– Хватит, Зак. Мы так не только не найдем Жижу, но еще и угробим Грызельду. Посмотри на нее, совсем скукожилась. Еще чуть-чуть и у нас будет закуска к элю, – я не врала о состоянии мавки. Бедняжка была совсем плоха и походила скорее на трофей с охоты, нежели спасенную.
Теру долго стоял в неподвижности и буравил меня недовольным взглядом, однако вынужден был признать, что время играло против нас.
– Хорошо. Возвращаемся. Как только все будут в безопасности, я еще раз схожу на поиски, – принял решение Закария. Однако он не учел одну важную вещь – с рассветом охота закончится, и мы двинемся дальше.
– Они будут в порядке. Уверена, сам Арх не найдет их, даже если захочет, – я похлопала парня по плечу и помогла развернуться по направлению к лагерю.
Радости моей не было предела. Жижа и ее отпрыски были самыми надоедливыми животными в нашем зверинце, не говоря уже об их трудно смываемой слизи.
– Наверное, ты права, – наконец, образумился напарник.
– Уверена в этом, – я широко улыбнулась.
Где-то недалеко от нас послышался хруст опавших веток. Мы бы не обратили на это внимание, если бы не диалог:
– Ого! Алексия, иди сюда! Я откопал целый выводок душегубок с мамашей. Неси скорее нож! – воодушевление Сильвана зашкаливало.
Закария остановился так резко, что я впечаталась лицом в пушистый бок Чесотки. Но не это было самым страшным. Восторженный возглас Сильвана мог не расслышать разве что глухой.
А ведь почти получилось…
Глава 16. Терпеливый хищник
– Все, нет душегубок, – ровно произнесла и развернулась к парочке спиной, собираясь уходить. – Идем, спасем хоть этих.
Был мизерный шанс, что Закария поддастся и последует за мной, но он не оправдался. Теру как стоял, так и продолжил изображать приросшее к земле дерево.
– Хватит, Зак. Мы больше ничего не можем сделать для Жижи и ее детей. Печально, но факт. Жизнь – несправедливая штука, – и я попыталась сдвинуть парня с места, но не тут-то было.
Маг одним движением скинул Чесотку и Грызельду на землю, глянув на них так, что даже меня пригвоздило бы к месту. Он не собирался уходить. С одной стороны, я восхищалась такой верности своим принципам, а с другой считала это полной глупостью и бесполезной растратой сил. Ну кому будет польза от десятка спасенных душегубок? Только самой нечисти, так зачем надрываться. Я решительно не понимала позиции теру.
– И что ты собираешься делать? Отбить добычу у коллег? – жестко начала я. Может так он одумается. – А ничего, что это самое прямое нарушение кодекса? Захотел вылететь из академии с черной меткой?
Ответа не последовало. Закария просто сжал кулаки и пошел по направлению к Сильвану, который сидел около разрытой ямки с нечистью. Я успела перехватить его только на пятом шаге. Руки крепко сжались на талии мага, и я со всей силы потянула его к земле, пока нас не заметили. Еще можно было как-то спасти положение, хоть кто-то и пытался целенаправленно уничтожить нашу репутацию.
– Лежать! – рыкнула, и придавила голову напарника к влажной траве. – Из-за выводка душегубок я не пойду под суд!
– Значит, кодекс важнее жизни? – не менее агрессивно прохрипел Заккария, но попыток вырваться не предпринял.
– Несомненно! – я даже не колебалась с ответом. Такие вещи впитываются в саму суть с самого рождения. В клане Гласс с этим строго. Я никогда не испытывала сомнений в этом утверждении. Везде нужен порядок и закон, иначе начнется хаос и неразбериха. Следуй правилами и не думай о морали. О ней подумают старейшины.
– Скажи это своей виверне, – шепот в траву, который я расслышала по чистой случайности.
По ладоням пошли мурашки, а на голову будто вылили ушат ледяной воды. Страх вперемешку с осознанием нахлынули внезапно и практически обездвижили меня. Захотелось стянуть с онемевших рук перчатки и прикоснуться к влажной траве, чтобы поверить реальность происходящего, что я незамедлительно и сделала. Как только одна ладонь была свободна и легла на мягкую почву, теру неожиданно вывернулся и случайно коснулся своими пальцами моей голой кожи.
Вспышка была столь ослепительной, что я почти лишилась сознания. Только многолетняя практика и привычная сдержанность удержали меня от падения во мрак. Как сменяющие друг друга страницы пронеслись перед глазами воспоминания Зака. Я не уловила их содержания, но на одном значимом событии карусель из картинок остановилась.
– За что ты борешься, Николас? Ты уже все потерял, – первым в обескураженное сознание ворвался знакомый с детства голос.
Феликс стоял напротив меня с жестоким, насмешливым выражением лица и произносил острые, как кинжалы, слова с ядовитым содержанием. Я никогда не видела своего жениха и близкого друга с этой стороны. Даже представить себе не могла, что он может быть таким отвратительным.
– Я борюсь за свободу. За то, на что вам, магам, наплевать – чужие жизни, – уверенно, с нарастающим напряжением ответил князь.
– А разве ты не маг? – бросил глава клана, ухмыльнувшись.
– Я проклятый, значит, на противоположной стороне. Не вы ли дали мне это звучное имя – темный князь?
– И что, оно того стоило? Стоило друзей, семьи… – Феликс намеренно замолчал, чтобы сделать акцент на последнем, самом важном, – теру?
Я почувствовала, как тело Николаса охватила дрожь. Это была непроизвольная реакция. Одно упоминание связи со мной наполняло мужчину острой болью и беспокойством.
– Какого это, когда собственная напарница ненавидит тебя и желает смерти? – он бил наотмашь, прекрасно зная о слабости князя.
Вина, чувство беспомощности и горького сожаления проникали в меня через воспоминания, вгоняя в отчаяние. Это было практически невыносимо, но я силой заставляла себя держаться, чтобы не выйти из транса. Необходимо было увидеть все до конца.
– Она просто злится. Не ее вина, что она не может понять собственных чувств. Это вы убили ее способность к самопониманию и адекватному восприятию мира. Джек не такая, как вы, – он говорил так уверенно, что мне стало легче, правда, ненадолго. Феликс умел деморализовать противника.
– Злится? Она хотела лично убить тебя, рвалась в бой. Ты самое большое разочарование ее жизни. Просто исчезни, и ей станет гораздо легче, – дожимал глава клана, пристально следя за Николасом. За его спиной уже собиралось войско, тогда как князь был загнан в тупик.
– Легче? Возможно, ты прав, – все естество пропитало желание исчезнуть, желание никогда не рождаться. Чудовищное ощущение крайнего отчаяния. Больше я не могла этого терпеть. Самое ужасное воспоминание Николаса стало и для меня невыносимым.
Когда сознание прояснилось, я все еще стояла на четвереньках, утопив одну руку по запястье в раскисшую от влаги почву. Зак смотрел на меня слегка взволнованно, однако без агрессии.
