Двухэтажный особняк, выполненный в строгом минималистичном стиле, больше похожий на бетонный блок с небольшими окнами, подходящими скорее для бункера, нежели для жилого дома. Охраняемые ворота, проезд без пропуска был невозможен. До дома было метров двадцать – вокруг лишь густые деревья, некоторые из которых практически подпирали стены, а некоторые чуть возвышались над крышей. Выглядело все так, словно это заброшенное секретное место, а окружающая фауна – прикрытие от лишних глаз. Автотранспорт остановился у ворот – гаража он так и не увидел. Дверь отворилась легко, она, на удивление для Бенджамина, не была заперта вовсе.
Внутри его ждал аскетичный интерьер – книжные полки до потолка, кушетка, кресло и стол, чуть поблескивающие в тусклом, приглушенном свете. Итан стоял к нему спиной в конце комнаты, занимавшей, кажется, половину всего первого этажа. Стоя прямо перед единственным окном здесь, он больше напоминал декоративную статую, как часть интерьера, нежели выглядел живым человеком.
– Привет, Бенджамин.
– Итан.
– Не думал, что ты приедешь навестить меня…хотя в свете последний событий это, конечно, было ожидаемо.
– Поверь, лишь крайняя необходимость привела меня сюда, – не услышав ничего в ответ и осматриваясь вокруг, он спросил, – как ты здесь?
– Ты ведь не за этим проделал такой путь, друг мой. Я лишь частично наблюдаю за событиями в мире, поэтому прошу тебя быть конкретнее в вопросе, заставившим тебя навестить меня впервые за несколько лет.
– Мы давно не виделись, это правда. Но раньше мы всегда были честны друг с другом, так что твоя открытая ложь очень меня удивляет, я бы даже сказал – разочаровывает.
Итан обернулся и одарил Бенджамина легкой улыбкой, словно ждал его, и последний раз они виделись не так и давно, чтобы успеть заскучать. Итан оставался таким же – поджарым, с гладко выбритым лицом, отличавшимся ровными, красивыми чертами и острым, живым взглядом холодных серых глаз. Но кое-что всё же изменилось – среди черных, короткостриженных волос уже пробивалась седина. Бенджамин же встретил его серьезным взглядом человека, который явно предпочитает прямую и открытую игру, не в последнюю очередь из-за усталости и недостатка терпения.
– Как я и думал, ты стареешь куда медленнее, чем остальные, – приглядываясь, подытожил Итан, приблизившись к собеседнику на пару метров, – твоя дерзость явно преобладает над наивностью, которая когда-то служила не только толчком для работы, но и зачатком романтических отношений с Майей.
– Похоже, за годы в изгнании, ты разучился общаться…
– Я лишь пытаюсь сказать, что ты изменился, – Итан на мгновение закопался в мыслях, – мне жаль Майю… правда. Это ужасно, и я знаю, насколько вы были близки… прими мои соболезнования. Мы ведь с ней были хорошими друзьями, очень долгое время…мне будет не хватать ее. Жаль, что вы так и не смогли забыть эту неблагодарную работу… создать семью. Уверен, это был бы для вас идеальных исход.
– Хватит! Я не за этим сюда пришел. Уверен, ты на самом деле отлично знаешь обо все, что произошло за последнее время.
– Опять же, я лишь пытался подчеркнуть заметную в тебе разницу – между тем временем, когда она была жива, и тем… как ее не стало. Я вижу, как тебе ее не хватает.
– Почему тебя не было на похоронах?
– Что бы я там делал, скажи мне? – Итан медленно расхаживал по комнате, бросая взгляд по сторонам, – отвечал на миллион вопросов от журналистов, инвесторов, совета директоров или толпы скорбящих, которые при одном моем виде примерят амплуа линчевателей? Люди умирают, в этом нет ничего нового. То, что мы о них помним – это самое главное, уж не нам ли с тобой это знать.
– Ты тоже изменился, друг. Сменил работу на жалость к себе, друзей на одиночество, мечты на угнетение. Я знаю, что ты пережил, и как все к чему мы стремились годы, развалилось за мгновение. Не ты один был виновен, все мы. Когда-то я был уверен, что твой уход, нервный срыв и апатия – лишь некий кокон, время для отдыха и переосмысления, дабы потом вернутся в игру полным силы… – Бенджамин не хотел уже проявлять добродушия, почти с самого начала он знал, нельзя позволить Итану расслабиться, – с Психотерапевтом-то еще общаешься? – В ответ, Итан лишь кратко улыбнулся, впервые показав недовольство, но в туже секунду постарался сменить тему.
– Я уже не работаю, Бенджамин. Уверен, специалистов у тебя хватает, и твои проблемы они смогут решить не хуже меня, а возможно, даже лучше, все-таки, возраст берет свое.
– Если тебе не интересно, почему позволил мне войти?
– Неужели я не могу увидеть старого друга?
– Единственного друга, – поправил грубовато Бенджамин, видя непробиваемость Итана, – друга, которому ты продолжаешь лгать. Я не поверю, что ты не знаешь о событиях, касающихся ЦРТ, Природных земель, или Пилигрима с Новым горизонтом.
– Зачем мне это? – Откровеннее и серьезнее начал он, проявив того самого человека, преисполненного ответственностью, – мое мнение и мои знания давно не имеют веса. Все что у меня осталось это – время, один друг, один дом и несколько людей в помощь. Уже давно я не пытаюсь исполнить это навязанное пре… – Итан осекся, но все же с трудом произнес, – навязанное предназначение, которое принес нам Людвиг.
Бенджамина удивили его слова больше, чем он мог представить, направляясь сюда. Итан вскоре продолжил:
– Да, ты давно не слышал это имя, вижу по глазам. Лишь я и Майя могли его произнести, – Бенджамин ничего не ответил, с подозрением наблюдая за мыслью Итана, – большая работа, непосильная кому-либо еще, но, вопреки все проблемам, мы втроем смогли это сделать. Да вот только, не мне тебе напоминать, чем все обернулось. Мы были в одном шаге, в одном, но случилось так, как случилось. Мир движется дальше, я сделал в нем все что мог, и сейчас, уж я-то точно, скорее, старая байка, переставшая быть актуальной.
– Мне вот интересно, ты вообще собираешься делать хоть что-то, чтобы исправить последствия? – Бенджамин испытывал скорее разочарование и презрение, нежели злость, – Или так и будешь прятаться от мира, пока все вокруг продолжают жить, упоминая тебя лишь в негативном контексте?
– А вот мне интересно, какой ответ ты для себя выбираешь на вопрос – почему еще никто во всем мире, не повторил тот самый, таинственный проект Бенджамина Хилла? – Произнес он артистично, явно пытаясь вывести его на некую мысль или эмоцию.
Бенджамин не знал ответа потому, что вопрос застал его несколько врасплох. Хотя было крайне недальновидно с его стороны не предвидеть подобной провокации от человека, который знает этот кусочек истории, изменивший его жизнь и жизнь Майи. Будет ложью, если он скажет или подумает, что никогда с того момента не хотел заново построить единственный в своем роде механизм, работоспособность которого когда-то была целью всей его жизни, доказывающей пользу его существования. Сейчас Итан упомянул это не просто так, что не могло не насторожить Бенджамина.
– Никто не сможет его повторить, – сдержанно ответил Бенджамин, – мы постарались избавиться ото всех данных и записей, ты знаешь это.
