Тот пренебрежительно хмыкнул.
— Не учи учёного! Рыпнется — останется без мозгов!
— Хорошо! — кивнул я и мы вышли из корабля.
Лейтенант вёл себя «тише воды, ниже травы», как говаривал Пашка. Охранники, стоящие на входе в здание, только отдали чёткое приветствие и вытянулись во фронт, стараясь не встречаться с нами взглядом. Мы прошли в лифт, который начал свой долгий спуск в недра здания. Примерно понимая архитектуру таких заведений, я предполагал, что «казематы» находятся в подвале.
Так и было. Выйдя из лифта, мы направились к цели. Прошли несколько постов, где лейтенанта и нас пропускали без единого вопроса и, наконец, в сопровождении капала-«ключника», пришли к нужной нам камере.
Капрал загремел связкой ключей, что меня несколько удивило. То ли это дополнительна безопасность, то ли своего рода психическое давление, но массивная металлическая дверь была заперта на архаичный замок, а не на магнитный.
— Господин аколит, — неуверенно подал голос лейтенант. — Заключенный не оказывал нам нужного содействия, поэтому нам пришлось применить меры физического воздействия… Но, это не я!
Судя по его дрожащему голосу, беднягу били долго и качественно. Я молча дождался, пока дверь, наконец, откроют, и, напоследок, уточнил.
— «Жучки» в камере есть?
— Никак нет, господин аколит! — затрясся СИБовец. — Они там… лишние.
Ну да, понятно. Оно как бы «физическое воздействие» к военным Империи официально запрещено. И «стрелять себе в ногу», на случай случайной проверки эти кровожадные твари совсем не хотели. А так… «Упал с кровати… десять раз»! Делов-то!
— Ждите здесь! — бросил я и зашёл внутрь.
Да уж, карцер в Академии был «хоромами» по сравнению с этой убогой клеткой. Комнатушка три на полтора и высотой три метра, без окон с тусклой лампочкой под потолком определённо «давила» на психику. На первом ярусе узкой двухярусной койке лежал человек во флотском комбинезоне, без знаков отличия.
При звуке открывающейся двери он сжался в стену и прикрыл голову руками.
— Я вам всё уже сказал! Больше ничего не знаю! Не бейте меня, пожалуйста!
Я подошёл к кровати и присел на корточки.
— Ну здравствуй Уильям Миура! Я за тобой!
Заключенный отнял руки от лица и прищурился заплывшими глазами. Разукрасили его знатно. Было видно, что сибовцы любили это дело и с удовольствием практиковали. Лицо навигатора и так круглое, выглядело сейчас как луна. Кровавая и сильно отбитая луна.
Узнавание появилось в застывших щёлках.
— Антон?!! Антон!
Взрослый, битый жизнью мужчина обхватил меня за шею и натурально разрыдался у меня на плече. Я неловко похлопал его по спине.
— Ну всё-всё, лейтенант! Успокаиваемся! Не нужно тут болото разводить и так обстановка… напряженная.
— Я им ничего не сказал!
— Молодец! Другого я от тебя не ожидал! Всё закончилось, боец. Теперь ты со мной. И я подобного не допущу, обещаю!
Чтобы выплакать весь стресс и ужас последних дней, навигатору понадобилось минут пять. Я терпеливо выждал и отстранился.
— Рассказывай!
Миура, сначала сбивчиво, потом всё более уверенно рассказал мне всё, что знал. В ожидании моего прилёта, он решил немного подстраховаться и отправился к военному коменданту Нобеля. Опытный Навигатор без корабля в «старые» времена не сидел долго без работы. Однако сейчас в эпоху тотального дефицита Эссенса, вопрос трудоустройства встал в полный рост.
Уильям встал на учёт в комендатуре, где его должны были распределить другой борт в случае возникновения вакансии. А еще, что было немаловажно, ставшим на учёт выплачивалось пособие, которое было гораздо меньше регулярного жалования, хоть что-то.
Отмечаться там нужно было ежедневно, так как вакансия могла возникнуть внезапно, и он переселился в воинское общежитие, поддерживая связь с остальными. А затем эта связь пропала. Выждав три дня, Миура направился на ферму, где был схвачен сибовцами.
И вот уже две недели его держали в карцере, постоянно избивая и задавая одни и те же вопросы.
— То есть ты не знаешь, что случилось с ребятами? — у меня внутри всё «упало».
— Нет, — отрицательно покачал головой навигатор. — Но у меня есть, что тебе передать.
— Говори! Быстро!
Миура отшатнулся, как будто ожидая удара.
— Извини! — буркнул я.
— К Хаосу, Антон! Как ты это делаешь? — попытался улыбнуться разбитыми губами навигатор. — Ты, иногда, пугаешь до усрачки!
— Извини! — буркнул я еще раз смущенно.
— Да, ладно! — кивнул рукой Уильям. — Я просто от тебя отвык. Тарнавский подстраховался и просил тебе передать, в случае чего, дословно: «Информация в месте драки с местным быдлом!»
— Хмм… — я, на секунду, задумался, а потом меня осенило. Точно! Забегаловка, где мы подрались с докерами. Вот ведь хитрожопый Лёха!
По крайней мере, я снова обрёл надежду. Есть шанс, что ребята живы и, возможно, здоровы, осталось это проверить.
— Ходить сможешь?
— Да-да! Конечно! — Уильям неловко поднялся на ноги.
Плотный невысокий крепыш ощутимо сдал с последнего раза, как я его видел. Скинул килограмм двадцать, грязный комбез висел на нём мешком.
— Пошли уже отсюда, Уильям! К Хаосу!
Выйдя первым, я сказал.
— Я забираю заключенного!
— Но… протокол… документы… — залепетал лейтенант.
Я положил руку на рукоятку меча и сибовец подавился словами.
— Да-да! Конечно, господин аколит!
Я внимательно на него посмотрел, раздумывая. Оставить его в живых значило поиметь проблемы в будущем, убить — уподобиться этим коновалам. Тяжелый выбор!
— Как часто заходят в камеры? — повернулся я капралу.
Тот, похоже, уже правильно оценил ситуацию, поэтому без запинки ответил.
— Раз в сутки, Ваша Святейшество! Утром в шесть часов. Питание одноразовое!
— Дай ключи! — я протянул руку и немедленно получил требуемое. — Живо внутрь! Оба!
Они переглянулись, но выполнили требуемое. Я зашёл внутрь.
— Мне нужен твой пропуск! — я заметил, что все замки в здании обычные магнитные без биометрии, что играло мне на руку.
Лейтенант быстро отдал мне электронный ключ.
— Итак, лейтенант! Когда вас достанут отсюда завтра утром, очень рекомендую молчать! Вы совершили достаточно ошибок, как минимум, не уведомив вовремя о важном свидетеле! Знаете, какое за это положено наказание!
Сибовец, натурально, «спал с лица».
— Но… это капитан Манштейн! Я всего лишь его подчинённый!
