Он аккуратно, с лёгким страхом протянул необлизанную руку и положил её на голову собаке. Готовый в любой момент рвануть с места, Женя начал почёсывать кожу за стоящим ушком, и ему показалось, что уголки губ пса чуть приподнялись. Да, он и вправду расплылся в улыбке, и что было поразительнее всего – она появилась не только на губах, но и в глазах.
Оказывается, собаки умеют улыбаться.
Женя чуть наклонился и тихо проговорил:
– Всё хорошо? – спрашивал он больше себя, но ему всё равно ответили радостным причмокиванием. – Ты не хочешь меня съесть, дружище? – После последнего слова хвост завилял ещё сильнее, а голова мигом приподнялась выше. – Слушай, если это такой хитрый ход, то я не куплюсь. – Но карие глаза говорили об обратном и сияли искренностью, так что все опасения разом отпали. – Ладно… Ты, наверное, есть хочешь, да? – Ответом ему послужило громкое урчание живота под чёрной шерстью. – Понял, принял, обработал. Я тогда сейчас пойду схожу за ранцем, а ты постарайся не откусить мне зад, договорились?
Он выпрямился и зашагал в сторону мата, не переставая следить за мирно сидящим псом. Добравшись до рюкзака, подобрал его и достал сырокопчёную колбасу. Порвал зубами упаковку, снял её и откусил головку, так как там была пищевая верёвка на самой верхушке. Пищевая, не пищевая – всё равно ей можно подавиться, поэтому лучше было её и не давать.
Овчарка внимательно следила за каждым его действием, но не уходила с места, а покорно сидела и продолжала ждать. Женя вернулся к ней и вдруг заметил, что глаза у неё совсем не карие, а более оранжевые – цвета хорошего коньяка. Они отдавали слабые блики искусственных лучей и поражали своей ясностью, своей открытостью. Ни у одного человека не было таких глаз. Они не скрывались под призмой лжи и не прятались под вечной маской, нет, наоборот – в них ярким огнём горели самые настоящие чувства, что не боялись показать себя миру. Искренность сияла в глубинах этих зрачков, и в подлинности её сомневаться не приходилось – в это верилось сердцем, и вера эта не обманывала.
Оно чувствовалось глубоко внутри. Там, где сидит наше настоящее «Я».
– Будешь? – В ответ Женя услышал бодрое причмокивание. – Хотя, чего я спрашиваю? Конечно, ты будешь. Только подожди чуть-чуть. – Он поднял колено и разломал об него колбасу, после чего одну из частей протянул псу. – И из чего эта колбаса? Я даю тебе пока что только половинку. Но это не потому, что я жадина, – оранжево-карие глаза с интересом наблюдали за ним, а ушки, казалось, навострились ещё больше, – а чтобы ты не подавился одним большим куском. Как прикончишь первую часть, я дам тебе вторую, лады?
Челюсти аккуратно сомкнулись на желанной вкуснятине, и вскоре лапы быстренько зашагали к лежавшему мату. Пёс улёгся на нём, и, уместив половину колбаски меж лап, принялся за неё со всей любовью.
Женя сел на пол, облокотившись о стену, и не стал мешать праздной трапезе, а лишь наблюдал. Сам пару раз откусил ворованного мяса, и его желудок благодарно заурчал. Всё-таки пёс был псом, а не собакой, и чтобы понять это, хватало даже детских знаний в биологии. Чёрный красавец, чья шерсть мягко переливалась на ярком свету, поедал свой деликатес, не понимая, насколько красив он в этом, казалось бы, обычном процессе.
– Тебе нужно имя, зверюга. – Вытянутая морда на миг посмотрела на него и вновь сконцентрировалась на самом вкусном. – Как же тебя назвать-то, а? – Женя опустил голову и положил руки на согнутые колени. К нему вновь возвращалась сонливость, и он совершенно был не против неё – пусть смыкает глаза и расслабляет мышцы. Отчего-то в нём зародилась уверенность, что он находится в безопасности. И здесь не нужно быть великим аналитиком, чтобы понять, что на это, скорее всего, повлияло появление пса. Может, они подружатся, а может, всё закончится простым пожиранием его еды, но хоть как-нибудь назвать забредшего гостя надо.
И тут пришло озарение.
– Рекс? – Женя сам же понял, что сказал. – О Господи, нет, слишком банально. Ты заслуживаешь имени получше. Какое-нибудь звучное и краткое. Что-то наподобие «Рекса», но гораздо лучше. Что-то оригинальное, понимаешь?
Пёс закончил с первым куском и с наслаждением прошёлся языком по острым зубам. Широко зевнув, он встал и приблизился к Жене, но не выхватил колбасу у него из рук, а сел прямо перед ним.
Лёгкий смешок удивления вырвался из его груди:
– Чего тебе? Вкусняшку? – Он поднял руку со вторым куском, но стройный красавец из породы немецких овчарок продолжал смотреть на него, не обращая внимания на соблазняющий голод запах. – Не хочешь, что ли? – Ответом послужили молчание и пристальный, внимательный взгляд, проникающий глубоко в душу. – Эй, ты чего? Подсказать мне что-то хочешь?
Пёс встал и медленно подошёл к сидящему человеку практически вплотную. Их головы располагались на одной высоте, и он своей мягко упёрся в крепкое плечо, после чего вновь посмотрел в лицо юноши.
И внезапная вспышка света озарила сознание Жени, ослепив его собственной простотой.
На него смотрели оранжевые, именно оранжевые глаза, ярко выделяющиеся на чёрном поле коротко подстриженной шерсти. Их радужка переливалась цветом светлой меди, поражая своей глубиной и красотой. Ни у одной собаки на свете не было таких глаз, какие были у…
– …Рэнджа. – Он прошептал это имя, но тут же повторил его громче, взяв голову нового друга в ладони. – Тебя зовут Рэндж. От английского orange, прям как твои глаза! – В приливе радости Женя потрепал стоячие ушки Рэнджа и искренне засмеялся. – Точно, братишка. Ты же этим и выделяешься! Как тебе?
Шершавый язык дружелюбно лизнул его по лицу и через секунду ещё раз, обслюнявив все щёки.
– Эй, фу, ты зубы не чистил! Хватит меня облизывать, Рэндж! Возьми лучше колбасу и иди пое… – но язык уже успел залезть ему в рот и прервать речь. – Фу, Господи! Ты что делаешь?! Я в любовники не записывался!
Ему ответили бодрым лаем, после чего забрали вторую половину недоеденного деликатеса. Чёрный красавец, только что получивший новое имя, подбежал к мату и принялся за своё любимое дело, время от времени поглядывая на новоиспечённого хозяина. Через пару минут он принёс оставшийся кусок колбасы, зажатый меж зубов, и мягко боднул головой человеческое плечо.
– Это ты мне? – Женя взял оставленный ему кусочек и с нескрываемым удивлением посмотрел на своего четырёхногого друга. – Ну ты молодец, красавчик! Покрыл тут всё слюнями и решил меня угостить? – Увидев слабый призрак вины в оранжевых глазах, он добродушно рассмеялся и начал поглаживать шерсть на мускулистой шее. – Спасибо, Рэндж. Я ведь тоже проголодался, пока ты пугал меня до усрачки.
Он доел колбасу и встал на ноги. Подошёл к матрасу и, уперев руки в бока, произнёс:
– Ну ты, конечно, засранец, Рэндж. Ты нахрена это всё разбросал, а? – Вскрытый ранец мусором валялся на полу, пока все остальные припасы были разбросаны вокруг него. Сзади послышался почти бесшумный топот мягеньких подушечек по паркету, и вскоре Рэндж сел перед Женей, демонстративно высунув язык наружу. Карие глаза непонимающе вглядывались в оранжевые и только потом широко раскрылись от осознания. – Ты пить хочешь, что ли? – Краткий «гав» послужил ему ответом, и Женя удовлетворённо кивнул. – Хорошо, понял, сейчас тебе достанем водички.
