Что-то плюхнулось в воду рядом со мной. Я почуял мясо. Сырой стейк! Моё акулье тело среагировало инстинктивно – я открыл пасть и вонзил зубы в лакомый кусочек. Лишь потом мне с запозданием пришло в голову, что он мог быть отравлен… Некоторые люди ненавидят акул.
– Что здесь происходит? – удивилась Кармен. – Вообще-то кормёжки не планировалось.
А вот и они с Ральфом подоспели – и вовремя: через несколько секунд в лагуну плюхнулось ещё несколько стейков. На этот раз я сумел удержаться, зато Ральф с пугающей жадностью набросился на еду. Он с остекленевшим взглядом вгрызался в стейки и глотал их один за другим, взбивая хвостом воду.
– На тебя что, жрун напал? – спросил я. – И откуда, собственно, взялось мясо?
Ральф ничего не ответил, зато сверху до нас донеслось:
– Эй вы, немедленно прекратите! Кормить животных запрещено! Что вы им тут даёте?!
– Да просто во время урагана отключили электричество, и у меня в морозилке много всего растаяло, – ответил мужской голос, принадлежащим, как выяснилось, полному типу в бирюзовой футболке, шортах и бейсболке. – У меня с собой целый мешок говядины – не менее двадцати кило.
Джек Кристалл на мгновение утратил дар речи: – Сколько времени уже прошло после урагана?
Мясо просто не может быть свежим!
– Да ладно вам – акулы не привередливы!
Очень даже привередливы – по крайней мере, акула по имени Тьяго! Тухлятина?! Нет, спасибо. Но Ральф никак не желал прекращать свою оргию.
Мы с Кармен переглянулись. Две рыбы – одна мысль. Мы оттеснили его от оставшихся кусков, хотя он возмущённо дёргался и пытался протиснуться между нами.
– Перестань, Ральф, ты ведь слышал – такую дрянь есть не стоит, – уговаривал его я.
Кармен грубо ткнула его в бок:
– Вот именно, лучше накинься вечером на пиццу. Хоть она и вредит фигуре.
Тычок подействовал. Пока Джек Кристалл выпроваживал посетителя со стейками, Ральф постепенно образумился. Ну хоть немного.
– Чего вы против меня вдвоём ополчились? – возмутился он. – Вы мне не указ! – Он обиженно нырнул к мангровам, окаймляющим нашу школьную бухту.
Я озабоченно прислушивался к своим ощущениям, пытаясь понять, не вывернет ли меня от тухлого мяса наизнанку. Может ли акулу вырвать? Или пронести? В моих справочниках о таких темах умалчивалось.
– Чего ты переживаешь? – поддела меня Финни. – Разве ты не слышал, что тигровые акулы глотают в море всякий мусор? У тебя железный желудок.
– Не, вряд ли, – смущённо пробормотал я, хотя, честно говоря, чувствовал себя хорошо. – Иначе бы я утонул и больше не всплыл.
Я снова плавал близко к поверхности, поскольку началось выступление школьной группы. Я хотел ещё немного послушать ясный, мелодичный голос Тикаани, доносящийся со стороны лодочного ангара. Вчерашнее лечение подействовало – пела она отменно.
Но долго слушать мне не пришлось: тревожный свист из дельфиньей зоны заставил меня обернуться. Моё сердце гулко застучало, плавники зачесались. Видимо, там что-то произошло… Но что?
Милашки
М ы с Финни и Кармен метнулись к сетке посмотреть, что происходит на другой стороне лагуны. Ральф с нами не поплыл – всё ещё дулся. Что там произошло? Объявилась Лидия Леннокс и донимает Шари, и тигрицы-близнецы доставляют проблемы?
На первый взгляд ситуация с той стороны казалась безобидной – но только на первый. Трое туристов – женщина, девочка лет четырнадцати и мальчик лет семи – находились с дельфинами в воде. С берега за ними присматривал Фаррин Гарсия, который сам во втором обличье был дельфином-афалиной. Я знал, что наши дельфины любят детей, потому что с ними можно играть и веселиться, но в этот раз что-то пошло не так.
– Ой, какие мила-а-а-а-ашки! – взвизгнула девочка. Они с братом окружили на мелководье Блю – самого робкого члена дельфиньей группы, – и девочка пыталась её обнять. Мальчик хватал бело-синего дельфина, стараясь уцепиться за его спинной плавник. Блю нервничала, хотела уклониться, но женщина преградила ей путь.
– Мистер Гарсия, скажите им, чтобы они прекратили! – пожаловалась Блю.
– Пожалуйста, не гоняйтесь за дельфином и не хватайте его, – обратился к посетителям наш учитель превращений. – Он сам к вам приплывёт, если захочет.
– Мы заплатили, чтобы гладить дельфинов, так что продолжай, Мими, – сказала мать, пренебрежительно взглянув на мистера Гарсию. – Бобби, ты только что играл, теперь очередь сестрёнки.
– Мими меня оттолкнула, – заныл мальчик. – Пусть дельфин меня тянет – почему он этого не делает?
– Прошу прекратить! Вам лучше покинуть лагуну, – произнёс мистер Гарсия значительно строже.
Но это не подействовало – семья сделала вид, будто ничего не слышала.
– Давай, Ной! Надо их припугнуть, – сказала Шари. – Блю, держись, мы идём!
– Может, огреть их хвостом? – Ной не на шутку разозлился.
– У тебя что, водоросли в голове – с каких пор ты бьёшь людей?! – услышал я голос Шари. – Сначала я их предостерегу.
Шари и Ной подплыли ближе и, скользнув между людьми и Блю, загородили свою подругу. Шари разинула пасть перед матерью, показала зубы и издала недовольный звук, который я уже пару раз от неё слышал.
– Вот прикольно! Дельфин квакает как утка! – развеселилась девочка. – Он голоден?
– Этот звук означает, что ему не нравится то, что вы делаете, – объяснил мистер Гарсия. – А теперь вылезайте из воды, все трое!
– Ну ещё минуточку… Теперь мы наконец-то можем ещё раз их погладить – ведь они сами к нам подплыли, – восторгалась мать, снимая на телефон, как её дочь буквально бросилась на Шари.
Я бессильно прижался мордой к сетке. Я хотел помочь лучшей подруге – и не мог. Паршивое ощущение.
– Эй, народ, это не океанисто, – прокряхтела Шари, ударив хвостом по воде. Мать вскрикнула, потому что на её телефон попали солёные брызги, и дочь отвлеклась на её вопль.
Шари воспользовалась случаем удрать. Но она забыла о мальчике. Он радостно засмеялся, когда Шари проплывала мимо, и с размаху плюхнулся в воду – брызг поднялось ещё больше, чем перед этим. Шари, Ной и Блю страшно перепугались и заметались под водой, как ракеты во время новогоднего фейерверка. Трое туристов снова пришли в восторг:
– Ух ты, как быстро они умеют плавать!
– Всё в порядке, ребята, никакой опасности, – попытался успокоить я друзей, но они по-прежнему были в панике. Я уже был готов перегрызть сеть, сердце у меня бешено колотилось.
