Постучавшись, я вошёл в приёмную и спросил:
— Меня вызывали к директору, по какому вопросу?
— Краевский, откуда ты взялся на нашу голову, Анна Александровна ждёт тебя, проходи, — сказала женщина, покачав головой, но при этом её взгляд как рентген, прошёлся по мне. Чтобы немного сбить её с толку, я, проходя мимо её стола, якобы случайно зацепил рукой стаканчик, с остро отточенными карандашами, так что они упали на пол, когда я взялся за ручку двери в кабинет директора. В этот момент, мне показалось, что глаза секретарши блеснули магическим огнём и сейчас стаканчик с карандашами вернётся на своё место, но он, крутанувшись по очень странной траектории, всё-таки упал. У меня создалось ощущение, что она передумала останавливать падение и позволила ему упасть, да и карандаши выглядели, на удивление, подозрительно остро отточены. Вся эта картина навела меня на подозрение, что секретарша не так и проста, как хочет казаться, поэтому я решил проверить свою догадку. Я задержался перед дверью, как будто не решаясь войти и дождавшись падения стаканчика с карандашами на пол, сделав удивлённое лицо, повернулся на шум.
— Ох, извините, я такой рассеянный, — сказал я, наклоняясь и собирая рассыпавшиеся карандаши в стаканчик.
Когда я поставил их на место, то, взяв один из них в руку, внимательно осмотрел и потрогал пальцем, после чего, посмотрев прямо в глаза секретарше, произнёс:
— Какие острые, таким ведь и поранить можно, да и убить запросто, если знать, куда его воткнуть.
От моих слов, внешне расслабленная женщина передо мной мгновенно напряглась, и её движения на какую-то секунду стали очень плавными, просто тягучими, а в глаза мне посмотрел очень опасный хищник, но это длилось только одну секунду. Секретарша взяла себя в руки и мило мне улыбнулась:
— Да что вы говорите, это же просто карандаши, просто люблю я, когда они такие острые.
— А вы намного младше, чем хотите казаться, может, вам посетить салон красоты, уверен, что лет двадцать вы с лёгкостью скинете, — произнёс я, направляясь в кабинет директора.
Постучав, я открыл дверь и заглянув, спросил:
— Можно?
— Проходите, как я понимаю, вы — Краевский Глеб? — задала вопрос молодая девушка, лет двадцати, сидящая в кожаном кресле.
— Да, мне сказали, что вы хотите меня видеть, — сказал я, закрывая дверь в кабинет и проходя вперёд.
— Вы, наверное, догадываетесь о причине вашего вызова? — спросила она, откладывая в сторону небольшую папку.
— Возможно, вы хотите лично поздравить меня с поступлением в вашу школу, ведь меня взяли без конкурса, и я благодарен вам за это, надеюсь, я не разочарую вас и постараюсь прилежно учиться, чтобы закончить школу, с высшими отметками.
— Ваше стремление, конечно, похвально, только вот я позвала вас по другой причине. Мне доложили об инциденте в столовой с вашим участием.
— А что собственно там произошло? — спросил я, сделав удивлённое лицо.
— Прекратите паясничать, молодой человек, — произнесла девушка, сделав строгий вид, после чего всё-таки расслабилась и уже спокойно произнесла:
— Давайте поговорим начистоту, зачем вам всё это?
Я прошёл к Т-образному столу, за которым она сидела, без разрешения отодвинул дальний от неё стул и, развернув его к ней, уселся и сказал:
— Хотите начистоту? Хорошо, тогда ответьте на вопрос. Вас всё устраивает в структуре данного учреждения?
— Вам не кажется, что вы переходите некие границы дозволенного? — спросила она, опять напрягшись.
— Но вы ведь сами хотели поговорить начистоту, что подразумевает доверительную беседу, а как можно её вести, если один из нас будет сидеть, а второй стоять? — задал я встречный вопрос.
— Хорошо, опустим этот момент, но впредь прошу вас придерживаться установленных норм. Итак, ответьте на вопрос, зачем вы вызвали на дуэль самых сильных учеников нашей школы?
— Во-первых, ваше утверждение, о том, что эти ученики самые сильные, ошибочно. Во-вторых, мой ответ содержится в вопросе, который я задал вам ранее, — ответил я.
Директорша на минуту задумалась, после чего ответила:
— Значит, вы решили сломать устоявшуюся систему, но для чего вам это?
— А почему нет? Будь я аристократом, то меня могла бы и устроить данная система, но я, как говориться, нахожусь на самом низу пищевой цепочки, а аристократы — на самом верху, поэтому я вынужден защищать свою среду обитания, — ответил я, улыбнувшись ей.
— Интересными терминами вы оперируете, но вы могли бы встроиться в эту цепочку и занять достойное положение, а со временем встать на её верху. Так для чего вам это?
— Мне кажется, что данная система не совсем правильная, поэтому я не буду встраиваться в неё, хотя допускаю, что со стороны это будет выглядеть именно так. Когда в любой семье рождаются дети, то среди них могут быть как умные, так и глупцы, но ваша система позволяет глупцам, но имеющим статус аристократа, руководить умными и талантливыми людьми, не имеющими привилегированно статуса.
Система воспитания в школе ломает таких одарённых, делая из них безвольных людей, и не даёт возможности реализовать себя. Я уж не говорю про то, что часть аристократов по своим деяниям не заслуживает иметь такой высокий статус, но с этим можно мириться. Если права простых граждан будут справедливо уравнены, — сказал я.
— Вы говорите крамольные вещи, и будь на моём месте княжеский дознаватель, вас бы признали мятежником, — произнесла девушка, с интересом разглядывая меня.
— И был бы неправ. Я как раз за княжескую власть, ибо власть должна быть в одних руках, а вот дворяне, наоборот, лишают князя огромного количества одарённых, способных стать опорой княжества. Ведь что нужно простолюдину? Небольшой статус, совсем небольшой участок земли и небольшой оклад, а также защиту для его близких с гарантией, что, если он отдаст свою жизнь за князя, его семья не будет ни в чём нуждаться.
А что нужно аристократам? Большой надел, преференции, послабления в налогах, с которых содержится княжеская армия, пожизненная гарантия защиты статуса не только его близких, но и всех будущих поколений. Даже если они уже не будут служить княжеству и займутся только защитой собственных интересов, даже в ущерб самому княжеству. Эта система работает только на тридцать процентов и наносит вред не только большинству жителей, но и самому княжеству, — высказал я свою точку зрения, которая возникла у меня в голове, при этом я не был уверен, что это мои собственные мысли. Возможно, так думал прежний владелец данного тела.
— Очень интересное мнение. И как вы видите более совершенную систему построения общества? — спросила девушка, о чём-то глубоко задумавшись.
— Дворяне должны подтверждать свой статус, а если наследник не смог его подтвердить, то он лишается титула потомственного дворянина, и его дети не смогут претендовать на статус дворянина, пока не докажут этого своим служением княжеству. При этом простолюдины могут получить статус ненаследуемого дворянина, если проявят себя не только как одарённые, но в тех же науках, образовании, медицине и других сферах деятельности. А вот их дети, доказав, как и их родители, возможность стать дворянами, получат статус наследуемого дворянства. Дворяне должны приносить княжеству и живущим в нём людям пользу, защищая их, развивая, улучшая условия жизни всех слоёв общества. Тогда княжество сможет развиваться в разы быстрее и сможет конкурировать с другими княжествами, а со временем стать основой нового государства, где будет один правитель, над всеми княжествами, — ответил я.
