– Да. И я его тоже любила. Наверное, чуть ли не сильнее всех на свете.
– Поэтому сделай так, чтобы там, на небесах, он не огорчался, смотря на тебя. Иди дальше и отпусти прошлое. Не стоит его забывать, не надо. Уважай его, но не позволяй ему определять твоё будущее. Понимаешь, о чём я?
В ответ она ещё сильнее прижалась к Джонни. До сих пор глаза её были закрыты, но всё равно одной слезинке удалось сорваться с края и скатиться по щеке. Очень тихо, чуть ли не одними губами Влада сказала:
– Спасибо.
– Да не за что.
В опустевшем магазине женской одежды, в самом центре главного зала, обнимаясь, стояли мужчина и женщина. Он был одет просто и по-рабочему, она же будто сошла со многих мечтаний тысяч модельеров. Лицо её было спрятано занавесом собственных волос, пепельный оттенок которых поражал совей магической притягательностью. Тело слегка трясло, но сильные руки мужчины успокаивали её и остужали бушующий внутри огонь. Только они вдвоём были живыми гостями этого торгового центра, и только между ними в эту секунду проскочила первая искра.
Счастливо-горькая улыбка заиграла на лице у Влады.
Глава 27
We shall overcome
– Сейчас будет больно.
Он приложил пропитанный перекисью ватный диск к её порезу под самой скулой и тут же услышал, как она застонала, хоть и стискивала зубы от боли.
– Потерпи ещё чуть-чуть, Кать. Я почти убрал всю кровь. Тебе, похоже, задели лицевую артерию, но я не уверен. Но выглядит хреново. У тебя, наверное, останется шрам и…
– Заткнись, пожалуйста, и сделай уже всё побыстрее. Я сейчас сойду с ума от той хрени, которую ты мне влил.
Они находились в главном зале аптеки, у самой её кассы. Помещение было огромным, и казалось, бесконечным прилавки с лекарствами не знали конца, будто они образовывали запутывающий мозг лабиринт. Через чистые, добросовестно вымытые уже мёртвой уборщицей окна на серые плитки падали ясные лучи уходящего солнца. Они освещали светлую кожу Кати и переливались разными оттенками на её русых распущенных волосах. Руки Жени и в особенности его пальцы были запачканы алой, ещё не успевшей высохнуть кровью. И пока он обрабатывал раны, не мешая ему и тихо наблюдая в сторонке, послушно сидел Рэндж, стоячие ушки которого всегда были наготове услышать любой подозрительный звук.
– Ложись на спину.
– Зачем?
– На спину ляг, пожалуйста, и задери голову вверх. Порез, похоже, глубокий, и если я тебе его сейчас как следует не продезинфицирую, то туда сможет забраться какая-нибудь инфекция. – Он стоял на коленях, она сидела на полу, прислонившись спиной к прилавку. Их глаза были расположены на одном уровне, и на миг Женя вновь уловил в её взгляде то, что проскочило в тёмных зрачках, когда он взял её за руку и не захотел отпускать. Что-то похожее на искреннее удивление и недоверие, что уже стало основным принципом выживания в этом мире. Но теперь в серых глазах бледной искрой вспыхнуло что-то ещё, и верная интуиция подсказала Жене, что это был первый намёк на встречное движение, на слабую попытку поверить в добрые намерения – невероятно осторожную и робкую.
Не сказав ни слова, Катя подвинулась чуть вперёд и легла на спину, закинув подбородок высоко вверх. Чья-то ладонь аккуратно взяла её голову за затылок и сразу же утонула в волосах. Шея напряглась до предела, и проклятая боль, тупая и ноющая, никак не хотела сходить ниже правой скулы. Она буквально убивала по одной все оставшиеся там нервные клетки, и каждая из них истошно вопила, когда попадала под раздачу. Поток крови прекратил литься из Кати водопадом, но всё же она шумной рекой протекала в висках и отдавала медным привкусом стали во рту.
– Расслабься. Нужно, чтобы мышцы пришли в спокойное состояние. Я держу твою голову, так что ты не упадёшь, не бойся. – Смочив правой рукой ещё один ватный диск перекисью, Женя положил его Кате на бедро и, подтянув к себе рюкзак, спросил. – Полотенце дать?
– Зачем?
– Чтобы ты его зажала ртом. Будет больно, и тебе захочется покричать. Поэтому лучше зажми его меж зубов, хорошо?
– Я надеюсь, ты не вытирал им жопу?
Женя рассмеялся, не в силах удержаться. Спустя пару секунд он зашёлся кашлем и когда справился с ним, то продолжил смеяться. Провожая последние смешинки, он не мог заставить себя не улыбаться и сказал:
– Похоже, тем придуркам не удалось выбить из тебя чувство юмора. – Он свернул полотенце примитивной трубочкой и сжал в кисти. – Широко открой рот, пожалуйста. – Положил его ей на лицо, свесив края по разные стороны от головы. – А теперь можешь сомкнуть челюсть и держать так, пока всё не закончится.
Катя посмотрела на него снизу вверх, и теперь в её глазах было больше доверия, но царствующий там страх всё равно никуда не делся. Он поглощал рождающийся в зрачках свет своей непроглядной тьмой и покрывал пеленой сомнения всё, что вроде бы не представляло собой опасности. Внезапно появившийся внутри огонёк начал растапливать серый лёд, но удавалось ему это очень тяжело.
Но всё же первые капли стали стекать и падать в самый центр тёплого огня.
Катя зажала полотенце зубами и закрыла глаза, вновь напрягши всё тело и шею в том числе. Держа её за голову и чувствуя, как устаёт бицепс на левой руке, Женя мягко проговорил:
– Постарайся расслабиться, чтобы рана стала чуть шире.
Она так и поступила и уже через пару секунд мерно дышала, наполняя лёгкие слегка прохладным воздухом уходящего дня и подступающего вечера. Новая белая майка обтянула её торс, будто бы хотела подчеркнуть изящество этой женской фигуры. Слегка мокрая от пота грудь, на полукружиях которой ещё виднелись не оттёртые пятна крови, медленно поднималась вверх и опускалась вниз. Кожа на выпирающих ключицах блестела и играла с солнечными лучами, пока неровный, уродливый порез на шее был поглощён во мраке.
Рэндж лёг и, уткнув морду в лапы, тихо заскулил. Он лежал у самого входа, у самой открытой нараспашку двери, так что когда ветер решал заглянуть в аптеку, то в первую очередь его встречала чёрная шерсть и принимала на себя прохладные порывы. Сам Рэндж наблюдал за Женей и его трясущимися руками, совладать с которыми становилось всё тяжелее и тяжелее.
– Приготовься, сейчас будет больно. – Он взял ватный диск и с нажимом прошёлся им по ране. Капли крови брызнули из неё, когда Катя завопила в полотенце, сжимая его зубами. Тёмно-красная линия мгновенно превратилась в пузырчато-белую, которая безостановочно увеличивалась. Женя взял сухой диск и вытер края пореза вместе с самой поверхностью, после чего вновь залил всё перекисью. Голова под ним резко запрокинулась назад, и истошный крик боли вырвался из постоянно вздымающейся груди. Рука Кати с силой вцепилась в его руку ниже сгиба локтя и никак не желала разжимать пальцы. Так утопающие хватаются за своих спасителей.
– Потерпи, ещё совсем немного. – Белая пена продолжала выходить из-под вспоротой кожи и растекалась по всей шее. Небольшие сгустки крови пытались пробиться наружу, но терпели поражение и тонули в поднимающихся наверх пузырьках. – Последний раз заливаю. – Он снова вытер всё ватным диском и повторил процедуру, стараясь не обращать внимания на жалобные стоны, заглушаемые лишь одним полотенцем.
