– У них идет борьба за существование, как во всей природе. Более сильные напали на пнутов. Вот даже след, смотри…
И в самом деле, по раздавленному яйцу можно было понять, что в пещере побывал какой-то исполин.
– Остальные разбежались, – сказал Пашка, – а одна самка не успела убежать.
– Если это так, то я только довольна, – сказала Алиса.
– Не понимаю, чем ты можешь быть довольна, если видишь погибших животных? – удивился Пашка.
– Если это обыкновенная вражда ящеров, то эта пещера – исключение и в других пещерах все должно быть в порядке.
– А что же еще может быть? – спросил Пашка. – О чем ты подумала?
– Я сначала подумала, что сюда снова прилетели грабители. Тогда это – угроза всей планете.
– Почему? Даже если и грабители! Они же раньше прилетали, ничего, обходилось. Увезут свою добычу, а ящеры новые яйца снесут.
– Пашенька, пойми же! – взмолилась Алиса. – Раньше здесь был хороший климат, и динозаврихи могли снова снести яйца и вывести детенышей. А теперь жизнь на планете доживает последние месяцы. Потом здесь все замерзнет. И если украсть яйца динозавров, это значит – уничтожить их вообще. Ведь в холод динозаврихи не смогут снести новые яйца и высидеть их.
– Ты права, – согласился Пашка. – Давай не будем терять время попусту. Я думаю, что сейчас самое время заглянуть в другие пещеры и посмотреть, как там обстоят дела.
Перед выходом из пещеры они снова остановились. Здесь следы были виднее. Все было истоптано, и на мокрой земле были оттиснуты многочисленные следы пнутов и несколько отпечатков куда более крупных лап…
– Я знаю, кто это, – сказала Алиса. – Это крейсерозавр. Помнишь, ты с ним отважно сражался?
Пашка согласился с Алисой.
Они пошли вдоль обрыва в поисках следующей большой пещеры.
Со стороны они, наверное, выглядели странно: рядышком идут два ящера – гигантский пнут и втрое уступающий ему размером птицеящер. И разговаривают ящеры по-русски.
Впрочем, последнее было несущественно, потому что на планете Стеговия никто не знает не только русского, но и английского языка или космолингвы, на которой объясняется вся Галактика.
– Паша, – сказал птицеящер, – меня очень смущает одна деталь.
– Докладывай, – ответил пнут.
– А как крейсерозавры носят яйца?
– Наверное, в передних лапах, – сказал Пашка.
– А сколько было яиц в той пещере?
– Трудно сказать. Ты ведь тоже не считала.
– Я сказала бы, что там сидели четыре или пять наседок, каждая высиживала шесть, десять яиц… это не важно. Ты мне скажи, сколько было крейсерозавров?
– Судя по следам… наверное, два.
– Как два крейсерозавра могут унести пятьдесят золотых яиц в передних лапах, если эти лапы им нужны, чтобы отбиваться от разъяренных пнутов?
– Ой, спроси что-нибудь полегче, Алиска, – отмахнулся зеленой лапой Пашка. – Унесли, значит, унесли. Вот у меня, например, есть мешок на шее…
– Его я тебе сшила, – сказала Алиса, – когда у меня были человеческие руки. Чувствуешь разницу?
– Сейчас дойдем до пещеры и во всем разберемся.
Они дошли до следующей пещеры, в которой раньше жили пнуты, примерно через пять минут.
Пещера являла собой грустное зрелище.
Перед пещерой лежал мертвый пнут, его уже терзали летающие гиены.
Внутри все было пусто, если не считать следов нападения крейсерозавров. Там тоже побывало два чудовища.
На этот раз Пашка задумался всерьез.
– Если это были те же крейсерозавры, – сказал он, – то тогда они кому-то сдавали яйца.
– И я так думаю, – сказала Алиса. – Кто-то стоял рядом и ждал, пока они их принесут.
Мысль была нелепой, но соображений получше у них не нашлось.
У третьей пещеры Пашка с Алисой задержались подольше, там они отыскали живого пнута. Он был ранен и потому остался у пещеры. Пашка заставил его думать.
«Это были большие ящеры?» – спросил он мысленно.
«Большие, – подумал в ответ раненый пнут. – Злые. Яйца…»
«Зачем?»
«Не знаю. Наверное, кушать. Пища».
«А раньше большие нападали на вас?»
«Не знаю». – Вопрос показался пнуту слишком сложным, он не смог на него ответить, потому что для него не существовало времени – он не понимал, что одно событие бывает прежде другого.
«Куда они пошли?» – мысленно спросил Пашка.
Собрату по породе пнут был готов рассказать все, что знал:
«Туда пошли. К озеру пошли. А наши за ними… плохо брать чужие яйца».
Пашка согласился с пнутом, что это делать нехорошо.
Они оставили раненого пнута и поспешили дальше вдоль обрыва, в сторону озера.
И не прошло четверти часа, как они увидели впереди серые гребни спин и бугорчатые затылки нескольких пнутов, которые толпой спешили вдоль обрыва. Когда Алиса догнала их и забежала сбоку, она увидела, что стадо пнутов преследует двух гигантских крейсерозавров. Причем один из крейсерозавров не оборачиваясь, медленно шагает впереди, а второй все время огрызается, сам нападает на разгневанных пнутов, отгоняет их, но потом торопится за своим товарищем.
Глупые пнуты никак не догадывались окружить крейсерозавров, чтобы можно было напасть на того, что топает первым.
А это следовало сделать.
Тогда их шансы вернуть своих будущих детей резко возрастали.
Могучий крейсерозавр буквально сгибался под тяжестью двух громадных корзин, висящих по его бокам, как торбы у вьючной лошади. Корзины были соединены канатами, а сами сплетены из металлических прутьев и размером не уступали кузову самосвала.
Корзины были доверху полны золотыми футбольными мячами – яйцами несчастных пнутов.
– Теперь мне все ясно, – сказала Алиса, но Пашка ее не услышал за ревом пнутов и топотом могучих ног. Алиса потеряла его из виду – он растворился в этом стаде пнутов, став одним из чудовищ.
Забыв, что Пашка ее не может услышать, Алиса продолжала говорить:
– Так как крейсерозавры на этой планете еще не додумались, как плести корзины, то мы с тобой, Пашка, можем предположить, что или кто-то очень умный напялил корзины на ящера и велел ему таскать золотые яйца, или…
– Или это не крейсерозавр, – сказал Пашка, который тоже догадался обогнуть процессию ревущих пнутов и присоединился к Алисе.
Второму крейсерозавру приходилось несладко – пнуты наконец-то догнали его, и несколько самок вцепились ему в хвост. Чудовищный ящер мотал хвостом, стараясь скинуть с себя шевелящийся груз. Первый же крейсерозавр не мог прийти ему на помощь, не скинув с себя корзин, уж очень тяжелыми были золотые яйца – даже у крейсерозавра есть предел сил.
