Медленно открывая рюкзак, он осторожно достал контейнер, внутри которого была еда, и поставил его на землю. Накинув обратно рюкзак, он осмотрелся вокруг и, медленно шагая вправо, попросту ушел, так и не взглянув на выжившую жертву, лишь надеясь, что ребенок закончит похороны, а потом, возможно, впервые за долгие дни поест. Мальчик, ставший мужчиной слишком рано, явно тащил телегу издалека, желая попросту оказаться в месте не пострадавшем от пожара, ведь оно напоминало ему о былых временах, о хорошей жизни и надежде. Соломон хотел бы ему помочь, но навязыванием и силой было ничего не добиться, а другой путь, более личный и доверительный, потребовал бы слишком много времени. Это то, чему его научила Майя – правильно расставлять приоритеты. И впервые он ненавидел себя за использование этого правила, хотя и было с ним практически всю его жизнь.
Через некоторое время, прилично оставив мальчика позади себя, его ждало новое испытание. Соломон увидел первое дерево, на котором оставили следы остатки пламени, лишь частично забрав всю красоту, дарованную природой. Шаг за шагом, метр за метром, он погружался в зону пострадавшую от огня, и, не успел он оглянуться, как вокруг не осталось ничего – ни одного живого дерева или куста, ни зеленой травы, ни пения птиц. Пожар охватил километры лесов, и лишь позади него оставалось что-то, напоминающее жизнь. Соломон знал, что ему предстоит пересечь отрезок мертвой земли, но эмоциональная подготовка оказалась полезной лишь в теории, но не практике. Казалось бы, обычный лес после пожара – опавшие пепельно-черные стволы деревьев на выжженной земле – но для него это место напоминало кладбище. Идя по маршруту, проложенному им еще на подъезде, Соломон ожидал встретить людей или какие-то лагеря, несомненно пострадавших, но все же… Ошибка состояла в том, что численность людей в Природных землях не была сконцентрирована в больших лагерях или целых деревнях, по большей части – кочевники, максимум небольшие группы десять-пятнадцать человек. Когда происходит глобальная катастрофа, люди пытаются помочь друг другу, собираясь уже в большие группы, и либо спасаются бегством, либо пытаются сберечь друг друга.
Около двадцати человек, а может и больше, оказались в кольце огня. Лишенные возможности спастись, они прижимались друг к другу, надеясь, что вот-вот придет помощь, потушит пожар и у них появится шанс. Спасатели не пришли или было уже поздно… Перед ним была братская могила, практически объединённая в единый «живой» памятник, который природа заберет себе, ровно, как и все мертвое в этом мире. Обгорелые остатки тел, потративших последние минуты на единение друг с другом, словно сковал огонь, а пепел, разлетевшийся вокруг, практически превратил их в одно целое с орудием их гибели. Спасательные группы не могли их заметить, ведь сверху, словно куполом, навалены стволы деревьев, которые, по всей видимости, упали уже после победы огня над жизнью, а огонь был яростный, это он знает. Это были люди, обычные люди, как миллионы живущих в городах, стремившиеся жить так, как им хочется. Они никому не желали зла, они просто хотели жить. Они, как и многие жертвы огня в последние минуты, скорее всего, просто были рядом друг с другом, так близко как могли, чтобы последние мгновения жизни не быть одинокими. Соломон вытер слезы, борясь с болезненным представлением о том, как Кристину постигла подобная участь… Он не ожидал такое увидеть и лишь через какое-то неопределенное время, проведенное в состоянии близком к шоку, ему хватило сил выгнать страшные мысли из головы и пойти дальше. Но образ, который запечатлелся у него внутри, вряд ли получится забыть.
Эобард
Эобард всегда был тактичным человеком, прекрасно понимающим, что пока у него нет действующих рычагов или власти, громкие высказывания могут быть не так истолкованы. И вот, получив должность министра обороны, он открыто заявил в высших правительственных кругах, что Центр Развития Технологий представляет опасность, как минимум собственным существованием. Построенный с позволения правительства на частные деньги комплекс изначально, конечно же, оправдывал свои вложения. А после того, как ЦРТ укрепил свои позиции, в роли создателя нового фундамента образовательной системы и продвижения новых изобретений, позволяя, практически на монопольных условиях, перестроить старый мир, правительство редко смотрело в их сторону. Транспорт, компьютерные и программные системы, средства коммуникации, медицинское оборудование и многое другое, было в том или ином виде выпущено ЦРТ, или благодаря деньгам, вовремя полученных нужными людьми. Способов заработка и реализации было множество, и пока мир существовал в здравии, в стенах, зачастую закрытых для общества, творилась граничащая с магией наука, стремившаяся к познания неопознанного, и открытию несуществующего. Ведь все были довольны, а за закрытыми дверьми ЦРТ, были свои люди, вовремя и, разумеется, правильно отчитывающиеся перед всеми, кто задавал вопросы.
Эобарду было уже пятьдесят пять лет, несмотря на это, он имел довольно крепкое телосложение, которое, вкупе с внушительным ростом в два метра, придавало ему очень грозный вид. Короткие седые волосы и легкая щетина на свету отливали серебром. Но особенно на его худом лице выделялись большие, глубокие глаза.
Эобард был человеком старой закалки, редко признающим пряник, чаще веря в то, что кнута более чем достаточно. Контроль и дисциплина были, по его мнению, залогом мира во всем мире. Чего, по его мнению, совершенно не наблюдалось в ЦРТ, ведь оно никого не ставит себе вровень, ни перед кем не отчитывается и практически живет своей жизнью.
– Вы требуете от меня и моих людей результатов, я понимаю это, – Бенджамин старался быстро отчитаться, чтобы заниматься более важными делами, – они делаю все необходимое для устранения проблемы, вы это знаете, я это знаю. Так же я знаю, что ваши люди наверняка уже активировали весь свой интерес и безграничные ресурсы, коими вы одарили их, господин министр, а, следовательно, пока и ваши, и мои люди работают, я не могу не поднять тему, раз уж вам так хочется все разъяснить, – министр строго смотрел на него, не скрывая неуважения и легкой надменности, – я не буду лишний раз вспоминать, как мало у нас было времени для подготовки такого сложного полета. Поздно искать виновных, важно найти решение, которое уже было бы у меня, будь совет безопасности под вашим руководством чуть более дальновидным.
– Умело. Предсказуемо, но умело. Я спрошу кратко, чтобы ты не впадал в демагогию: кому выгодно устроить подобную акцию?
– Это обвинение?
– Нет, конечно же, нет, что ты, – явно упивающийся своим доминированием, рассуждал Эобард, – лишь мысли вслух, мы же здесь, чтобы искать решение.
– Ну, раз вы так утверждаете! – Подыграл Бенджамин, не скрывая фамильярности.
Они смотрели друг на друга, практически поджигая все возможное вокруг. Министр воспринимал его как провокатора. Бенджамин видел в противнике упертого глупца, жаждущего контроля, прячась за которым, он боялся решительных мер.
– Несколько дней назад, – размеренно начал Эобард, разомкнув замок на груди и упершись руками в стол, он почти навис над Бенджамином, но говорил спокойнее, следя за оппонентом, – случилось нападение на наших и ваших людей в Природных землях. Увенчавшаяся успехом террористическая атака, унесла многие жизни, уничтожив дорогое имущество и создав очередной прецедент в отношениях между природными людьми и… остальными. Это случилось, как ни странно, накануне запуска корабля Пилигрим – важного и громкого событию. Следите за мыслью, Бенджамин?
