Несмотря на это, его состояние было лучше, чем в большей части города. И тот факт, что огонь в его камине был подпитан углем, в то время как сторонники Храма были вынуждены жечь мебель перед своим поспешным уходом из Аллинтина, многое говорил о разнице в состоянии их запасов.
Он подошел ближе к огню, энергично потирая ладони. Технически, осеннее равноденствие в северном полушарии наступило меньше месяца назад, но он помнил, как один из офицеров сиддармаркской кавалерии, приписанный к его командованию, описывал климат Мидхолда. «Один месяц лета, пять месяцев зимы и четыре месяца чертовски плохого катания на санках», — сказал он, и ничто из того, что видел Грин-Вэлли, пока не противоречило ему. Была сейчас технически зима или нет, но ночью был сильный мороз, прежде чем вскоре после рассвета поднялся туман, и это сырое, унылое утро было достаточно холодным для чувств родившегося в Чарисе Грин-Вэлли, Зима в Чисхолме была для него ужасным испытанием, но Аллинтин находился далеко к северу от Аликсберга. На самом деле он находился почти на той же широте, что и залив Рамсгейт, но без сдерживающего влияния течения Чисхолм.
Он поморщился и повернулся к карте на столе в центре того, что когда-то было чьей-то официальной гостиной. Этот стол был одним из немногих уцелевших предметов мебели, и он поймал себя на мысли, что задается вопросом, вернется ли когда-нибудь его владелец, чтобы забрать его. Если уж на то пошло, был ли этот владелец вообще еще жив? Ему нравилось так думать. Ему нравилось думать, что кто-то в расколотой и изуродованной пустоши, которая когда-то была провинцией Мидхолд, выживет и когда-нибудь возьмет на себя задачу снова соединить свою жизнь и жизнь своей семьи.
В некоторые дни в это было труднее поверить, чем в другие.
Он нахмурился, глядя на нанесенные карандашом на карте позиции своих и известных вражеских подразделений. На самом деле он был гораздо лучше информирован об этих вражеских подразделениях, чем молодой Слоким, когда тот обновлял карту, и Сова вполне мог показать ему подробные топографические карты с изображениями в реальном времени. Он предпочитал последние в тактических ситуациях, но почему-то ему все равно было легче думать и планировать, глядя на карты, с которыми он вырос.
До сих пор его марш вокруг фланга Барнабея Уиршима проходил успешно, и кавалерия лоялистов Храма понесла большие потери, достаточно быстро научившись оставлять чарисийскую пехоту в покое. Однако Уиршим отреагировал на угрозу, укрепив свой левый фланг лучшими пехотными дивизиями, и уроки, извлеченные Нибаром и его товарищами, были очевидны. Они уделяли гораздо больше внимания разведке — и лишали его собственные патрули свободы передвижения — и в их боевом порядке не было пикинеров. У них также завязался любовный роман с лопатой. Горький опыт научил их различию в уязвимости между стрелками, которым приходилось стоять прямо, чтобы зарядить оружие, и стрелками, которые могли лежать на животе за упавшими бревнами или грудами фермерских камней. Они мало что могли поделать с тем фактом, что застряли с дульнозарядниками — по крайней мере, пока, — но они открыли для себя красоту окопов и брустверов.
Я действительно хотел бы, чтобы они были деснаирцами, — подумал он, указывая пальцем на позицию дивизии Гортика Нибара «Лэнгхорн» в центре Нортлендского ущелья. Эти войска не просто лучше дисциплинированы и мотивированы, ими лучше руководят, и это заноза в заднице. Их кавалерия приняла это близко к сердцу в первые несколько раз, когда мы столкнулись с ними, в основном из-за того, как хорошо они справились с сиддармаркцами в западных провинциях. Но выжившие действительно учились, и они делали это быстро. Хуже того, они позаботились о том, чтобы передать уроки своим людям, которые еще не сталкивались с нами. Так что они умны, они не боятся учиться и готовы признаться в этом своему начальству — по крайней мере, в армии, — когда они облажаются. Это плохая комбинация, и если Нарман прав насчет их новой винтовки, все будет только хуже.
Тем не менее, принимая одно за другое, он был гораздо счастливее оказаться на своем месте, а не вместо них.
На данный момент оба его чарисийских пехотных полка были недоукомплектованы на пятьсот или шестьсот человек, хотя большая часть этих войск должна была вернуться от целителей в течение следующих нескольких пятидневок, а батальон снайперов-разведчиков майора Диасейила сократился до чуть более тысячи человек. Но за последние пятидневки к нему присоединилась 3-я конная бригада бригадного генерала Мортина Брейсина, а также 1-я бригада 2-й сиддармаркской дивизии генерала Франклина Пруэйта, оснащенная стрелковым оружием. С учетом примерно двадцати четырех сотен его сиддармаркской кавалерии, у него было двадцать три тысячи человек, не считая артиллеристов, и теперь это составляло две трети от общей численности войск Уиршима, когда тот отправил пикинеров в тыл. Затем было около двадцати тысяч сиддармаркских ополченцев, не находившихся под его командованием, но продуктивно занятых искоренением последних гнезд лояльных Храму «рейнджеров» в Мидхолде и западном Маунтинкроссе.
Они относились к этому ничуть не мягче, чем должны были, эти ополченцы, и этой осенью исход шел в противоположном направлении. Грин-Вэлли не доставляла удовольствия мысль о том, чтобы подвергать чьих-либо мирных жителей, особенно детей, холоду и голоду, но также было трудно вызвать к ним столько сочувствия, сколько, по его мнению, он должен был испытывать. По крайней мере, они не попали в засаду своих собственных соседей, когда пробирались по крутым каменистым тропам Калгаранских гор. И в то время как республиканское ополчение было полно мрачной решимости наказать любой арьергард «рейнджеров», который оно могло обогнать, оно не делало ничего, чтобы защитить их женщин и детей. Что касается людей Грин-Вэлли, им было приказано протолкнуть бегущих сторонников Храма через Нортлендское ущелье как можно настойчивее, но мягко.
И не только по доброте душевной, — мрачно подумал он. — Каждый рот, который «бежит от ереси», — это еще один рот, который Уиршиму придется кормить и содержать всю зиму. И еще через несколько пятидневок мы начнем делать его положение еще хуже.
На данный момент его собственные линии снабжения были в хорошем состоянии, несмотря на то, что погода становилась все более отвратительной. Первые несколько пятидневок осени были не по сезону мягкими, но местные метеорологи предсказали суровую зиму, и Сова согласился с ними. Самое позднее к середине ноября реки и каналы в северных районах Ист-Хейвена должны были сильно замерзнуть. В некотором смысле, однако, это действительно улучшило бы его логистику, учитывая, насколько успешными оказались семафорные переговоры Кэйлеба с лордами Рэйвенсленда.
У лордов Рэйвенсленда было мало экспортных товаров, но два у них было точно: снежные ящеры и карибу. Снежные ящеры Рэйвенсленда на самом деле были меньше размерами, чем материковые виды, особенно те, которые были выведены в Северном Харчонге и на обширных фермах земель Храма недалеко от прохода Син-ву, но карибу — генетически модифицированные командами терраформирования Шан-вей, как и многие виды Старой Земли, завезенные в Сейфхолд — были намного крупнее своих предков. Бык-карибу из Рэйвенсленда весил в среднем более семисот фунтов, а были зарегистрированы быки весом до восьмисот и даже девятисот фунтов. Один легендарный экземпляр, Голиаф из Тимитина, на самом деле весил чуть более тысячи ста фунтов, хотя ходили слухи, что весы были… приспособлены для этого случая.
