– Я не женился. Вернее, женился, но сразу разженился обратно – сам король разобъявил, так что, не считается. Не хотел я… мне бы Ровену найти. Слушай, Никс Тимберс, я ведь честен с тобой. Ответь взаимностью, скажи, заходила ли моя настоящая невеста в вашу таверну? Ты хозяин там, наверняка видел!
– Пей отвар, пока горячий, – прикрикнул гном. – Не хозяин я, работаю просто. А теперь всё, надоело… Что смотришь на меня так? Заходила она, заходила.
Клаус встрепенулся, сердце в груди застучало быстро-быстро.
– Когда?
– На днях тут.
– А куда дальше направилась?
Никс усмехнулся.
– Не сообщила.
Всё-таки придётся на край света идти…
– А про меня? – Клаус быстро проглотил весь отвар, чтобы больше не бранили, и с надеждой посмотрел на гнома.
– Упоминала какого-то проходимца, который в день помолвки с какой-то блондинкой целовался.
– Что? Я? Да я! Да это Ровена сказала, что не любит меня. На прощание поцеловала, правда… странный был поцелуй, как бы тебе объяснить… – Клаус смутился, – невкусный он был. Весь вечер как в тумане.
Гном смотрел на него без тени сострадания на грубо очерченной физиономии.
– Спать тебе пора, принц, – выдал он наконец.
– А ты?
– С тобой пойду.
Не то чтобы Клаус приглашал. Не то чтобы он обрадовался сомнительному компаньону, но на душе стало спокойнее.
– У меня коня украли, – зачем-то пожаловался он.
– Растяпа, – буркнул Никс.
5
В полумиле от границы Алфена, но уже в самом Алфене, тоже разбило лагерь войско. Ну как, войско. Некоторая пара тысяч солдат, каждый из которых тайно или во всеуслышание полагал, что где-то в другом месте есть дела поважнее, будь то жена, производящая на свет наследника, или недоигранная партия в кости.
– Ну что, наступают? – спросил Флориан.
Генерал Арман подкрутил подзорную трубу.
– Не похоже, ваше величество.
– А на что похоже? Что будут наступать на рассвете?
Из исторических трактатов и от отца, который провёл на две войны больше (то есть, две), Флориан знал, что армия противника обычно наступает на рассвете.
– Похоже, что собираются варить суп, ваше величество. Развели большой костёр, а над ним водрузили медный чан, в котором уже что-то кипит – вижу пар.
В разговор вмешалась урчание.
– Занятно… А, кхм, есть ли более детальная информация касательно супа, генерал?
Урчание зазвучало на два голоса.
– Есть обоснованное подозрение, что суп томатный, ваше величество. Возможно, с тефтельками – но это уже лично моё предположение, матушка так готовит. Нам повезло, что ветер западный, скоро запах принесёт.
Флориан задумчиво почесал макушку под короной.
– Мы не будем ждать, – изрёк он наконец. – Прикажите развести костёр, генерал, да найти чан ещё больше. Суп будем варить сливочно-чесночный.
– Мудрый тактический ход, ваше величество!
~~~
Клаус проснулся на рассвете с ясной головой и в почти хорошем настроении. В разноцветной мозаике снов он сумел отыскать и переставить некоторые камешки, отчего образовалась новая картинка из умозаключений.
Гном ещё сопел, прислонившись спиной к дереву. Тихо, на носочках Клаус прошмыгнул между ним и потухшим костром на небольшую прогалину, чтобы сделать зарядку (ничего удивительного, всех принцев с раннего детства приучают к здоровому питанию и регулярным физическим нагрузкам). Он присел тридцать раз, помахал руками и ногами, пробежал десять кругов по поляне, лёг на землю для отжиманий и – среди лучистых росинок – увидел бабочку. Её усики шевелились, бархатистые синие крылья с чёрным ободком приветливо трепыхались.
Едва дыша, не моргая, Клаус сел на землю и потянулся к сумке за альбомом. Он быстро набросал форму и взялся заштриховывать тени, но тут…
– И чего это принц расселся? Разве он не торопится на край света за своей невестой?
Бабочка вспорхнула с места и улетела. Клаус обиженно поджал губы.
– Что за несносный у тебя характер, Никс Тимберс! Признавайся, прогнали тебя из таверны за то, что не научился быть вежливым?
– Зато ты, как я погляжу, манеры освоил, а о последствиях сидения на сырой земле не догадываешься. Балбес!
– Сам ты…
– Рисуешь? – гном вдруг переменился в лице и уселся напротив. – Нарисуй меня.
Клаус скорчил ядовитую – он был в этом уверен – гримасу.
– А как же сидеть на холодной земле?
– Рисуй.
– Мы ведь торопимся.
– Рисуй!
Наверное, до этого дня никто не рисовал портрет Никса, что понятно. Человек с хорошим зрением и… пониманием прекрасного не выберет гнома в качестве натурщика. Но Клаус и правда выучился хорошим манерам, поэтому он перевернул страницу и взялся за работу.
Сначала нарисовал лицо: круглое, вечно сердитое, с носом – размером с картофелину – и маленькими прищуренными глазками под насупленными бровями. В густых усах прятался тонкогубый рот с кривыми, не самого светлого оттенка зубами. После ночи гном немного привёл себя в порядок: расчесал длинную рыжую бороду и разделил её на три косы. Волосы же он неряшливо затолкал под соломенную шляпу.
Никс был плечистым и довольно крупным, макушкой он доходил Клаусу до плеча.
– Ну что там? – спросил гном, поёрзав на месте. – Готово уже?
– Сейчас, куртку ещё, ремень вот остался и пряжка… – от усердия Клаус высунул язык.
– Не надо пряжку. Давай сюда.
Никс протянул руку. Торопливо завершив последние штрихи, Клаус протянул рисунок заказчику. Что ж, вышло довольно неплохо, зритель с хорошим воображением и добрым сердцем мог бы счесть гнома даже симпатичным. Ну, чуточку.
– Как тебе? Я старался.
Клаус заулыбался, а вот Никс почему-то нет. Гном рассматривал рисунок со смесью изумления и ужаса. Будто бы всхлипнув от избытка благодарности, он неаккуратно вырвал лист из альбома, сложил его несколько раз и засунул в нагрудный карман.
– Даже не знаю, с какой горой сравнить величину твоего таланта, – сказал он наконец.
– Язвишь, Никс?
Клаус хотел было хлопнуть гнома по плечу – легко, по-дружески, – но под гневным взглядом отдёрнул руку.
Они молча собрали вещи. Гном оказался запасливее принца: помимо ценного тюфяка он взял в дорогу набор посуды, сумку с одеждой, моток верёвки, солнечный фонарь, мешочки с разными сухими травами и коробочку с солью, мыло с мочалкой и щётку – видимо, для бороды. Критически осмотрев Клауса, гном счёл его достаточно крепким и взвалил часть поклажи на принцевы плечи.
