— Дерьмо, — повторил Кэйлеб, и Делтак хрипло усмехнулся.
— Посмотри на это с другой стороны, — предложил он.
— Какая светлая сторона? — Кэйлеб зарычал.
— До сих пор Транс-Сиддармаркская добивается успеха. Не такого успеха, каким мог бы быть полноценный план Армака, но все же чертовского успеха. Так что, несмотря на любые опасения, которые я могу питать, похоже, мы справляемся с работой. — Почти невольно Кэйлеб начал кивать, когда герцог продолжил. — И если даже ее колеса все-таки оторвутся в конечном счете, то никакой Жэспар Клинтан не будет ждать с «Мечом Шулера», чтобы покончить с республикой. Так что ничто из того, о чем мы здесь говорим, не представляет непосредственной и значительной угрозы для Сиддармарка.
Кэйлеб кивнул более решительно, чем раньше, и Делтак тонко улыбнулся.
— По крайней мере, пока, — добавил он, и император перестал кивать с сердитым взглядом.
АВГУСТ, Год Божий 912
I
КЕВ «Крэг-Рич» и ВКЕВ «Бринтин Халис», море Чарис
— Вот он идет, сэр, — тихо сказал капитан Брадрик. Адмирал сэр Брустейр Абат поднял глаза, и гораздо более высокий капитан поднял руку и указал на него. — Вот там, сэр. Примерно в тридцати градусах от левого борта. И всего на час или около того отстает от графика. Неплохо для такой погоды.
Абат проследил за указательным пальцем, затем кивнул.
— Вижу, капитан, — сказал он, затем покачал головой. — Мои глаза уже не так молоды, как раньше. С другой стороны, как и все остальное во мне.
— Мне кажется, у вас все в порядке, сэр, — сухо сказал Брадрик. — Особенно если судить по игре в пики.
— Потому что я считаю козыри. Когда доживешь до моего возраста, тебе тоже придется так делать, потому что ты точно не будешь просто помнить, что было разыграно!
Абат ухмыльнулся, и настала очередь Брадрика покачать головой.
Сэр Брустейр командовал пятым флотом имперского чарисийского флота, базировавшимся в заливе Эрейстор и часто именуемым «флотом Метрополии». Герцог Рок-Пойнт точно не назначал своих командующих флотом — и особенно командующего флотом Метрополии — случайным образом выбирая имена из шляпы, и, несмотря на добродушное чувство юмора Брустейра, он был очень, очень умным парнем. Он также заработал выдающийся послужной список во время джихада, и флот приписал ему немало экстрасенсорных талантов. По словам тех, кто служил с ним, эти таланты включали в себя способность читать достоинство карт со спины. Сэр Брустейр пробыл на борту «Крэг-Рич» менее пятидневки, готовясь к сегодняшним учениям, но ничто из того, что Брадрик видел во время своих собственных игр с адмиралом в пики, не опровергало этот конкретный слух.
— Я постараюсь запомнить, насколько старым и немощным вы становитесь, когда в следующий раз обыграете меня, сэр.
— Долг старшего офицера — научить своих младших справляться с невзгодами, капитан. — Брустейр по-отечески похлопал его по предплечью.
— И некоторые из них делают это лучше, чем другие, сэр, — ответил Брадрик.
Брустейр усмехнулся, но пока они говорили, ни один из них не отвел взгляда от серой фигуры, вырисовывающейся из-за туч. Честно говоря, адмирал — как и Брадрик, судя по тому, что он сказал, — сомневался в том, сможет ли воздушный корабль вообще найти их, учитывая погоду.
«Крэг-Рич» находился в четырехстах милях к северу от залива Рок-Шоул, почти на равном расстоянии от мыса Си-Дрэгон и острова Тейрейл. Это ставило бронированный крейсер довольно близко к центру моря Чарис, но море Чарис было не таким уж огромным. Он находился всего в ста шестидесяти милях от ближайшей суши, что было достаточно далеко, чтобы на время учений не мешать обычным морским путям, и обычно это не должно было затруднять его обнаружение воздушным кораблем. Однако видимость была плохой. Она ухудшалась и портилась весь день, и лейтенант-коммандер Климинт, штурман «Крэг-Рич», подсчитал, что высота облачности упала не более чем до двух с половиной тысяч футов. Это ограничивало потолок дирижабля и, следовательно, его дальность обзора, а случайные заряды тумана, стелющиеся по поверхности моря, не улучшали ситуацию.
Но находить корабли в море — это одна из вещей, которым их учат, — напомнил он себе, поднимая двойную трубу и поворачивая колесико фокусировки, чтобы увеличить резкость изображения. — И у них это чертовски хорошо получается.
Были времена, когда Брустейр Абат задавался вопросом, где — или если — наконец замедлятся стремительные перемены.
Или, по крайней мере, перестанут ускоряться.
— Они подают сигналы, сэр, — сказал другой голос, и Абат опустил бинокль, чтобы взглянуть через плечо на лейтенанта Отиса Чэндлира, офицера связи «Крэг-Рич». Пока молодой лейтенант говорил, он всматривался через гораздо более мощную двойную трубу, установленную на шарнирном креплении на поручне крыла мостика, в крошечную яркую точку света, мигающую на приближающемся дирижабле, и Абат задался вопросом, нервничал ли экипаж дирижабля из-за этого так же, как он.
«Крэг-Рич» был оснащен новейшей и самой мощной версией новых кальциевых «прожекторов» имперского чарисийского флота, и поток света, который они излучали, был почти невероятным. Это делалось впрыском газовой струи из смеси водорода и кислорода на кальциевую «свечу», чтобы нагреть ее до невероятно высокой температуры, при которой она излучала ослепительно белый свет. Свеча была окружена блестящим отполированным зеркалом и имела фокусирующую линзу, разработанную доктором Фримин из королевского колледжа, которая проецировала почти не расходящийся на вид луч света. Большие пятидесятидюймовые прожекторы могли выделить маленькую лодку из самой темной ночи — при условии, что в остальном видимость была ясной — на расстоянии до двух миль, но сначала команда прожекторов должна была знать, что она там. Как средство поиска предметов в темноте, прожектор по-прежнему отставал на секунду от осветительных ракет или недавно разработанного «звездного снаряда», который можно было запускать из корабельной артиллерии [эти снаряды применялись еще во времена боев джихада].
Однако гораздо меньшие двадцатипятидюймовые фонари оказались невероятно полезными в качестве средства связи. В отличие от сигнальных флагов, которые можно было использовать только при дневном свете, сигнальные лампы были видны даже в темноте. Они также пробивались сквозь туман — во всяком случае, в какой-то степени — и были намного надежнее и ярче, чем использовавшиеся ранее гелиографы. Это не означало, что гелиограф внезапно устарел, просто нельзя было рассчитывать на то, что солнце будет доступно — или в нужном месте — когда оно понадобится. Отсюда и «кальциевые огни».
Но новые огни выделяли огромное количество тепла, а дирижабль представлял собой один огромный мешок с легковоспламеняющимся водородом. Перспективы моргнуть кальциевым светом в такой непосредственной близости от потенциального взрыва было достаточно, чтобы заставить любого дважды подумать. Хотя, предположил он, по крайней мере, воздушный корабль имел практически неограниченный запас водорода.
