– Я её любил.
– А кто ж спорит? Я уверен, ты любишь её и сейчас. Готов отдать своё сердце, лишь бы её вернуть.
– Да! – Это была чистая правда. Джонни хоть сейчас бы разорвал себе грудную клетку, разбил рёбра и вырвал сердце наружу, если это хоть на пару минут вернуло бы Линду в мир живых. И тогда (клянусь! клянусь! я обещаю!) он посмотрит все её рисунки, всегда будет разговаривать и проводить с ней столько времени, сколько она захочет!
Господи, Линда… Родитель не должен видеть похороны своего ребёнка.
– Ответь мне, пожалуйста, на один вопрос. Только честно, ладно? Вот скажи, дружище, тебе нравится это место?
– Нет, – мигом ответил Джонни. Он попытался добавить что-то ещё, но пальцы страха сжали горло так сильно, что больше ни одно слово не сорвалось с губ.
– Можешь про себя называть его адом, хотя я бы не стал. Всё-таки у каждого человека свой ад, все ужасные декорации придумывает он сам, мне даже ничего не остаётся делать, представляешь? Но всё равно вот это, – чужая мужская ладонь указала на тянущиеся к горе кровавые реки, – довольно жутковато. У тебя неплохая фантазия, Джонни. Думаю, это наверняка передаётся по наследству. Ты же не хочешь, чтобы твоя дочь постоянно переживала свой ад? Ад в третьей кабинке, в ужасной третьей кабинке, с которой продолжился твой кошмар. А сам ты будешь вечно стоять здесь, не в силах решиться сделать шаг в сторону, потому что всё вокруг залито красным – кровью твоих жертв. Ты желаешь такое будущее себе и Линде? Желаешь?
– Нет… Я…не хочу.
После этих слов кровавое солнце, что растекалось у подножия горы, улыбнулось и засияло ярче, обдавая всё вокруг алым светом адского заката.
– Тогда слушай меня, Джонни. Если желаешь лучшего для своей дочери, слушай меня очень внимательно, чтобы ты не забыл всё после того, как проснёшься. У меня есть к тебе лишь небольшая, даже крохотная просьба. Я надеюсь, ты мне поможешь.
И Джонни слушал, стараясь запомнить каждое слово, произносимое таким приятным и одновременно пугающим голосом.
Голосом самого Дьявола.
Глава 17
Мужчинам вход воспрещён
Влада смотрела на Алёну, и с каждой секундой ей открывалось всё больше красоты, что таилась в этих ярких зелёных глазах.
Прошло чуть больше месяца с того момента, как Влада оказалась на Чистилище. По воле судьбы, в этот же день она познакомилась с Алёной (точнее, Алёна познакомилась с ней, шандарахнувшись со стула так, что невозможно было не засмеяться!). И за июнь они стали лучшими подругами, каких у Влады никогда, наверное, и не было. Когда-то давно, ещё в средней школе – в классе так седьмом-восьмом – она прочитала в интернете одну очень интересную статью, главной темой которой стало влияние окружения на человека как на личность. Муть скучнейшая, подумала тогда Влада, но уже с первых строк её интерес взлетел до небес. Оказалось, статейка-то действительно ничего! И, как позже выяснилось, написали в ней чистейшую правду – чище была лишь репутация наших любимых чиновников. Тогда, потратив несколько минут своего времени, Влада узнала, что будь человек хоть самым воспитанным джентльменом во всём мире, если засунуть его в общество, скажем так, пяти свиней, он непременно станет шестой. Это закон, отрицать который просто глупо; это одна из аксиом той прекрасной реки, в которой все мы течём, под названием Жизнь. Общаясь с человеком (особенно долгое время), волей-неволей ты всё же начнёшь чувствовать его энергетику и переманивать её к себе. Если он целыми днями ходит как унылая какашка и всё время жалуется на такую жестокую жизнь, то, увы, не удивляйтесь, когда заметите, что сами стали какашкой. Но если… если другой человек излучает позитив (даже в самые трудные минуты!), вы тут же им заразитесь! Это точно-преточно! Мир становится ярче с такими людьми – ценящими жизнь и благодарными, – и ты сам порой не замечаешь, как улыбка всё чаще появляется на твоём лице, как много смеха прибавилось в жизни, а вместо нытья по проблемам ты начинаешь решать их, выискивая способы, а не оправдания.
Алёна была таким человеком. Казалось, девочка, выросшая в детдоме и выживавшая на холодных улицах, не могла быть такой простой в общении, милой и заряжающей морем позитива…но она была. Внезапно Влада увидела в жизни намного больше прекрасного, чем раньше, хотя это прекрасное всегда буквально валялось под носом! И ещё кое-что: Алёна поменяла мышление Влады и открыла ту вещь, от осознания которой перехватывало дыхание. Только вникнув в смысл сказанных Алёной слов, можно полностью поменять взгляд на уже привычную жизнь. И фраза, перевернувшая сознание Влады, звучала так: «Каждое утро, когда будешь просыпаться, помни, что у тебя впереди целый день, который поможет тебе стать лучше, ведь каждый новый день – это новая возможность прожить маленькую жизнь, умещённую в двадцать четыре часа. Цени каждый день, каждое мгновение, радуйся ему и наслаждайся им, пупсик. Тогда у тебя точно всё будет хорошо».
Каждый новый день – это новая возможность… а дальше добавляй что хочешь, всё равно будет верным. Потому что это действительно возможность, а вот для чего – решать уже человеку. Боже, Алёна, как же ты прекрасна! Влада была бесконечно благодарна вселенной за то, что та свела её с таким чудесным человеком.
Сейчас обе они находились в комнате и обе молчали, не произносили ни слова: Алёна сидела на кровати и смотрела непонятно куда, а Влада еле держалась своей маленькой попой на краешке стула и водила кистью по холсту, что стоял прямо перед ней.
– Долго ещё, подруга? Я уже начинаю чувствовать, как моя задница срастается с кроватью.
– Подожди немного, – Влада перевела взгляд с холста на неё и тепло, искренне улыбнулась. – Ты выходишь просто сногшибательной, подруга!
И ведь действительно, ещё ни один портрет не писался с такой лёгкостью. Идея написать портрет Алёны пришла из ниоткуда как бывает со многими блестящими идеями, возникающими тогда, когда их совсем не ждёшь. И если Влада сначала боялась, то теперь все сомнения отпали, потому что… потому что она чувствовала кисть. Да, звучит это странно, но она и вправду чувствовала, как картина общается с ней, как она направляет её руку, водя за волоски кисточки. Это прекрасное чувство. Непередаваемое. Его испытывают за работой творцы, когда вновь создают своё произведение. У всех них разные формы – кто-то пишет ручкой, кто-то вслушивается в пение фортепьяно, кто-то набрасывает карандашом эскизы, – но суть остаётся одной: в моменты творческой работы ты выходишь на какую-то новую, невидимую волну и позволяешь ей вести себя, наблюдая, как перед глазами всё начинает утопать в красоте.
Когда-то Влада мечтала стать художником – профессиональным художником, – но её мечты так и остались мечтами, даже не шагнув в реальность. Лишь на больших переменах из-под её руки выходили захватывающие дух рисунки, а потом терялись в мусорных корзинах. Иногда среди них оказывались чужие портреты (в основном мальчиков), которые Влада тайком рисовала на углу своей парты. Но ни один из тех портретов не создавался так легко, как этот. Казалось, на холсте уже была выписана Алёна, выписана невидимыми чернилами, и Владе оставалось только обвести контуры этого рисунка. Волшебное чувство… волшебное, замечательное чувство! Ты будто отделяешься от тела, и всё твоё существо, твоя душа, которую в этот ты чувствуешь как нельзя остро, сливаются в союзе с чем-то неизвестным, с чем-то потусторонним. Ты отдаёшься этой силе и полностью доверяешься ей, не думая о конечном результате: пусть кисть сама плывёт по холсту – Влада уверена, что каждый мазок не случаен. И из этих мазков появляется Алёна – грациозная, красивая, бесподобная. Её глаза, её яркие зелёные глаза глядят с картины как настоящие – два светлых изумруда, в центре которых сияет искренняя улыбка.
