, как и для Портера, было то, что эти создания не обратили на них никакого внимания. Пусть шансов попробовать более свежее мясо не представлялось, но мелкота даже не попыталась напасть или попробовать его на вкус. Быстро прошмыгнув, стараясь не задевать ни одного и уж тем более убивать, оба плавно пошли вперед, как раз к той двери, за которой они и разминулись. И вот то, почему этот путь был ошибкой, проявило себя во всей красе: за пару метров до дверей они услышали вой, словно сам Минотавр кидает клич, от которого сразу же маленькие существа убежали обратно в свои норы, выстроенные из плоти и останков тел. Шел тот пугающий вой, словно существо имеет невообразимые размеры, пошатывая своим горлом весь Вектор, как раз оттуда, куда им надо было попасть, но чему уже не суждено сбыться. Не прошло и минуты, как повторный клич сопровождался попытками открыть дверь, причем первый же удар нанес приличную вмятину посреди стыка створок, создав небольшую щель, куда уже протискивался приличного размера коготь. Попытка раздвинуть створки была не просто успешной – у Светы и Портера оставались считанные секунды перед тем, как неизведанное существо увидит их, а кушать оно любит явно много, если судить по тем данным, что у них есть. Но большего им и не надо, поэтому в скором темпе уже по оставленным жителями коридорам они добрались до разбираемого на ресурсы тела монстра. Сразу же позади прогремел стон железа, испытавшего на себе нагрузки, явно не предназначенные для будущего выполнения их изначальной задачи: неспешный топот вдруг стал ускоряться, а стекла, отделяющие коридор от помещений с жителями, стали трескаться и разбиваться, причем было ясно, что причина не в направленном ударе. Света увидела в Портере страх, причем такой, какого она сама уже не помнит. Но, к ее успокоению, он не впал в ступор, а сразу же побежал вперед, причем то было не бегство, а именно поиск выхода для них двоих.
