Но палящее солнце взяло своё, и ими обоими было принято решение зайти в магазин одежды и сменить её, заодно немного отдохнув. Но на пути попался только женский бутик, и, тяжело вздохнув, Джонни взял Владу за руку и повёл за собой.
Теперь она разглядывала одно из коротких платьев, которые молодые девушки обычно любили надевать на вечерние, более-менее серьёзные мероприятия. Не слишком короткий и не слишком длинный низ; не слишком глубокий, а в меру обнажающий вырез декольте; подчёркивающая контуры фигуры талия и, конечно же, позолоченная застёжка на спине, предназначенная для лучшей подруги или любимого мужчины. Такой наряд символизировал юность и беззаботность, чуть ли не граничащую с легкомыслием. Но тем не менее он был прекрасен и точно подходил Владе, хоть та ещё и не успела его надеть – это было видно по тому, как она улыбается и смотрит на платье. Женщины привыкли интуитивно чувствовать, что хорошо сочетается с их телом. И глядя на её радостную улыбку, Джонни заулыбался сам, и лёгкие искорки счастья запрыгали в его глазах.
Смех Влады напоминал ему смех его собственной дочери.
– Можно я его надену?
– Не думаю, что тебе будет удобно ходить в нём по жаре, но если хочешь, валяй.
Она тут же сняла платье с плечиков и отправилась с ним в примерочную, бежав чуть ли не вприпрыжку. Женщины… Такие женщины… Некоторые из них кажутся невероятно рассудительными, рациональными и расчётливыми, но как только дело доходит до внешних украшений, до внезапно понравившейся юбки или футболочки, они сразу становятся маленькими девочками и проваливаются в омут собственных желаний, позабыв обо всём остальном.
Так было и с Владой. Когда она скрылась за белой шторкой, её смех – смех безумно счастливой девушки – всё ещё разносился по магазину мелодичным пением. На миг она забыла о возможной потере своих родителей, о грянувшем апокалипсисе и о собственных ранах, многие из которых до сих пор скрывались под неправильно наложенными бинтами. Её сознание заняли блестящие в свете ламп стразы и их непревзойдённая изысканность, отлично сочетающиеся с белым полотном светлого платья. Это было сокровище, о котором она так давно мечтала, и теперь оно доступно – после крушения всего мира и ухода Бога с небес.
И ушёл он потому, что стало невыносимо ему смотреть на то, как люди выжигают друг другу паяльником глаза, насилуют чужих детей и запекают в печи собственных племянников. Он понял, что люди – сатанинское отродье, и поспешил скорее удалиться с Нового Ада.
Через пару минут шторка слегка дёрнулась и полностью отодвинулась, перестав прятать за собой сияющее сокровище. Стуча только что надетыми каблуками, в главный зал вышла Влада, и казалось, не было на свете таких звёзд, которые светились бы ярче, чем её тёмно-зелёные глаза в этот момент. Они смотрели прямо на Джонни, ожидающе и с нетерпением, пока в глубинах их зрачков играла еле сдерживаемая радость.
– Ты выглядишь потрясно. Просто… грациозно.
И это было правдой. Платье будто специально сшили именно для неё, именно для её тела. Оно подчёркивало тонкую талию и превращало узкие бёдра в достоинство, убирая их из недостатков. На белом снегу солнечными лучами переливались играющие блики, и создавалось впечатление, что Влада надела на себя зиму – причём такую прекрасную и греющую душу своим холодом. Сквозь аккуратный вырез просматривались острые, чётко выделяющиеся ключицы. Тоненькая шея была чуть напряжена, и Джонни заметил выпирающую на ней вену, но даже она не портила всей грациозности девушки. Платье заканчивалось у плеч, а дальше руки переходили во владение бинтов, но они так грамотно подходили по цвету, что не казались лишними. Пепельно-русые волосы покорными волнами стелились по спине, большую часть которой не скрывал открытый вырез. Стройные худенькие ножки магнитом притягивали к себе взгляд. Притягивали к своей молодой коже и лёгкой грациозности, с которой они передвигались даже на каблуках. Вся она, казалось, в один момент стала воплощением женской юности – чуть легкомысленной и беззаботной. Уголки её губ и не думали опускаться, а после комично-удивлённого лица Джонни вовсе поднялись ещё выше.
– Нравится? – Влада широко улыбалась, и если бы сейчас перед ней стоял любой старшеклассник или студент, ни у одного из них не было бы шанса остаться равнодушным к этой улыбке. Она делилась радостью, восторгом и проникала глубоко в сердце, заставляя его откликнуться в ответ. И что самое главное – она светилась неподдельной искренностью.
– Ты похожа на молоденькую невесту. Которая вот-вот выйдет замуж и никак не может этого дождаться.
Её смех переливчато пронёсся по пустому магазину, и в какой раз Джонни поразился ему. Тому, насколько он был красив и приятен на слух. Казалось, от такого смеха погибала любая болезнь, а душа расцветала, насыщалась до этого поблекшими красками. Он прогонял сгущающуюся тьму и освещал собой всё сознание, превознося в него нотки счастья и необузданной радости. И вся красота женского смеха заключалась в том, что он льстил мужчине и заполнял его силами, безумной энергией и теплотой.
– На выпускной курса я хотела надеть почти такое же платье, но вырез был более глубоким, поэтому Рома… – Влада на мгновение запнулась и, поправив волосы, продолжила: – В общем, он мне не разрешил идти в том платье на выпускной. Сказал, что не простит голодные взгляды мальчишек и даже некоторых преподавателей. – Её губы расплылись в печальной улыбке. – Он был жутко ревнивым и не хотел отдавать меня никому. Думаю, если ему и был предоставлен выбор, кто погибнет в той аварии, то он выбрал себя. Рома… – Тёмно-зелёные глаза вдруг заблестели и стали отражать сияние работающих от генератора ламп. Ладони резко взметнулись к лицу и прикрыли его, пытаясь сдержать рождающийся внутри всхлип. – Прости, я…
Но она не договорила. Крепкие руки заключили её в объятия и не желали отпускать, а согревали теплом бьющегося сердца. Они обвили её тело и прижали к себе. Влада с удовольствием поддалась и, медленно закрыв глаза, окунулась в омут такой необходимой нежности. Она чувствовала подушечками пальцев грубую ткань рубашки на его спине и приятный рельеф внушительных мышц. На миг в голове промелькнула мысль, что именно таким и должен быть настоящий мужчина: крупный и сильный, в чьих объятьях чувствуешь себя в полной безопасности; с открытым сердцем и доброй, не лишённой ласки душой. Его яркие голубые глаза умели уговаривать и светились постоянной радостью, будто вот-вот ожидали какую-нибудь шутку. Но то, как он прижимал к себе… Боже, на пару секунд она забыла, кто она такая. Забыла, где находится и отделилась от собственного тела. Казалось, эти тёплые руки обнимают именно душу и ничто другое. Именно её израненное шрамами сердце.
У краешка уха кто-то мягко прошептал:
– Всё будет хорошо, Влада. Рома погиб, и его уже не вернуть, но ты можешь сделать ему приятно, – ладонь Джонни стала поглаживать пепельно-русые волосы. – Не думаю, что он подставился под удар для того, чтобы всю оставшуюся жизнь ты скорбела о нём, и она превратилась в чреду серых картин. Он же любил тебя?
Влада, не отрывая лица от клетчатой рубашки, коротко всхлипнула:
