После спортзала я еле стою на ногах, ощущаю слабость во всём теле и лёгкое головокружение. Зато дурные мысли не лезут в голову. Обедать ещё рано, поэтому я еду к мамочке. Слёзы наворачиваются на глаза, как только вижу её бледное измождённое лицо. Первая операция прошла удачно, но нужно сделать ещё одну, и только потом маме полегчает. Врач говорит, что прогноз благоприятный, мы вовремя обнаружили проблему. Я надеюсь на лучшее. Не представляю своей жизни без мамы, она — самый родной мой человечек, больше у меня никого нет. Папа смылся, как только узнал о беременности, а бабушка с дедушкой умерли несколько лет назад.
— Как у вас с Назаром? Он тебя не обижает? — взволнованно спрашивает мама.
Я отрицательно мотаю головой. Мне бы в голову не пришло жаловаться на Назара. Он подарил маме жизнь, оплатив первую операцию и согласившись полностью покрыть расходы на вторую. Такие щедрые мужчины на вес золота.
Я вообще не думала об отношениях, когда впервые встретила Назара, но он долго и терпеливо ухаживал за мной, и постепенно моё сердце откликнулось. Это не была любовь с первого взгляда. Когда я узнала диагноз мамы, то первым делом позвонила Назару и рыдала в трубку, а он успокаивал меня ласковыми словами и сказал, что обязательно поможет. И сдержал своё слово. Тогда во мне проснулась благодарность к этому невероятному мужчине, спасшему мою маму.
— У нас прекрасные отношения. Назар очень хорошо ко мне относится, понимает и поддерживает в любых начинаниях, — я рассказываю маме, какой у меня заботливый и терпеливый мужчина, а она довольно улыбается, вытирает платочком покрасневшие от слёз глаза.
— Я рада за тебя, доченька. Держись за него, во всём слушайся, ведь он старше, а значит, умнее. Вряд ли ты найдёшь кого-нибудь лучше Назара.
— Да я и не ищу, — у меня самой глаза на мокром месте, но я сдерживаю эмоции.
Мама не должна знать, как тяжело мне даются встречи с ней — угасшей и будто постаревшей лет на десять. Вспоминаю слова врача: есть огромная вероятность того, что после операции она снова станет самой собой. Не сразу, конечно, но постепенно мамочка оживёт, вновь начнёт смеяться и радоваться жизни.
— Правильно, доченька. Вот если бы вы с Назаром поженились — я бы могла умереть спокойно. А так душа не на месте, переживаю я за тебя.
— Мамуль, ну что ты такое говоришь? Рано тебе на тот свет! А кто внуков будет нянчить? — я натянуто смеюсь и тайком смахиваю две слезинки, застывшие на щеках.
О детях я совсем не думаю, но надо же развеселить маму. Она мечтает повозиться с внуками, даже имена им придумала, как только мне исполнилось восемнадцать. Для мамы брак и рождение детей — это главный смысл жизни любой женщины. Наверное, я с ней согласна, только предложение руки и сердца мне никто не делает. Да и рано ещё, мы с Назаром только пять месяцев встречаемся. Он — мой первый и единственный мужчина, и только за него я согласна выйти замуж.
Я провожу с мамой ещё пару часов, а затем направляюсь в салон красоты, где мне делают профессиональный вечерний макияж. О пище я совершенно забываю, только спазмы в желудке сигнализируют о том, что организм нуждается в калориях.
— Илан, поосторожнее с хлебцами. Это всё же углеводы.
Я поспешно киваю и под пристальным взглядом Назара выбрасываю в мусорку недоеденные хлебцы с творожным сыром и авокадо. Он прав, меня разносит от углеводов. Электронные весы не обманывают.
— И вообще — переодевайся, нам скоро выезжать, — с ощутимым недовольством говорит Назар.
Опустив глаза в пол, я снова киваю. Иногда мне сложно понять, почему настроение моего мужчины меняется словно по щелчку пальцев. Я всегда стараюсь угодить Назару, но порой кажется, что он этого совершенно не замечает.
Спустя полчаса я наношу на шею и запястья несколько капель парфюма, в последний раз одёргиваю красное платье с разрезом до бедра и, улыбнувшись своему отражению в зеркале, выхожу из квартиры. В машине меня ждёт явно нервничающий Назар. Он барабанит пальцами по рулю и хмурится. Даже не помню, видела ли я его в таком состоянии. Наверное, нет.
Его нервозность моментально передаётся мне. Я весь день старательно отгоняла от себя мысли про Дамира Гордеева, но моему показному спокойствию пришёл конце. Пульс частит в висках, а кончики пальцев всю дорогу мелко дрожат.
Особняк Дамира Гордеева похож на любой другой особняк богатого человека: двухэтажный красивый дом с окнами в пол и мансардной крышей. Я не обращаю внимания на ландшафтный дизайн двора, слишком нервничаю. В голову прокрадывается глупая мысль: что делать, если Дамир начнёт ко мне приставать? Я тут же её отметаю, как недостойную, даже унизительную для такого умного и богатого человека, как Гордеев. Просто мужчины хотят обсудить рабочие вопросы в неформальной обстановке, а я здесь вообще ни при чём.
Двери нам открывает миловидная женщина лет сорока.
— Добрый вечер. Я Татьяна, домработница Дамира Александровича, — представляется она, одаряя нас приветливой улыбкой.
Я улыбаюсь ей в ответ, не могу оставаться безучастной, когда человек проявляет ко мне доброту и уважение.
— Идёмте за мной, — она терпеливо ждёт, пока мы снимем верхнюю одежду, и провожает нас в гостиную.
Первым делом в глаза бросается небольшой стол с закусками и бутылкой крепкого алкоголя, а затем и остальной интерьер комнаты. Хозяина дома в гостиной нет. Я облегчённо выдыхаю, понимая, что встреча откладывается ещё на несколько минут.
— Присаживайтесь, Дамир Александрович сейчас подойдёт, — говорит Татьяна перед тем, как тихо выскользнуть из комнаты.
Назар раздражённо закатывает глаза:
— Мы ещё и ждать его должны, — бурчит он, садясь в кресло.
Я безразлично пожимаю плечами и подхожу к окну, чтобы выглянуть во двор. Бассейн, зона барбекю, беседка для отдыха. Красиво.
Мужские шаги и цокот женских каблучков раздаётся так неожиданно, что я не успеваю вернуться к Назару. В гостиную заходит Дамир Гордеев, а за руку его держит красивая рыжеволосая девушка. Она ослепительно улыбается и бросает на меня оценивающий взгляд.
Я чувствую невероятное облегчение. Ну и фантазёрка же я, понапридумывала себе лишнего, а у Дамира Александровича, оказывается, есть спутница. Вечер больше не кажется мне страшным испытанием. Я растягиваю губы в приветливой улыбке и ровным голосом здороваюсь с Гордеевым. В ответ получаю лишь небрежный кивок. Это не должно меня задевать, но почему-то задевает.
6
— Илана, почему вы не едите и не пьёте?
Я перестаю разглядывать столовые приборы, лежащие на столе, и поднимаю голову. Сердце ёкает, как только я встречаюсь взглядом с Дамиром Гордеевым. Он смотрит на меня холодными карими глазами, в которых нет намёка на интерес или любопытство. Тогда к чему этот вопрос? Из вежливости?
— Спасибо, я не голодна. Алкоголь давно не употребляю, — произношу без единой заминки и радуюсь тому, как хорошо у меня получается владеть собой.
