Старший полевой чарисийский командир был обучен разделять свои силы на отдельные корпуса, каждый из которых насчитывал около тридцати шести тысяч человек — в идеале две пехотные дивизии и одну конную бригаду — плюс артиллерия. Командиры корпусов выбирались за способности и инициативу, затем им предоставлялись собственные штабы корпусов, что требовало большого напряжения от командующего армией и его штаба. Что еще более важно, однако, каждый из этих корпусов был в высшей степени способен позаботиться о себе в бою, и, разделив свои силы, командующий мог маневрировать на гораздо более широком фронте. Он мог продвигаться отдельными, но параллельными маршрутами, уменьшая заторы, которые так катастрофически замедляли продвижение армии Шайло, и давая ему гораздо больше шансов обнаружить врага. Каждый такой корпус был хорошо приспособлен для того, чтобы удерживать свои позиции против атаки даже гораздо более крупных сил — особенно тех, которым мешала традиционная смесь пик и легкой пехоты, — в то время как другие корпуса смыкались, чтобы окружить врага, или сосредотачивались, чтобы сокрушить один фланг. Точно так же любой из его корпусов мог атаковать вражеские силы и удерживать их на месте до тех пор, пока остальная часть сил армии не подойдет на поддержку. Даже командиры дивизий были обучены разделять свои дивизии на «корпуса» размером с бригаду в рамках беззастенчиво наступательных тактических и оперативных доктрин Чариса.
Приближается время, — подумал Мерлин, — и раньше, чем кто-либо на другой стороне мог подозревать, когда такие командиры, как Истшер, Грин-Вэлли и Симкин, продемонстрируют, что это значит. Нарман Бейц был совершенно прав относительно последствий новой конструкции винтовки Церкви Ожидания Господнего, и как армия Силман, так и королевская армия Долара улучшались гораздо быстрее, чем хотелось бы Мерлину, но какими бы болезненными ни были уроки, которые они уже усвоили, впереди таких было больше — и хуже.
X
Форт Реймир, к северу от города Сиддар, республика Сиддармарк
— Я бы хотел, чтобы у нас было лучшее подтверждение позиции ублюдков, — сказал Грейгор Стонар. — И о том, насколько на самом деле плоха их ситуация с поставками.
Выражение лица лорда-протектора было серьезным, с оттенком беспокойства, несмотря на послеполуденное солнце, когда он и император Кэйлеб ехали к стрельбищу. Ни он, ни Кэйлеб не могли отрываться от заседаний совета, заседаний, дискуссий и карт так часто, как им хотелось. Лорд-протектор был более чем в два раза старше Кэйлеба, но до «Меча Шулера» у него была привычка ездить верхом во второй половине дня по крайней мере два раза в течение пятидневки, и он с детства был опытным игроком в поло. Однако в течение последнего года или около того его телохранители были непреклонны в необходимости ограничить его общение с теми, кто желал ему зла, а Кэйлеб — еретический иностранный правитель, который поддерживал вероотступнический режим Стонара, — вероятно, был единственным человеком во всей республике Сиддармарк, которого лоялисты Храма ненавидели больше, чем самого Стонара.
Однако этим утром они сделали свое общее дело, и объединенного фронта глав двух самых могущественных государств во всем Сейфхолде хватило — едва, но хватило — чтобы отвергнуть этих телохранителей. Что объясняло, как они вдвоем, в сопровождении Дариуса Паркейра и в окружении орды чарисийских имперских стражников и солдат стражи протектора Сиддармарка, оказались верхом на территории форта Реймир, огромной военной базы к северу от Сиддар-Сити. Стража протектора настойчиво добивалась того, чтобы лорд-протектор и его гость воспользовались для поездки закрытым экипажем, предпочтительно с двумя другими экипажами, отправленными в альтернативные пункты назначения в качестве приманки, чтобы отвлечь стаю убийц, слоняющихся у ворот дворца протектора — вероятно, с полевой артиллерией, скрытой под их пальто — но Мерлин и остальные стражники Кэйлеба знали, что на это нет никакой надежды. И поэтому ему и Стонару было позволено насладиться долгой поездкой в удивительно теплый и солнечный день.
Им это доставляло удовольствие, но даже в такой погожий день, во время увеселительной экскурсии отчеты и карты, над которыми они корпели так много времени, были их постоянными спутниками. Теперь Кэйлеб пожал плечами в ответ на замечание Стонара.
— У Эйвы замечательный послужной список в том, что она делает все правильно там, где замешан Храм, — отметил он почти спокойным тоном. — И у нас есть донесения герцога Истшера и генерала Уиллиса об их собственном прогрессе. Я согласен, было бы… утешительно иметь доказательства правильности нашей текущей информации на другой стороне, но боюсь, что есть только один способ узнать наверняка. И через пару дней мы это сделаем. — Он криво улыбнулся. — Так или иначе.
Стонар фыркнул.
— Тактично с твоей стороны отдать должное Эйве. Но ты, конечно, прав. Благодаря ее источникам и вашей собственной довольно замечательной шпионской сети, — он взглянул на высокого стражника с сапфировыми глазами, ехавшего слева от гнедого коня Кэйлеба, — мы получили удивительно точный анализ намерений и действий храмовой четверки. И они были удивительно уродливы.
Его рот сжался, а взгляд стал мрачным и жестким. Отчет, которым Эйва Парсан поделилась с ними накануне, касался условий содержания в концентрационных лагерях генерала-инквизитора Уилбира и изнурительных, непрекращающихся смертей их узников. Никто на Сейфхолде, кроме ближайшего окружения союзников Мерлина Этроуза, никогда не слышал о людях по имени Адольф Гитлер, Иосиф Сталин или Пол Пот, но Уилбир Эдуирдс, казалось, был полон решимости подражать их достижениям. Должно было стать хуже, прежде чем станет лучше — все они это знали — и это было одной из причин, по которой Стонар и Кэйлеб согласились поддержать планы Грин-Вэлли, несмотря на позднее время года и суровую зиму в северном Сиддармарке. Лагеря были сосредоточены в северо-западных провинциях республики, и кратчайший путь к их освобождению лежал непосредственно через армию Силман Барнабея Уиршима.
И все же, хотя оба они страстно желали прорваться в лагеря, они знали, что не смогут этого сделать сейчас. И главной причиной, по которой они не могли этого сделать, было огромное скопление армии Шайло, прокладывающей себе путь через Саутмарч к форту Тейрис. Дорогостоящий провал герцога Харлесса против Тесмара был убедительным свидетельством качества этой армии, но ее огромные размеры делали ее угрозой, которой просто необходимо было противостоять. Более того, нельзя было упускать из виду свидетельства того, что доларский компонент армии Шайло неуклонно становился все более опытным и опасным. Не могла помочь и та развалина, в которую уже превратилась провинция Шайло. Лояльное ополчение Шайло и регулярные войска сиддармаркской армии, посланные ему на подкрепление, оказались в затруднительном положении, пытаясь сохранить контроль над провинцией к северу от Колстира и к востоку от реки Блэкберн. Три четверти ее было в руках повстанцев или превратилось в выжженную пустошь, которую никто не удерживал. Если бы к этой ситуации добавилась сила размером с армию Шайло…
Освобождение концентрационных лагерей инквизиции в кратчайшие возможные сроки было моральным императивом; остановить армию Шайло недалеко от провинции, в честь которой она была названа, было императивом выживания. И это было то, что привело к нынешнему разговору.
