Опять невнятные звуки.
— Вы ведь всё еще не хотите поделиться с нами Эссенсом? — попытался я еще раз, с надеждой.
— У меня не появилось новых таблеток парень, с нашего последнего разговора, так что мой ответ всё еще «нет»! — соблаговолил ответить адмирал. — Как долго вы будете… гхм… отдыхать?
Я посмотрел на изможденного Пашку, вспомнил про Инессу.
— Думаю, не меньше суток… Я, возможно, приду в себя раньше, если «первое» дело выгорит. И тогда я обязательно к вам поднимусь.
— Принято, — неохотно ответил Ланге после непродолжительного раздумья. — Откуда информация про десять дней?
— Просто поверьте мне, адмирал. Под мою ответственность!
— Å fyttifaenskinn! Å fyttihelvetes spy og drite for noen jævla svin!
— Извините, адмирал. Но я не понял!
— Ты слишком много о себе возомнил, аколит! Я не буду основываться только на словах пацана при планировании боевой операции! — опять старого гордеца понесло.
Я вздохнул.
— Именем Инквизиции! Я, аколит Ордена Войны, Антон, — начал я ритуальную фразу, — приказываю вам нанести удар по континентам Северный и Южный! И утюжить их, пока хоть одна сволочь будет на поверхности. Вышлите десант на Ганзу! Сейчас самое время вырезать всех тварей, пока они в замешательстве!
Тут, к своей чести, адмирал обошелся без ругательств. Формально, я снял с него всю ответственность за будущую операцию. Слишком много власти было у Инквизиции! Чересчур много! Уничтожить планету вместе с мерными жителями? Достаточно произнести: «Слово Уничтожения!» Отправить утюжить планету силами флота империи, основываясь на слова восемнадцатилетнего парня? Легко! Ведь этот парень — аколит Ордена!
— Принято «Ордо-Один»! — Ланге быстро отключился.
Ну вот и хорошо!
— Где моя карета? — поинтересовался я у улыбающегося Пашки.
— Да принесут скоро, не переживай! Круто ты его! Хорошо быть Инквизитором! — счастливо улыбнулся друг, откидываясь на спинку дивана. Я внимательно посмотрел на него. Я не сильно отличался от друга. Такой же бывший курсант. Но, неожиданно получивший неограниченные полномочия карать и миловать. Жизнь — интересная штука!
А тут и носилки подоспели. Меня перегрузили на них и, с позором, понесли к выходу. По пути нам встречались гражданские, вышедшие из домов. До них уже докатились слухе о разгроме осаждавшего врага и люди выглядели оживлёнными. Кое-где даже раздавался смех. Стоящие вдоль дороги люди, увидев нашу процессию прерывали свои разговоры и, как им казалось — тихо, обсуждали нас.
— Смотри! Смотри! Несут!
— Император, сохрани! Он же совсем еще ребенок!
— Ты что?! Это же Инквизитор! Их с пелёнок на хаоситов натаскивают!
— А еще они живут вечно! И секрет вечной молодости знают! Ему, наверное, лет двести!
— Вот бы мне этот секрет…
— Куда тебе, кума. Ты и двадцать лет назад не красавицей была!
— Ах так! На! Получай!
— Ай! Ты что творишь!
— Тсс…
Я улыбался полуприкрыв глаза и мерно покачиваясь в воздухе. Так и заснуть не долго. Кажется, мир возвращается в Высокогорный.
— Дяденька Инквизитор! — раздался у меня около уха детский возглас.
Я открыл глаза. Девочка лет пяти-шести бежала рядом с носилками, прижимая к груди грязную куклу. Одета она была в лёгкое грязное платьишко, совсем не по погоде.
— Притормозите-ка! — скомандовал я.
Эрик, а он сам вязался тащить носилки, вместе с Кожедубом, не доверив это кому-то другому, недовольно буркнул, но остановился.
— Да милая? — попытался улыбнуться я.
— А вас Демон убил? — робко улыбнулась мелкая.
Я улыбнулся в ответ.
— Да Демон. Но только не убил! Дядя Инквизитор его победил! А сейчас просто немного устал и прилёг отдохнуть!
— Вы много выпили ал-ка-го-ля? — тут же нахмурила носик девочка. — Мой папа когда много выпьет ал-ка-го-ля — то сразу ложится отдохнуть! А мама его ругает! И говорит, что он мерзкий алкаш!
Сначала прыснул Пашка, за ним Эрик и тут же раздался громовой хохот дяди Миши. Я тоже не смог сдержать улыбку, хотя даже смеяться мы сейчас было тяжело.
Пурпурная женщина, цвета Демонов в Лимбе, подхватила девочку на руки, и бухнулась на колени в снег, склонившись в глубоком поклоне.
— Простите Ваше Святейшество, ради Императора! Она всего лишь неразумное дитя! Пощадите, умоляю вас!
— Встань, женщина! — нахмурился я. У меня было малый опыт общения с простым людом, но это раболепие казалось мне чем-то позорным и недостойным звания «человека».
Женщина подняла свое пунцовое лицо, но вставать с колен не собиралась.
— Не губите, господин!!!
— Пашка! — я беспомощно обернулся к другу. — Она в своём уме?!
— Так, женщина! — быстро сориентировался друг, подхватил её под руку и силой поставил на ноги. — Ну-ка! Бегом отсюда! Ребенка застудите!
Женщина в панике развернулась, но тут Смирнов что-то вспомнил.
— Стоять! — женщина в панике присела, не выпуская из рук ребенка и скукожилась, в ожидании удара.
Пашка чертыхнулся.
— Да что ж вы такие пуганные все! — он залез под броню и зашарил в карманах. — Вот! Держи! Купи ребёнку зимнюю одежду!
Я разглядел блеск золотых имперских реалов. Как Пашка умудрился протащить их с Калипсо, учитывая, что мы несколько раз теряли всю одежду, я не знал. А еще вопрос, зачем он таскает их с собой.
Женщина, как завороженная, смотрела на горсть монет, стоимость которых превышала годовой доход нескольких семей в шахтерском посёлке.
Пашка снова полез за пазуху и вытащил еще несколько монет.
— Иди сюда! — он позвал сухого старика, более-менее прилично одетого. — Держи!
Он высыпал еще несколько монет в сухую старческую ладонью и повысил голос, ткнув в меня рукой.
— Этого мужчину зовут Антон. Он аколит Ордена Войны. И он сегодня спас ваши жизни. Выпейте за его здоровье, он этого заслужил!
— Непременно, господин! Непременно! — согнулся пополам старик и начал пятиться, прижимая реалы к груди.
— Антон! Антон! — несмело раздалось рядом. Через секунду это подхватили другие, и мы начали удалятся уже под крик десятки глоток. — Антон!!! Антон!!!
На Пашку было приятно смотреть — он буквально сиял от удовольствия.
— Паштет, пожри тебя Хаос! — устало прошептал я.
— А что?!! — заржал друг. — Нормально всё! Пускай привыкают к этому имени!
Он мне заговорщицки подмигнул, и я покачал головой, продолжая улыбаться. Мы шли дальше, вот уже ворота близко.
