Роман Невляев, подающий надежды молодой журналист, возвращался прошедшей ночью домой на своём «шевроле-камаро». Улыбка сияла на его лице искренней радостью юного мальчишки, и ведь был повод! Его статью одобрил сам глава журнала «Success», и теперь его хотят взять в штат! В штат и платить по полной ставке! И хоть Рома ехал один, он искренне рассмеялся белой полосе, что вдруг наступила в его жизни. Родители не верили в удачную журналистскую карьеру сына, а сам он верил всей душой и доказал! Да! Доказал и оправдал свою веру! Его жизнь явно стала налаживаться, и Рома мысленно поблагодарил Бога за то, что тот осветил его тёмный коридор ясным лучом и помог найти направление в жизни.
И улыбка его не спала даже тогда, когда армия светлячков разбила лобовое стекло и впилась в счастливые глаза юноши. Он умер быстро, не заметив, что произошло. Пока сотни жучков прогрызали ещё тёплую плоть, «камаро» продолжал ехать, увеличивая скорость. Он врезался в одну из бензоколонок заправки, и весь ближайший квартал окрасился багровым светом, затмившим собою ночное небо. И жарким субботним утром пожар этот продолжал бушевать, будто понимал, что никто его теперь не потушит.
Ночь эта стала роковой для многих туристов, приехавших полюбоваться красотами культурной столицы России. Когда их маленький корабль проплывал по Неве, а экскурсовод во всех красках описывал историю города (и, конечно же, приманку для вновь прибывших иностранцев – «питерских светлячков»), один маленький китайский мальчик заметил вдали мерцающий огонёк и тут же рассказал об этом маме. Вскоре над рекой поднялись сотни и сотни сияющих жёлтым фонариков, и все, кто были на теплоходе, заулыбались. Они зааплодировали, и аплодировал громче всех именно экскурсовод, явно довольный тем, что именно в его смену на тёмном ночном небе перед ними предстала такая красота. Мягкое мерцание отдавалось слабым отражением в десятках широко раскрытых глаз, и сияние это всё приближалось и приближалось, пока не затмило собой весь мир.
И уже через минуту по молчаливой Неве плыл заполненный до отказа кораблик, пассажиры которого взирали на город пустыми глазницами, из глубин которых просачивался мягкий жёлтый свет.
Петербург умер. Смерть его настала именно той ночью, впитавшей в свою тишину море пролитой крови, через которую пробивались истошные крики умирающих людей. И лишь немногие, совершенно разные люди смогли открыть глаза следующим утром. Но большинство из них вскоре пожалеют, что выжили, как только увидят, во что превратился мир.
В огромный скелет сгинувшей жизни.
Глава 16
Грация хищника
– Я люблю тебя.
Он прошептал ей это на ухо так нежно и ласково, что по её спине волной пробежали мурашки. Его рука – сильная и крепкая – легла на её талию, и сердце от этого забилось ещё чаще, ещё сильнее и мощнее, отдаваясь гулкими ударами страсти в пылающей груди. Она обвила его шею руками и, прильнув к влажным губам, тихо проговорила:
– И я тебя. Больше всего на свете, Ром. – И прижалась к его разгорячённому телу, чувствуя обжигающий кожу пыл, что исходил от прерывистого, частого дыхания.
Они ехали в такси, удобно расположившись на заднем сиденье, и водитель, ощутив повисший в салоне автомобиля прилив бурной, еле сдерживаемой страсти, увеличил громкость радио, чтобы заглушить вздохи юных влюблённых. Небольшая бюджетная машина прорезала яркими лучами тихую ночь, и льющаяся из колонок музыка заглушала лёгкое покашливание двигателя под капотом. Ночь с 22 на 23 мая выдалась невероятно ясной. Звёзды сейчас казались не просто сияющими фонариками, которыми был усыпан тёмный-тёмный потолок, а живыми огнями – полыхающими и подмигивающими. Их белый свет рассеивался в свежем ночном воздухе, и даже в едущей сквозь полупустую дорогу машине воздух этот был настолько чистым, что при первом глубоком вдохе был способен вскружить голову.
Ночь… Как прекрасно это время суток! Именно тогда, когда светящее солнце сменяет покрывало глубокой темноты и сияние множества звёзд, мы становимся самими собой. Именно ночью каждый из нас готов снять маску лжи и показать миру и самому себе своё истинное, пусть и уставшее лицо. Сумерки покрывают багрянцем горизонты планеты, и вслед за ними наступают вечера, что приводят с собой волшебство. Когда луна вырисовывается на фоне молчаливого неба, даже самое окаменевшее, самое хладнокровное и покрытое льдом сердце хоть на секунду, да поверит в чудо. Глубокой ночью мы готовы поверить во всё, и крепкие врата нашей души начинают открываться пред тем, кто смог стать для нас достаточно близким. Искренность. Она переливается через края наполненной чаши трепыхающегося сердца, когда мы, вместо того чтобы спать, проводим время с важным, любимым человеком. Внезапно в обыденных вещах проглядывает скрытая при свете дня красота, и как же вскипает в наших венах энергия! Какой сильный порыв действовать просыпается в нашем сознании, и как полыхают огни решимости в наших глазах! Ночь! Как же хочется творить и создавать нечто новое! И как хочется любить! Любить всем сердцем и обнимать того самого человека, чувствуя биение его сердца своим!
И Она любила. Она рисовала картины бессонными ночами, и произведения её смело могли претендовать на звание шедевров современного, настоящего искусства, но они всё так же оставались безымянными холстами, аккуратно сложенными в углу комнаты. Но этой ночью Она поехала с ним, со своим мужчиной, в парк развлечений. И теперь, после того как Он мужественно провёл её через лабиринт страха, они ехали домой, еле сдерживая дикое желание наброситься друг на друга и начать срывать одежду прямо здесь, на покрытых дешёвой обшивкой сиденьях. Они ехали к нему домой. Лишь одна мысль о женском общежитии вызывала подступающую тошноту, но вот ночь… ночь, проведённая в его крепких и нежных объятиях, грела её душу.
Они слегка отпрянули друг от друга, и пока водитель бросал на них мимолётные взгляды, их глаза не отрывались друг от друга ни на секунду.
Влада была студенткой третьего курса медицинского колледжа, и хоть родители были против её поступления в вуз (бесчисленные долги отца наконец дали о себе знать, и теперь их и без того жалкая квартирка превратилась в оголённый призрак ушедших времён), но всё же она твёрдо намеревалась получить высшее образование и – да, папочка – стать полноценным хирургом. Она всегда шла всем наперекор, и именно эта её целеустремлённость так зацепила Рому, который познакомился с ней в автобусе одним ранним утром.
Он сидел на первом сиденье и ехал на лекцию по авиастроению – страсти, что была у него с детства. И когда уже его глаза начали закрываться, а лёгкая дремота стала поглощать сознание, передние двери открылись, и вошла она – девушка, влюбившая в себя Рому с первого взгляда. Влада была воплощением юности и красоты, грация которой не покидала её ни на секунду. Она была высокой красавицей, и длинные её ноги, что магнитом притягивали жадные взгляды мужчин, скрывало ярко-оранжевое платье, лишь подчёркивающее стройность её фигуры. Небольшие груди проступали сквозь светлую ткань, и как же мягко ложился проникающий свет на её пепельно-русые волосы, что доходили ей до лопаток! Как заблестели её глаза, когда их взгляды встретились! Как трепыхнулось его сердце, как только он взглянул в эту тёмную зелень её радужек! Эти глаза ничем не отличались от миллионов им подобных, но в них таилась парализующая красота, и всё прекрасное, что скрывалось в глубинах зрачков, мог разглядеть лишь влюблённый в них или уже любящий человек. Тот, кто почувствовал встречный шёпот своей и чужой, такой прелестной души.
