— Это не требуется для телохранителя, Тобис, — сказал ему Дейвин с улыбкой. — Это вроде как требуется для ворчливой старой няни… которая потратила слишком много лет, поддерживая мою жизнь.
— Представь, что я могу продолжать делать это еще некоторое время, при условии, что ты не сделаешь ничего глупого, ваше высочество.
Дейвин рассмеялся, затем вышел на длинный крытый балкон, который тянулся по всей длине южного фасада герцогского дворца. Он был расположен так, чтобы обеспечить как можно больше часов тени, насколько это было физически возможно так близко к экватору, к тому же поднялся ветерок, предлагая определенное благословенное облегчение от жестокой дневной жары.
— Жаль, что мы не могли прилететь на воздушном корабле, — сказал он через плечо. — Мне действительно нравится Эдуирд, и «Сикер» — прекрасный корабль, но воздушный корабль был бы намного быстрее.
— По крайней мере, пока он не упал с неба или не взорвался, — согласился Реймейр. — Думаю, это было бы захватывающе.
— Ты знаешь, что я правящий князь, — сказал ему Дейвин. — Иногда я думаю, что у вас с Филипом есть небольшие проблемы с запоминанием этого.
— О? Был ли это граф, который настаивал на этом? А я-то думал, что это княжна Айрис.
— Уверен, что понятия не имею, о чем ты говоришь.
— Княжна Айрис, — услужливо подсказал Реймейр. — Помнишь ее, не так ли? Высокая? С каштановыми волосами? И тот факт, что, как любой здравомыслящий мужчина, ты знаешь лучше, чем переходить ей дорогу? Имею в виду, что не собираюсь с ней спорить, и совсем не помню, когда ты делал это в последний раз, когда пытаюсь думать об этом.
— Все время забываю, как здесь бывает жарко, — сказал Дейвин, демонстративно меняя тему, когда Реймейр присоединился к нему на балконе. — Я думаю о Мэнчире как о «горячем». Это опять что-то другое!
— Что-то еще вроде, о, петли ада? — предложил Реймейр.
— Вообще-то, да. — Дейвин улыбнулся ему. — Рад, что сейчас прохладнее. Особенно, если великий герцог серьезно относится к еде на террасе.
— Не помню, когда в последний раз его светлость был несерьезен, когда дело касалось еды, ваше высочество. — Настала очередь Реймейра улыбнуться. — Этот человек слишком много лет служил в морской пехоте, чтобы принимать время приема пищи как должное.
— Тогда, думаю, мне лучше переодеться и спустить свой княжеский зад вниз.
* * *
— Ух ты!
Дейвин Дейкин резко затормозил, но недостаточно быстро, чтобы избежать столкновения. Несчастная жертва его порывистости отскочила с криком «Уф!», наклонившись спиной вниз к крутым каменным ступеням, размахивая руками, и его рука метнулась вперед, чтобы поймать ее прежде, чем она упадет.
— Извини! — сказал он. — Я слишком торопился! С тобой все в порядке, Франческа?
— Думаю, все цело, — ответила она немного запыхавшись, тщательно проверяя, чтобы убедиться, что это правда. Удар застал ее врасплох, а он оказался на удивление тяжелым для такого жилистого человека. С другой стороны, она только что обнаружила, что на этом стройном теле было довольно много мышц. Он был невысоким мужчиной, едва ли на два дюйма выше ее, но его хватка на ее предплечье без особых усилий поймала ее прежде, чем она смогла упасть.
— Мне действительно жаль, — сказал он с раскаянием.
Он осторожно отпустил ее руку, когда она восстановила равновесие. Однако они на самом деле сильно столкнулись, и поэтому он внимательно наблюдал за ней, пока она приходила в себя, потому что было очевидно, что удар потряс ее больше, чем она хотела признать.
Она была выше, чем он помнил, — подумал он. — С другой стороны, она была более чем на три года моложе его. Ей было всего восемнадцать — едва ли шестнадцать лет на планете под названием Старая Терра, о которой ни один из них никогда не слышал, — когда она уехала в колледж, и он не видел ее почти пять лет. Когда он смотрел на нее, пытаясь найти маленькую девочку, которая играла с ним в крикливые игры в пятнашки — не говоря уже о жесткой позиции в бейсболе — во время визитов в Мэнчир со своими тетей и дядей, он понял, что за эти пять лет она изменилась.
На самом деле, она сильно изменилась.
— Я так и не научился замедляться, — продолжил он. — За исключением официальных случаев, конечно. — Он поморщился. — Хотя обычно я лучше справляюсь с тем, чтобы не наезжать на людей.
— Знаю. — Она кивнула. — Однако, что касается того, чтобы не наезжать на людей, где тень, которая следует за тобой повсюду и следит за тем, чтобы никто не наехал на тебя?
— Тобис? — Дейвин усмехнулся. — Даже Тобис готов выпустить меня из поля зрения здесь, во дворце. Он говорит, что герцогская стража никогда больше не посмеет встретиться с твоим дядей после того, как со мной что-то случится во время их дежурства.
— А он знает? — Франческа улыбнулась. — В значительной степени то же самое говорит и тетя Мэтилда. И не только потому, что это было бы серьезной дипломатической ошибкой. Знаешь, ты им на самом деле очень нравишься.
— Ну, конечно, это так. — Он отпустил ее предплечье и предложил ей свой локоть, сопровождая ее остаток пути вниз по винтовой лестнице на тенистую террасу. Ее голова доставала до его плеча с удобным отрывом, но она делала это, не возвышаясь над ним, как он заметил, что почему-то было приятно. — Я очень приятный парень. Не считая тех неисправимых зибедийцев, которые продолжают сравнивать со мной моего отца.
Он сказал это небрежно, но она склонила голову набок, глядя на него. Нотка сожаления в последней фразе была скрыта хуже, чем он думал.
— На самом деле это не так уж трудно понять, не так ли? — спросила она. — Не говорю, что это разумно или что ты этого заслуживаешь, потому что это не так, и ты этого не заслуживаешь. Но это очень по-человечески с их стороны.
— О, я знаю. И на самом деле не виню их за это. Я тоже не лежу без сна дома в Мэнчире, беспокоясь об этом. Только когда я на самом деле здесь, в Кармине, понимаю, как… удручающе знать, что так много людей, которых я даже никогда не встречал, ненавидят меня только из-за того, кого я выбрал в качестве отца.
— Это из-за этого? — Франческа сделала паузу, заставив его остановиться у подножия лестницы в тени массивного дерева. Он вспомнил, что где-то на его коре были вырезаны инициалы гораздо более молодого князя, когда он смотрел на его ветви.
— Прошу прощения? — Он приподнял бровь, глядя в ее серо-зеленые глаза. Они были большими и темными, и он понял, что это действительно была не та школьница, которую он дразнил и с которой играл в пятнашки в Мэнчире или во время своих гораздо более редких визитов в Кармин.
— Это действительно угнетает, потому что они ненавидят тебя? Или это потому, что ты знаешь, что они все еще ненавидят твоего отца?
Он начал отвечать быстро, пренебрежительно. Но потом он остановился и посмотрел на нее более пристально, и его собственные глаза сузились, когда он обдумал то, что она только что сказала, и понял, что никто другой никогда не задавал ему этого вопроса. Даже он сам.
