Первая пуля попала в плечо ужасного хищника, когда он еще поворачивался. Вторая попала ему в грудь. Третья попала в основание его шеи, четвертая попала чуть выше правого глаза и отскочила от кости черепа толщиной в дюйм.
Пятого выстрела не было.
Полностью взрослый великий дракон представлял собой две с половиной тонны ненасытной ярости. Лейтенант Албирт Бинит знал, что он не сможет остановить это с помощью револьвера, но он был морским пехотинцем, и его наследная принцесса — и его император — были где-то внизу по этой тропе позади него. Его револьвер все еще был поднят, палец сжимал спусковой крючок, когда ужасные челюсти снова сомкнулись.
* * *
Сэр Брейс Сомирсит все еще смотрел на то место, где исчез Мерлин Этроуз, когда услышал первый выстрел, слабый из-за расстояния.
— Эйлана! — крикнул Кэйлеб, затем повернулся обратно к Хейраму Фирнандизу, когда в их сторону прокатились еще три быстрых выстрела. — Коня, живо! — рявкнул он.
Охотник ошеломленно уставился на него, затем бросил ему поводья и придержал стремя для своего императора.
— Нет, ваше величество! — крикнул Дип-Вэлли, подгоняя своего коня рядом с конем Фирнандиза, когда Кэйлеб вскочил в седло. — Мы не можем рисковать тобой! Не тогда, когда мы даже не знаем…!
Кэйлеб только протянул руку мимо него, выдернул тяжелую винтовку из седла Серого Ветра и бросился наутек. Барон мгновение смотрел ему вслед, затем выругался и с грохотом поскакал за ним, а по пятам следовали все имперские стражники.
* * *
Великие драконы были лучшими охотниками Сейфхолда. Несмотря на свое название, они были плотоядными животными, более близкими к ящеру-резаку, на которого ехали охотиться Кэйлеб и его группа, чем к травоядным горным драконам или драконам джунглей. На самом деле, они очень походили на переросших ящеров-резаков, хотя были почти в два раза больше и покрыты толстой, хорошо изолированной шкурой, а не мехом. Они были чуть больше трети размера дракона джунглей… но драконы джунглей могли достигать пятнадцати или шестнадцати тонн. Великие драконы были самыми ужасными и внушающими страх сухопутными хищниками на всем Сейфхолде, более чем в два раза превосходя по размерам самого большого белого медведя Старой Земли, когда-либо измеренного. Одного их присутствия было достаточно, чтобы отогнать любого другого хищника с любого расстояния, на которое они претендовали — даже ящер-резак не бросил бы им вызов — и не только из-за их размера или свирепости. Какими бы огромными они ни были, они также были ослепительно быстрыми, проворными, свирепо территориальными и умными.
И спаривающиеся пары охотились как одна команда.
* * *
Эйлана Армак услышала рев великого дракона, а затем звуки выстрелов позади нее. Она никогда раньше не слышала, как охотится великий дракон, никогда не слышала его крика вызова, когда вторгались на его территорию. Она даже сейчас не знала, что слышала, во что стреляли ее телохранители, но ее сердце замерло, когда она поняла, что стрелял только один из них.
Ее глаза защипало, и она яростно заморгала, пытаясь очистить их от слез. Ее морские пехотинцы защищали ее с тех пор, как она научилась ходить. Они были семьей, дядями, которые, как она всегда знала, были рядом, чтобы уберечь ее от любого вреда. Теперь она убегала, убегала, даже не зная, от чего бежала, а они умирали у нее за спиной. Она знала этих людей — она знала, что они будут стоять вместе перед лицом самого Ада, так что, если только один из них стрелял, это было потому, что только один из них был еще жив.
И она убегала. Бросив их. Она знала историю о том, как стражники ее матери погибли почти все до смерти, спасая ее от убийства в монастыре святой Агты. Она всегда знала, что это может случиться с ее морскими пехотинцами. Но ее мать стояла и сражалась рядом со своими защитниками, а она… она убегала.
Даже незнание того, что это был ее долг, ее главная ответственность, могло сделать боль хоть чуточку меньше.
Ее кобыла внезапно шарахнулась в сторону. Ее голова поднялась, она споткнулась, и глаза Эйланы Армак расширились от ужаса, когда супруга великого дракона ворвалась на тропу впереди нее.
Что-то размером с огромного дракона не обязательно должно было быть охотником из засады, но это не означало, что оно не могло им быть, и Франк Стрэтмор никогда этого не предвидел. Он вырвался слева от него, из-за ограниченной видимости, которая ему не нравилась, и был в пять раз больше лошади под ним. Это без особых усилий сбило мерина с ног, Стрэтмор вылетел из седла и врезался головой в дерево. Его шея хрустнула, тело отскочило назад, безвольно упало на тропу, и огромный дракон зашипел, как паровой автомотив, разворачиваясь к Эйлане.
Старые чарисийцы были моряками, а не всадниками, но чисхолмцы — совсем другое дело, и Эйлану Армак посадили на ее первого пони почти до того, как она научилась ходить. Оказавшись в седле, она превратилась в кентавра, но даже она не смогла удержать кобылу, когда они оказались лицом к лицу с шестиногим ужасом из Ада. Лошадь в панике завизжала, невероятно крутанувшись на задних ногах.
Она метнулась обратно тем же путем, каким пришла, и Эйлана вскрикнула, когда ее голова ударилась о низко свисающую ветку. Это был всего лишь скользящий удар, но его было более чем достаточно, чтобы оглушить ее, и она потеряла поводья, покачнувшись в седле.
Это было все, что она могла сделать, чтобы остаться с кобылой; у нее не было возможности контролировать ее.
* * *
Позади него раздался новый раскат грома, и Ливис Уитмин повернул голову, осмеливаясь оглянуться назад, подальше от тропы впереди него.
Задачей Джирома Эдкока было прикрыть побег его наследной принцессы, и он спрятался за поваленным деревом в стороне от тропы с винтовкой наготове, чтобы сделать именно это. «Мандрейн-97» был мощным оружием, стрелявшим пулей массой 350 гран со скоростью более двух тысяч четырехсот футов в секунду. Это было превосходное оружие, известное своей смертоносностью и точностью, а Эдкок был опытным стрелком.
Но, несмотря на все свои достоинства, M97 никогда не предназначался для уничтожения монстра весом в две с половиной тонны.
Сержант Эдкок знал, как мало у него было надежды остановить с его помощью огромного дракона. Он осознал это в тот момент, когда увидел кошмар, несущийся по тропе к нему, как цунами.
Он был в стороне от тропы, в стороне от прямого пути великого дракона, чье внимание, очевидно, было приковано к убегающим перед ним лошадям. Вероятно, он даже не осознавал, что там был человек… А если и осознавал, то ему было явно все равно. Все, чего он хотел, — это прорваться дальше, уничтожить наглых пигмеев, вторгшихся в его недавно заявленный ареал.
Он тоже это знал, но его принцесса была впереди монстра, не в безопасности в стороне, и крошечный уголок его сознания отметил кровь, хлещущую из ран, оставленных револьвером Бинита, знал, что его лейтенант, по крайней мере, отметил его убийцу.
Теперь настала его очередь.
