Фон Тирпиц, у которого были отношения любви и ненависти ко всему британскому, предоставил своему императору ответ. Германия не могла построить достаточно большой флот, чтобы сражаться с королевским флотом и победить, нет. Но она могла бы построить достаточно большой флот, чтобы дать Великобритании адский бой. Возможно, достаточно крупная битва, чтобы подорвать превосходство королевского флота и позволить другим конкурентам Британской империи отобрать корону Британии. И если бы Германия построила флот такого размера, Британия не захотела бы рисковать последствиями реальной войны с Германией. Хотелось бы надеяться, что рисковый флот вынудит Великобританию поддержать Германию дипломатически — или, по крайней мере, не выступать активно против немецкой дипломатии — без единого выстрела.
Все вышло не совсем так.
— Как ты думаешь, они действительно смогут убедить Чжью-Чжво, что он может построить достаточно большой флот, чтобы заставить нас попотеть? — наконец спросил герцог.
— Думаю, они могут убедить Чжью-Чжво — по крайней мере, временно — во всем, что соответствует его предубеждениям, — серьезно сказал Сармут. — И на данный момент это соответствует его предубеждениям.
— Честно говоря, мы находимся в несколько ином положении, чем Великобритания, — медленно произнес Рок-Пойнт. — На самом деле у нас нет единого стратегического центра. Или периферийных районов, которыми мы можем рисковать, если уж на то пошло. Чисхолм и Корисанда — это не Индия и не Китайская империя, и у нас также нет Японии, которая прикрывала бы нашу спину в Тихом океане. Нам пришлось бы поддерживать достаточные силы на отдаленных рубежах, чтобы защитить основные места проживания наших граждан.
— Как я и сказал, логическая модель. — Сармут пожал плечами. — Лично я не думаю, что у них есть хоть малейший шанс провернуть это, но посмотрите на это с другой стороны — это идеально вписывается в план Нармана. Только подумайте о том, как судостроительные программы в Германии «взрастили» Круппа! Конечно, старый Альфред и в подметки не годился нашему Эдуирду, но это была не его вина.
— Да, это было не так, — признал Рок-Пойнт.
— И до сих пор план Нармана, похоже, действительно работает, — отметил Сармут более мрачно. — Не так хорошо, как хотелось бы любому из нас, особенно учитывая то, как, похоже, продолжает заикаться Сиддармарк. Но любой архангел, который вернется сейчас, обнаружит, что кот по-настоящему вылез из мешка. Может быть, не с точки зрения технологий, но, по крайней мере, в том, что касается индустриализации.
— Проблема, конечно, в том, что вышеупомянутому архангелу может быть все равно, — мрачно заметил Рок-Пойнт, и Сармут кивнул.
Часы продолжали тикать, и граф знал, что Рок-Пойнт чувствует нарастающее напряжение так же сильно, как и он. Чуть больше чем через месяц наступит 914 год от Сотворения Мира. Если бы «архангелы» действительно намеревались вернуться ровно через тысячу лет после Дня Творения, они прибыли бы в 915 году в День Бога, который был традиционной годовщиной Дня Творения и всегда приходился на тринадцатый день, третью среду июля. Даже с пятимесячным разбросом в ту или другую сторону это означало, что они могли появиться уже в феврале 915 года или, самое позднее, к февралю 916 года.
Оставалось не так уж много времени.
На несколько секунд повисла тишина, а затем Рок-Пойнт внезапно хихикнул. Звук был резким, и Сармут склонил голову набок.
— Что? — спросил он.
— Ты прав насчет плана Нармана, — сказал ему Рок-Пойнт. — Имею в виду, о том, как харчонгский «рисковый флот» поможет продвинуть это вперед. И, если уж на то пошло, о том, как это работает в таких местах, как Долар, Силкия — даже Деснейр — не только здесь, в Чарисе. Но мне только что пришла в голову одна мысль. Что мы сами делаем?..
Он сделал паузу, приподняв брови, пока Сармут не кивнул ему, чтобы он продолжал.
— План Нармана — это наш собственный рисковый флот, Данкин, — сказал герцог очень, очень серьезно. — Не говорю, что у нас есть лучшая стратегия. Я просто говорю, что так оно и есть. О, не потому, что мы могли бы бороться с ублюдками и надеяться сделать гораздо больше, чем испортить их краску — мы были бы в гораздо худшем положении, чем «Шеер» в Ютландии, если бы попытались это сделать! — но потому, что мы делаем ставку на то, что им придется нанести настолько большой ущерб Сейфхолду для уничтожения всего сделанного нами, что они решат отступить. Если бы я думал, что могу предложить лучший подход, я бы, черт возьми, так и сделал — не думай, что я не говорю, что это не лучший подход, который у нас есть. Я просто говорю, ну…
Он пожал плечами.
— Ты имеешь в виду, что, когда наши прославленные немецкие предки попробовали свой вариант плана, он не очень хорошо сработал? — сухо спросил Сармут.
— Более или менее. — Рок-Пойнт кивнул.
— Я никогда не смогу отблагодарить вас в достаточной степени за то, что вы поделились со мной этой мыслью, — сказал Сармут. — А я-то думал, что сегодня ночью буду спать!
— Всегда стараюсь для тебя, Данкин, — сказал Рок-Пойнт с другим, гораздо более легким смешком. — Кроме того, не люблю жаловаться, но слишком много сна часто оставляет тебя вялым и таким раздражительным по утрам.
МАРТ, Год Божий 914
I
Зал заседаний, Транс-Сиддармаркская железная дорога, Сиддар-Сити, республика Сиддармарк, и королевский дворец, город Черейт, королевство Чисхолм, империя Чарис
— Доброе утро, Жак! — сказал Дастин Незбит, улыбаясь и пересекая зал заседаний с чашкой горячего чая в левой руке, в то время как правую он протянул Жаку Харейману. — Поговорим о своей ужасной погоде!..
— Она довольно плоха, — с некоторой горячностью согласился Харейман, пожимая ему руку.
Март все еще был зимой, а Сиддар-Сити все еще оставался Сиддар-Сити. Бесконечная битва городских рабочих против снега в данный момент явно находилась в проигрышной фазе, и Харейман подошел к железной печи в чарисийском стиле, встроенной в старомодный очаг конференц-зала. Он протянул руки, согревая их над жаром, исходящим от угольной печи, и прислушиваясь к завыванию ветра под карнизом.
— Трамваи все еще ходят… пока, — сказал он через плечо. — Тем не менее, это выглядит довольно плохо. В конце концов, я не уверен, что у нас сегодня будет кворум.
— Не могу сказать, что я действительно удивлен. Чай?
— Пожалуйста! — Харейман сильнее потер руки, а Незбит усмехнулся, подходя к боковому столику, где над спиртовками мягко дымились графины с чаем.
— Настоящий чай? Или вишневый? — спросил он.
— Неужели я выгляжу таким же изнеженным, как ты? Нет никакого «чая или настоящего чая». Здесь только вишневый цвет и бледная, мутная вода, особенно в такую погоду! И не разбавляй его этими сливками или сахаром.
Незбит снова усмехнулся, налил и отнес вторую чашку более низкорослому и коренастому Харейману. Харейман с благодарностью взял ее и сделал глоток. Затем он повернулся спиной к плите, глядя через зал заседаний на его красивую обстановку. В декоре доминировала огромная картина, изображающая один из паровых локомотивов Транс-Сиддармаркской дороги, с грохотом проезжающий по горному эстакадному мосту. Матилда Незбит предложила художника, и хотя Харейман не был готов во всем поддерживать ее суждения, на этот раз она оказалась права. Картина почти идеально передала величие и энергию быстро расширяющейся железнодорожной сети республики.
