Это было масло. Машинное масло. Слабым потоком оно вытекало из-под низа машины и растекалось по ноге, в конце собираясь у чёрной резины, что пыталась поглотить собой грязную, блестящую кожу.
Масло… Оно может выступить в роли хорошей смазки, если дать ему проникнуть меж ногой и шиной. Влада зажмурила глаза и полностью сконцентрировалась на том, что чувствует.
Запах гари, пламя в лёгких и вырывающийся наружу кашель. Но это не то, чёрт, не то! Она отсекала все лишние ощущения, что своей яркостью сбивали её с толку, и наконец добралась до разрывающему мир на куски источнику боли. Он представился ей пустым сгустком алого тумана, в центре которого пульсировал маленький огонёк, и подпитывался он нарастающим давлением смерти. Но всё же больше давление было слева – там, где сильнее всего билась гроза нескончаемой боли. Значит, большая площадь колеса налегла именно на левую часть её ноги. Масло всё так же продолжало скапливаться у стыка резины и кожи, смешиваясь с выступающим от жара потом. Её стоило лишь аккуратно провернуть ногу и дать возможность смазке просочиться в образовавшуюся щель. Осторожно упереть руки в сиденья и начать медленно сгибать колено, пытаясь высвободиться плавными шатающимися движениями. И как только колесо выпустит её из-под своей мёртвой хватки, Влада тут же откроет дверь, что сейчас находится чуть выше её головы, и вылезет наружу – как можно дальше из этого горящего гроба, окутанного поднимающимся дымом.
Сквозь него полыхнули два тёмно-зелёных огонька, и чёткая решимость в глубоких зрачках была способна потушить любой огонь, любой пожар и даже адское пламя.
В душе Влады проснулась пантера, и мышцы её напряглись, когда совсем рядом повис запах опасности.
Она подняла голову и, следя за вращающимся колесом, упёрлась ладонями в твёрдую обшивку сидений. Её лёгкие горели, и ещё пара-тройка минут, проведённых в удушье крепких пальцев горького воздуха, точно сведут её в могилу, так что в последний раз она сможет взглянуть на звёздное небо лишь через край разбитого окна. Кашель становился сильнее, поэтому Владе приходилось прикладывать всё больше усилий, чтобы контролировать своё тело. Она напрягла прижатую ногу и чуть приподняла таз, чувствуя, как в кожу её впитываются рельефные выступы жёсткой резины. Ручейки тёплого масла устремились в открывшийся проход, и как только они стали скапливаться у другой стороны колеса, Влада прижалась к двери, повернулась боком и, упершись плечом и обхватив руками ногу, начала медленно расшатывать её, клонясь вправо. Она почувствовала слабую податливость, и теперь движения её обрели большую свободу, хоть так и оставались скованными. Прохладный ветер щекотал шею через разбитое окно, и дуновение его казалось арктическим бризом на фоне изматывающей жары. Влада ощущала, как кожа покрывается мурашками, хоть сама она блестела от пота и чувствовала себя засунутой в крошечную печку. В нескольких сантиметрах от неё, отделённых смятой дверью автомобиля, был мир, полный чистого воздуха и ясных ночей, и лишь чёртово колесо держало её здесь, в этой адской котельной самого Сатаны!
Влада согнула колено и с облегчением ощутила, как свободно заскользила её нога. Блестящая от перемешанного с маслом пота, она вынырнула из-под шины, следы от которой остались на испачканной коже. Влада подвигала ступнёй, и хоть горячий воздух продолжал прожигать лёгкие, всё же она медлила и, не веря своим глазам, смотрела на вырвавшуюся из плена ногу. И только когда адреналин вновь ударил по затухающему сознанию, она повернулась к ночному ветру, нащупала ручку и опустила её вниз.
Дверь не подалась.
Около двух секунд Влада тупо глядела на простирающееся небо, пока огонь за спиной подкрадывался аккуратной рысьей походкой, не спеша и даже чуть медля, зная, что жертва его, сколько бы ни билась в попытках выбраться отсюда, всё равно падёт жертвой в его палящих когтях. Он подбирался всё ближе и ближе, обливая теплом мокрую спину кашляющей девушки, в глазах которой на мгновение застыл первобытный страх.
Чувствуя приближающийся шёпот огня, Влада положила руку на подлокотник и, расправив плечи, толкнула корпусом вмятую дверь. Весь её торс взорвался болью. Лишь убегающее прочь время заставило её подавить рвущийся наружу крик и действовать быстро, отключив мозг и доверившись инстинктам и чувствам. Она отпрянула от погнувшегося куска железа, что должен был быть дверью, и ударилась головой об нависший бампер. Кровь хлынула по её волосам, намочив их и прижав к влажной, горячей коже. Но Влада не почувствовала этого. Она не чувствовала, как футболка облепляла собой тело. Не замечала затмевающую мир красную пелену перед глазами – лишь машинально вытирала её и размазывала по лицу. Мысли зацепились за одну-единственную фразу, что ярко светилась внутри головы:
Я должна выбраться. Любой ценой.
В груди пантеры зародился звонкий рёв, и острые клыки блеснули в свете огней.
Влада занесла ногу и со всей силы ударила по двери. Крошечные осколки стекла посыпались в горящий салон автомобиля, но она всё так же оставалась взаперти. Мощный порыв ветра ударил Владу по лицу, разогнав позади смеющийся огонь. На её напрягшихся мышцах играли блики мечущегося света, её стоны блекли на фоне гулких ударов кроссовка по железу, а больная нога продолжала пульсировать тупой болью. Смерть натачивала собственную косу, и лезвие её, приготовленное для этой девушки, было пропитано огненным ядом – самой ужасной смертью, что только могла настигнуть человека. Её костлявые пальцы уже легли на хрупкие женские плечи и потихоньку переходили к шее, чтобы потом сомкнуться там хладнокровным щелчком. Влада впала в истерику и безостановочно била по этому грёбаному, бесполезному куску железа, хоть её нога и была готова взорваться при каждом следующем ударе.
Её верхняя губа поднялась в хищном оскале, и всякий, кто увидел бы это обрамлённое алой кровью лицо, невольно бы попятился назад и вжался в угол, скуля и плача в свою одежду. И испугались бы не её ужасного вида, вовсе нет. Они бы пришли в ужас от той решимости, той силы, что сияла в глубинах её зрачков. Такой взгляд загорается у хищника перед самым прыжком на свою жертву.
Влада вновь занесла ногу и с криком выбила дверь, пустив внутрь ворвавшийся ветер. Она мигом выскочила из машины и тут же рухнула на колени, ободрав с них кожу. Ноги не держали её и требовали незамедлительного отдыха. И в первую очередь – медицинской помощи. Но пока она наслаждалась свежестью ночного воздуха и откашливалась, прочищая свои лёгкие. Инстинкты полностью затмили собой мозг, заглушив проблески памяти. Ни одна мысль о Роме, ни одна мысль о водителе не промелькнули в её голове. Лишь эхо шепчущегося огня продолжало переливаться в голове. И весь мир, вся вселенная сейчас уместилась в её горящих лёгких, горечь в которых перекрывала все остальные ощущения.
На пустынной трассе, вблизи небольшой заправки, ярким пламенем полыхал костёр из двух столкнувшихся машин. Густой дым медленно поднимался в небо – такое удивительно ясное и звёздное этой ночью. Он рассеивался в свежем воздухе и растворялся над ужасающим пейзажем больного художника. Хрупкая девушка, чьё тело, казалось, можно было переломать одним слабым ударом, стояла на коленях, повернувшись к очагу огня спиной. Её голова была опущена, и слипшиеся от крови волосы грязными лохмотьями свисали вниз, прикрывая собой окровавленное лицо. Ладони, трясущиеся и неконтролируемые, она прижала к маленькой груди и почувствовала, как сильно бьётся собственное сердце.
