— Что бы это было?
— «Дикий Запад» и «барон-разбойник», — ответил Делтак.
— Я думаю, что могу догадаться, что означает «барон-разбойник». «Дикий Запад», однако?
— Это отсылка к широко открытой границе, которая когда-то существовала на Старой Земле, — сказал Делтак. — Там, где «закон и порядок» не догнали людей, расширяющих ее, и единственным реальным ограничением было то, что, по вашему мнению, могло сойти вам с рук, пока кто-нибудь не пристрелит вашу жалкую задницу, и боюсь, что во многих отношениях это чертовски хорошо описывает республику.
— Когда рухнул Дом Квентина, это нанесло даже больший ущерб, чем мы думали в то время. Не сразу и не само по себе. Это было больше похоже на… открытие двери, и все социальные волнения, вызванные перемещенными беженцами джихада, в сочетании с возможностями — и проблемами — новых технологий, прорвались прямо сквозь нее. Это был каждый сам за себя, и на самом деле не было никакого регулирующего закона о патентах, ростовщичестве или коммерческом праве в целом. Юридические аспекты всегда предоставлялись церковными юристами, а они понятия не имели, как обращаться со всеми новыми концепциями, которые мы ввели здесь, в Чарисе. Не только те, что были после Мерлина, но и за последние сорок или пятьдесят лет. Не думаю, что кто-либо из нас, включая Мерлина, осознавал, насколько сильно наши правовые кодексы и коммерческая практика отличались от законов материка еще до того, как он и Пейтир получили их в свои руки.
— После джихада Церковь оказалась вытесненной из своей традиционной роли законодателя, а Квентины фактически исчезли с управляющего места, которое сдерживало… свирепость финансового сектора Сиддармарка. Я буду честен, некоторых практик, которые прошли, было достаточно, чтобы завить мои волосы, и на самом деле в экономике республики есть больше, чем несколько скрытых недостатков, которые не выявил даже Хенрей Мейдин.
— Одна ошибка, которую Мейдин выявил, — это «бароны-разбойники», которые воспользовались этим «окном Дикого Запада», чтобы построить свои собственные империи. Некоторые из этих империй построены на фундаменте из песка, и вскоре многие из них, вероятно, рухнут. Республика пострадает, когда это произойдет, хотя я действительно думаю, что центральный банк и фонд гарантирования активов — это огромные шаги в правильном направлении. Я не могу выразить вам, как сильно я хотел бы, чтобы Хенрей не был убит до того, как у него было время ввести в действие правила торговли акциями, которые ему были нужны, и тот факт, что он этого не сделал, в конце концов, может быть очень плохим. Но в целом экономика Сиддармарка находится в гораздо более благоприятном положении, чем это было два или три года назад.
— К сожалению, многие из этих ночных операторов все еще существуют, и Картир Суливин — один из них — один из «баронов-разбойников» Мерлина и Нимуэ, которые не имеют никакого отношения к дворянским титулам. Суливин владеет частями десятков мануфактур или других предприятий, включая Химфил Айронуоркс, но что он действительно делает, так это… облегчает транзакции. Он специализируется на заключении сделок, выступая в качестве агента других людей для организации сложных, крупномасштабных операций. Именно так он стал одним из старших агентов по закупкам генерального совета.
— Я думал, что знаю это имя, — сказал Кэйлеб.
— В некотором смысле трудно винить Незбита и Хареймана за то, что они дали ему место. — Делтак, отметил Кэйлеб, говорил так, как будто ему совсем не было трудно, но он делал все возможное, чтобы быть справедливым. — Незбит, по сути, бюрократ, у него нет большого собственного опыта работы на рынке. А Харейман всегда был производителем. Он продает вещи другим людям. Помимо сырья, он, конечно, не покупает вещи — я имею в виду готовый продукт, вещи — в огромных количествах. Или такие разнообразные вещи. Хуже того, до того, как он попал в генеральный совет, он никогда не имел дела ни с чем, даже отдаленно похожим на Транс-Сиддармаркскую. Я имею в виду, мы говорим здесь о миллионах марок, Кэйлеб. Это серьезные деньги, и никто в республике никогда раньше не был связан с чем-то таким крупным, даже во время джихада. Совет мануфактур координировал работу множества мелких поставщиков для армии, но никто никогда не представлял себе единую организацию такого размера.
— Так что для Незбита или Хареймана вполне разумно искать кого-то, кто потратил годы на «содействие» крупномасштабным соглашениям о закупках и поставках. Тот факт, что Суливин и Незбит работали вместе во время джихада, и Суливин придумал, как потешить эго Незбита, только сделал это еще более удобным. Но чего, я думаю, ни Незбит, ни Харейман не осознали, так это того, что в восьмидесяти или девяноста процентах случаев, когда Суливин «облегчает» сделку, он делает это, покупая у одного из предприятий, частью акций которого он владеет, через другое предприятие, которым он частично владеет, для доставки в третье предприятие, частью которого он тоже владеет. И на каждом этапе процесса он получает сверху небольшой «гонорар за поиск». Тебе не нужно брать действительно большой процент от пары сотен миллионов марок, чтобы начать накапливать какие-то большие суммы, Кэйлеб. И этот сукин сын не стесняется распространять некоторые из этих итогов, чтобы защитить свою дойную корову.
— У нас есть доказательства этого?
— И да, и нет, — с несчастным видом сказал Делтак. — Да, у нас с Нарманом и Совой есть доказательства. И нет, я не могу представить это в суде. Это своего рода улика. Ты знаешь — такая, которая исходит от наших таинственных друзей-сейджинов.
— И мы действительно не хотим, чтобы Миллир думал, что наши сейджины шпионят за ним, — мрачно заметил Кэйлеб.
— Это один из способов выразить это. Дариус и Сэмил Годард, вероятно, поверили бы нам на слово, по крайней мере, настолько, чтобы начать собственное независимое расследование. Миллир не будет, по крайней мере, без согласия Незбита. Потому что Миллир доверяет Незбиту, а Незбит доверяет своим дружкам.
— Это потому, что Суливин платит Незбиту? — Тон Кэйлеба был значительно мрачнее, но Делтак покачал головой.
— Насколько мы можем судить, нет. Не напрямую, — сказал герцог. — Во время джихада, да, Незбит действительно немного обогатился. Это была небольшая сумма, и в целом он проделал чертовски хорошую работу, так что Ниниэн и Нарман в то время не беспокоились об этом. Им приходилось иметь дело с гораздо более крупными и опасными кракенами. Со времен джихада нам не кажется, что он все еще на подхвате. Но что он действительно сделал, так это восстановил отношения военного времени со многими людьми, в том числе с Суливином и парой других, которые, по крайней мере, такие же сомнительные, как и он. Они работали с ним, он узнал их, и ему… комфортно рядом с ними. И они, по большому счету, достаточно умны, чтобы не предлагать ему явные выплаты, потому что это, вероятно, вызвало бы его собственные внутренние тревоги. Поэтому вместо этого они дарят ему «подарки». Одна из мануфактур Суливина заново покрыла медью его яхту всего за чистую стоимость меди… и довольно сильно снизив эту стоимость. Другой познакомил его жену с одной из самых эксклюзивных модисток в Сиддар-Сити… и тихо договорился оплатить треть ее расходов, даже не упомянув об этом ей. Она думает, что она просто действительно хороший покупатель, который находит лучшие предложения, чем любая из других женщин, которых она знает, и гордится этим.
