Удивление министра было заметно по заинтересованному выражению его лица.
– А что будет, если это не она? – спросил Эобард чуть успокоившись.
– Тогда будем думать дальше. В любом случае, все повязано на ней, возможно, кто-то хочет добраться до Кассандры, заставляя нас дать ей волю в надежде, что она станет пожарным, хотя на самом деле, она может оказаться поджигателем!
– Я поражен, на все у тебя есть решение и ответ, Бенджамин, как и всегда.
– Это необходимо, пока все не зашло слишком далеко… если еще не зашло.
– Итак, как я понял, ты настаиваешь на том, чтобы уничтожить Искусственный Интеллект, рискуя остаться абсолютно безоружными, перед, возможно, истинной угрозой? И чтобы убедить меня в этом, ты привел его, таков был план? – Бенджамин уверенно кивнул, – мне очень интересно, как ты собираешься убедить меня сделать то, на что он не способен даже при всех высказанных доводах?
Итан посмотрел на Бенджамина глазами человека, который впервые избавился от брони, скрывавшей любые чувства или проявления чего-то эмоционального.
– Я полностью согласен с тобой насчет необходимости избавится от того, что мы с тобой спрятали в бункере. Но как когда-то сказал наш с тобой общий друг: «Всегда важно время и место». – Итан говорил так откровенно, как, казалось, никогда в жизни, мягко и сочувствующе. Бенджамин был в смятении. Итан поднял голову, и министр увидел не что иное, как откровенную капитуляцию.
– Вы согласитесь уничтожить ИИ. Взамен я помогу вам создать новый, который можно будет контролировать, и который будет вашим подарком нашему миру.
Находящиеся по разные стороны баррикад, каждый со своим мнением и всегда с трудом находивших общий язык, министр и Бенджамин были одинаково шокированы его словами. Эобард с серьезным видом, сложив руки на груди, развернулся и отошел к окну, за которым он видел поднимающийся красный дым и редкие вспышки, побивающиеся среди высоток. Бенджамин метался между чувством предательства и сочувствием к другу, которому больше ничего в жизни не остается, кроме как делать хоть что-то, лишь бы заполонить пустоту от ожидаемой гибели Кассандры. Итан в этот момент опустил голову и откинулся в кресле, глядя куда-то в пустоту, балансируя между двух противоборствующих сторон, на которые он повлиял куда больше, чем могло казаться.
– Теперь я понял, почему ты позвал его, – разрушив тишину, громогласно заявил Эобард, – он отвечает «да» на те вопросы, на которые ты отвечаешь «нет».
Бенджамин и Итан в ожидании смотрели на Эобарда.
– Я согласен.
Бенджамин
Бенджамин Хилл не знал своих корней, как и не знал, живы ли еще те люди, что отдали его в приют, не успел он научиться ходить и говорить. Он был одиночкой, не знающий ориентиров в большом мире – ему редко удавалось понять правила обычной, человеческой жизни. Он не был злым, преисполненным гневом, скрывающим обиду за то, что именно он, обычный, на первый взгляд, ребенок, не устроил тех, кто подарил ему жизнь. А ведь многие в его окружении с той же участью были озлобленны. Они жили с чувством, что их рождение было ошибкой, ведь они здесь, а не там, где их мамы и папы, бабушки и дедушки, возможно, даже сестры и братья. Бенджамин был лишен этих мыслей. Его ум практически сразу же жаждал достичь чего-то иного, недоступного здесь и сейчас, в этом отрезке времени.
Первым самостоятельным шагом к тому, чтобы стать тем, кем он в итоге даже и не мечтал быт, было взять книгу, а не пойти гулять со сверстниками. Знания были для него важнее, чем игры или веселье, чем даже еда и вода. Вторым важным шагом, так же ярко отпечатавшимся в его памяти, стало осознание собственного «я», не как ненужного ребенка, а как того, кто самостоятельно познает мир и сам решает, как распоряжаться этими знаниями. Тогда он мало с кем общался из сверстников, но всегда, при каждом удобном моменте, жаждал быть лучшим. Он стремился испытать свои силы, доказать самому себе, чего он стоит. Бенджамин оказался одаренным ребенком, способным днями жить на одной воде, лишь бы познавать тайны, сокрытые в учебниках, начиная с простой математики, заканчивая физикой малых частиц. Если он и брался за задачу, то исполнял ее с таким усердием, что попросту забывал об окружающем мире, не позволяя себе никакого результата, кроме как идеального. Он и не успел заметить, как уже работал в Центре Развития Технологий под началом Кристофера Дентона, который вскоре стал для него наставником. Проект Бенджамина был выбран им из-за невозможности реализации, ведь механизм, позволяющий открыть окно в будущее, не говоря уже о проходе туда и возвращении обратно, – непостижимая задача. Создать подобное – это доказать всему миру и самому себе не просто важность своей персоны, а убедиться в том, что он – не просто человек, один из миллионов, а тот, кто вопреки всему, изменит ход истории. Он даже не думал о том, что как только процесс будет запущен, а доказательства работоспособности будут неопровержимы, встанет вопрос: что делать дальше? Ведь Бенджамин – человек процессов, где результат – это всего лишь небольшое поощрение.
Прошло пятнадцать лет с запуска его механизма, и Бенджамин не заметил, как начал преследовать совсем иные цели. Рядом с ним были Итан и Майя – его семья, разделившая не только общую трагедию и тайну, но и цели. Все это делало его не только счастливым, но и несущим ответственность за знания, полученные из далекого будущего.
Сейчас он оглядывался на последние пятнадцать лет и видел, как, некогда казавшаяся прямой, лестница, ведущая их от начала и до апогея предназначения, на самом деле превратилась в паутину, и шанс запутаться в ней крайне велик. Бенджамин был уверен, что он настолько погряз в клубке, что выбраться оттуда можно лишь полностью уничтожив его.
И это первое и пока единственное, что приходило ему на ум, ведь, как оказалось, все труды и жертвы на его долгом пути, были напрасны. Причина такого вывода находится сейчас в одной из машин колонны, следующей к месту, которого нет на карте. Итан ехал в первом автомобиле, и этот факт символизировал положение сил. Ведь Бенджамин, так усердно старавшийся сдержать все в своих руках, дабы начатый ими труд все же стал тем важным элементом становления утопического будущего, на самом деле был всего лишь марионеткой. Так он чувствовал себя с того момента, как Итан, спустя почти пять лет игнорирования мира и всех проблем, решился не просто вернуться в строй, а создать новый Искусственной Интеллект почти под заказ министерства обороны.
А сейчас они едут уничтожать старый, тот, который был создан ими тремя, ныне представляющий угрозу всем и каждому. Они едут убивать Кассандру, девочку, предначертанную чуть ли не самой судьбой. И он все не мог окончательно понять, что же происходит: очередной вынужденный шаг назад ради двух вперед, или же, он просто не справился?
Откровенно говоря, Кассандра – не была причиной его замешательства. Майя… Она была тем единственным человеком, занимавшим всю пустоту вокруг него, словно без нее весь мир переставал иметь значение. В те уникальные моменты, которые он запомнил, как лучшие дни его жизни, они были вдвоем, забыв про все вокруг, ведь ничто не было так важно, как любить и быть любимым. Для него подобное было крайне ценно, ведь никогда и ни с кем у него не было такой связи. В некотором роде, именно из-за нее он не стал искать свою семью, ведь помимо и так возникшего предназначения изменить будущее в лучшую сторону, у него появилась она, а он появился у нее, и для счастья больше ничего не было нужно. И вот, ее не стало… ее убили, не забывал он напомнить себе. Убили ту, которую он любил и не смог спасти. Бенджамин практически плакал, его ломало от внезапно настигнувшей боли. Ему хотелось кричать, но отдышка не давала издать ни малейшего звука – его душила ненависть к самому себе.
