Я не понимала, почему они все находились в моем доме, почему жили рядом и почему все терпели. Я обзывала их нечистью, лоботрясами и кое-чем похуже, но результат оставался прежним: все они до сих пор со мной. Удивительный парадокс.
***
Что-то очень тяжелое сидело на моей груди, да еще и вибрировало. Было трудно дышать и думать о чем-либо другом, кроме как побыстрее скинуть наглое нечто.
– Дыша-ать, – простонала изо всех сил, но получился какой-то невнятный сип. Однако меня услышали.
– Цербер, кыш!
– Мяу-у, – было ответом.
Я приоткрыла глаза и увидела кромешную темноту. Неужели я все еще не подняла веки? Или в комнате было настолько темно? Все оказалось гораздо проще: это была черная шерсть Цербера, которая заслоняла от меня все, даже свет.
– Да слезь с нее, пушистая задница! – этот голос было сложно не узнать. Марта была в своем репертуаре.
Девушка схватила фамильяра за бока и скинула с моей груди. Кот остался недоволен таким обращением и зашипел на девчонку, но та была не лыком шита: оскалилась в ответ, издавая какое-то утробное рычание, что даже меня пробрало, не говоря уж о фамильяре. Кровь демонов Глубин ужасала. Цербер выбрал отступление и спрятался за ногами Гледшира. Только когда фамильяр ретировался, я заметила главу департамента. Ведьмак стоял возле моей кровати и обеспокоенно осматривал мою грудь, будто у меня что-то не то выросло. Это насторожило и заставило напрячься.
– Все в порядке. Не переживай, – в своей свободной манере попыталась успокоить меня Марта. Она плюхнулась на мою больничную кровать, как на свою. – Белобрысый чудик тебя спас. Он снял эту черную гадость с твоей груди.
Девушка отодвинула край собственной рубашки, чтобы показать, где именно у меня была метка, но Влад вовремя спохватился и свел полы обратно, скрывая девичью наготу.
– Вот неугомонная, – не сдержался вампир.
Догадаться, кого обозвали белобрысым, было несложно. Это прозвище даже заставило меня улыбнуться, но не Гледшира. Тот по-прежнему был серьезен. А ведь раньше, когда он хмурился, на лбу не было складочек. Все же возраст брал свое.
Я осторожно приподнялась и попыталась сесть, но руки от слабости подогнулись, и я непременно ударилась бы затылком об изголовье, но этого не произошло. Вместо острого края моя голова почувствовала что-то мягкое и теплое. Гледшир успел подставить руки и поймать меня. Больше мужчина не дал мне возможности сесть самой, просто обхватил за плечи и усадил так, как считал нужным.
А я смотрела на этого умудренного жизнью мужчину и не могла поверить, что он заботился обо мне. Не язвил, не пытался убить или изгнать, а искренне беспокоился за мою жизнь. Как же так повернулось все?
– Как ты снял метку? – это было очень важно.
Клеймо должно было быть вечным наказанием. Я никогда не должна была почувствовать свою силу, не должна была вернуть былую мощь и славу. Да и сам Гледшир не располагал силами, чтобы снять такую могущественную и агрессивную печать. Я даже не знала, что думать.
– Я разрешил. – В дверях стоял Антуан Бишполь и с по-отечески теплым взглядом смотрел на нас обоих. Не только на свою ученицу, но и на своего ученика.
Да, бывший глава инквизиции был учителем ведьмака, что изгнал из Пятого края его лучшую ученицу. Вот такая ирония. Я не была в обиде, ведь Бишполь сделал из Гледшира отличного главу следственного департамента. Грех было жаловаться на судьбу.
– Печать земли можно снять, если даст разрешение тот, кто запрограммировал ее. Вольфган всего лишь поставил ее, но создал я. И что-то подсказывает мне, что необходимость в клейме отпала. – И мужчина с сединами улыбнулся, излучая доброту и поддержку. Кто плохо его знал, мог повестись на благодушный нрав и теплоту главы, но мы-то знали, что как его улыбка завоевывает сердца, так его меч ставил на колени целые расы.
– Думаю, теперь я могу тебе это вернуть. – Антуан отвязал вторые ножны от своего пояса и протянул мне.
Я не сразу поняла, что это был мой верный Хоуп в белом тонком сосуде. Точнее, это должен был быть Хоуп, но его там не было. Все дело в том, что, когда меня изгоняли, я намеренно спрятала свой меч, а в дорогие белоснежные ножны вставила искусную подделку. Если бы глава хоть раз открыл их, то сразу бы обнаружил пропажу духовного меча. Однако он протягивал мне ножны с таким пафосом и торжественностью, что мне стало как-то неловко признаваться.
– Оставь, ее меч давно хранится в Лайтхолле, – с хитрым прищуром сдал меня ведьмак. Как только узнал?
– Что? Она унесла Хоуп с собой? – Что-то подсказывало, что удивление слишком неестественное, как и последовавшее за ним негодование. – Как ты посмела, дрянная девчонка?!
– Ничего не знаю. – Я отвернулась от мужчин. – Ваши обвинения не обоснованы. Где доказательства?
– Есть у меня доказательства. – А это было неожиданно. – Когда ты прикончила темную ведьму три месяца назад, ты использовала свой меч.
Гледшир был настолько уверен в своих словах, что я начала беспокоиться, не раскрыл ли он все мои делишки: и контрабанду, и сдачу ведьмы на органы? Уф, потянет на еще одно пожизненное.
Я сглотнула и приготовилась все отрицать, но мне не дали даже начать.
– Нет, убила ты ее своими руками, однако собиралась использовать Хоуп. Когда ты поднималась в гору, твой драгоценный меч посрезал несколько веток ели. А как ты знаешь, духовные мечи инквизиции при соприкосновении с живым обжигают его. Эти ветки – лучше доказательство. – Вольфган широко улыбнулся, довольный своей смекалкой. – Вот только мне не ясно: ты убила ее своими руками, чтобы не светить духовным мечом или чтобы доказать, что это была темная?
– Ты же умный, сам догадайся, – перекривляла ведьмака и уставилась в одну точку на стене.
Естественно, я хотела доказать, что у нас орудовала темная ведьма. Если бы использовала Хоуп, остаточная магия не осела бы на меня и Гледшир не почувствовал бы вонючие эманации смерти. Проследить меч никто бы не смог, ибо труп я все равно сдала в гильдию, поэтому ответ был очевиден. По медленно угасающей улыбке ведьмака я поняла, что тот тоже сопоставил факты.
– А кто-нибудь заметил, что от вашего трупа несет демонической энергией? – Марта стояла у стены, куда отошла, как только пришел глава, и рассматривала свои коготки. – У меня даже первопризнаки начали проявляться в ответ на нее.
А ведь и правда. Утробный рык, излишняя активность и отросшие когти – девочка явно подверглась воздействию родной магии из своего мира. Но что тогда получалось – мальчишек убил демон? Но это было невозможно.
– Верно мыслишь, тетя. У вас завелся темный, – подтвердила мои опасения девчонка. – Поэтому заканчивай играть в умирающую и начинай вспоминать все свои инквизиторские штучки. Тут без них никак. Не тот уровень.
Вынуждена была согласиться. Если кто-то получил силу демона, то обычным следователям и защитникам с ним не справиться. Только тот, на кого не действует магия, может противостоять подобному злу.
