Прошептав что-то в ухо коню, Доминика ускорилась – как она это сделала? В момент ведьмочка, буквально скользнув сквозь разделяющее расстояние, оказалась совсем рядом с двигающимся последним рейдовым мобилем. И, также как недавно Филиппа, теперь и эта пигалица решила передо мной покрасоваться: постучав на скаку костяшками в окно, она вежливым жестом, с улыбкой, попросила резуна остановиться. Водитель подобному может и удивился, но среагировал мгновенно – дернув руль, он попытался ведьмочку задавить.
У меня, если честно, в этот момент немного екнуло сердце. Но мобиль проехал через фантом – тут же исчезнувший в клочьях черного дыма. Доминика же материализовалась рядом – она меня и не обгоняла, оказывается. Проявившаяся из маскировки ведьмочка резко взмахнула рукой. Немного не рассчитала – явно по движущимся с такой скоростью целям мало работала. Не рассчитала, но попала – огненный взрыв раздался под задним мостом замыкающего мобиля. Взрыв сильный – зад мобиля подкинуло, причем так сильно, что на скорости он взлетел в воздух и перевернулся через капот. Звучный удар в стену, и искореженный мобиль покатился дальше вдоль улицы, поднимая тучи пыли.
Второй уходящий от нас мобиль был большим транспортером – двигался он медленнее, тяжелее. И я уже оказался рядом. Массивная дверь, бронестекло, вязь рун по краям – не факт, что я с первого раза смогу даже такое пробить мечами. Но когда машинально дернул массивную ручку двери, та неожиданно оказалась открытой. И я просто вытащил сидящего за рулем резуна, на ходу выкинув его на дорогу. Послышался визг ужаса и боли – Доминика с ним еще на лету что-то сделала, явно.
– Привет, – запрыгнул я между тем на водительское место и без затей ударил наотмашь, вырубая резуна на пассажирском сиденье. Сразу после перехватил руль, крутанул влево-вправо – избегая столкновения с чашей большого фонтана. И остановился. Место вокруг узнал. Площадь Мира, надо же – на выезде из города, где встречаются все дороги.
– Братик, – с цокотом копыт подъехала ко мне Доминика на белом Кошмаре.
– А?
– Ты знаешь, а я впечатлена, – с чувством произнесла она.
Глаза ведьмочки блестели – в азарте битвы. Но было там и еще что-то, какая-то как будто сдерживаемая радость.
– Чему радуемся?
– Ну ты чего такой чурбан? Радуюсь, что у меня есть такой братик! Делайте так, чтобы им было больно, когда умирают, – с чувством и показательно карикатурной важностью процитировала юная ведьма. – Слушай, а ты случайно не демон?
– Нет, я варгриец.
– Оу-оу-оу, ну мог бы сестричке подыграть, сделать мне приятно. Ну что тебе стоило сказать: «В душе я демон, ты права!» Ладно, ладно, не смотри так, я тебя даже таким все равно люблю…
Прерывая словесный понос, жестом я показал ведьмочке смотреть по сторонам и направился к задним дверям остановленного бронированного транспортера. Доминика кивнула, мгновенно убрав улыбку с лица. Внутри мобиля вдруг раздались два глухих, едва слышимых мне хлопка.
– Ненавижу резунов, – произнес Гомер, который странно-непостижимым образом оказался рядом. При этом он даже плечами передернул от отвращения. Хотя, казалось бы, ментат – должен контролировать эмоции.
Впрочем, в подобном отношении он не одинок – резунов ненавидели вообще все нормальные люди и нелюди. И эта была ненависть, густо замешанная на омерзении. Даже к демонам Инферно ни у кого никогда не было таких чувств. Да даже к колдунам Инферно – которые предавали людей мучительной смерти во время жертвоприношений. Да, к демонам была жгучая ненависть, но это были враги, в какой-то даже мере враги честные. Все просто: умрут либо они, либо мы. Еще может быть к демонам Инферно не испытывали такого как к резунам омерзения, потому что боль для них – это чувство, не отделяемое от наслаждения. Тот же суккуб может доставить такое наслаждение, что по мучительности это сравнится с самой изощренной пыткой колдуна во время ритуала.
В некотором роде к демонам Инферно в этом плане восприятия спектра чувств приближались красные тамплиеры. Они, как и варгрийцы, использовали красный лириум. Но мы использовали его как оружие врага, как чуждый человеческой природе элемент. Даже не чуждый, а враждебный. Тамплиеры же действовали в ключе: «чтобы убить дракона, нужно самому стать драконом». Практики самоистязания были в Красном ордене в порядке вещей, так что после закаливания разума, после определенного порога, избранные рыцари учились не страдать от боли, а по-настоящему наслаждаться ей, прямо как демоны Инферно. Могли те тамплиеры, кто выбрал именно этот путь возвышения во владении, конечно.
Резуны же – это презираемые всеми, даже демонами… вернее презираемые тем более демонами, предатели человеческой расы. Они убивали походя, просто так – просто потому, что могут; убивали изощренно – для развлечения. Причем убивая, они знали, что пощады не будет – ни один трибунал никогда ни одного резуна в живых не оставлял, так что творили они непредставимые зверства. Так что омерзение Гомера от ментального касания резунов, которым он только что дистанционно взорвал головы, понять можно. Я тоже убивая их, приятных эмоций не испытывал – это примерно как мясистых тараканов голыми ногами давить.
– Рейнар! Открывай, нет там никого больше дееспособных, – оборвал мои мысли Гомер.
Усилием повернув тяжелую ручку, я распахнул створку двери пассажирского отсека транспортера. На меня почти сразу упало практически обезглавленное тело. Второй убитый ментатом конвоир-резун лежал на полу. И я, схватив его за воротник, выбросил тело на дорогу.
– Здра-аасте, – протянула озадаченная Доминика, выглянув из-за моего плеча и увидев пленников.
– Неожиданно, – не остался и я безмолвным.
В пассажирском отделении бронетранспорта находилось семь… нет, восемь – вон еще один под лавкой, пленников. Все люди, мужчины. Все крепко связанные и все с блокираторами. Но горящие живым алым огнем глаза (даже блокираторы подобное внутреннее пламя не притупляют) и усиливающие ментальные способности татуировки на плечах сомнения не оставляли – пленниками были братья-рыцари. Надо же, как говорится вспомни… красных тамплиеров, вот и они, получите-распишитесь. Причем, судя по размерам и контурам татуировок, а также силе огня в глазах, это именно братья-рыцари, а не рядовые бойцы-контрактеры, послушники или сержанты.
Шагнув на подножку, я освободил ближайшего пленника, сняв с него блокираторы. Дальше он все сделал сам – плотно намотанная на запястьях и щиколотках веревка просто мелькнула клочьями по сторонам. Коротко мне кивнув, тамплиер размял руки и повернулся к остальным собратьям. Сам я уже выпрыгнул из пассажирского отсека и обойдя бронетранспорт, вскочил сначала на подножку, а после забрался и на крышу, оглядываясь вокруг.
На склонах холмов справа, в выжженной степи, были видны несколько резунов, которых загоняли адские гончие. Далеко они. Похоже это те бандиты, которые были в городе, но не рядом с мобилями. Ну да, вон слева и справа стаи гончих город – развалины вернее, широко прочесывают.
Взгляд дальше и выше – на трассе у арки Ворот Запада, видной отсюда, все уже закончилось. Все оставшиеся там мобили горели – такие трофеи, если нельзя увезти, никогда не оставляют. Одного рейдового грузовика – самого большого, в кузов которого я запрыгнул в самом начале, видно не было. Но по звуку я услышал, что мобиль едет по улицам в нашу сторону.
